Письмо из Сталинграда

Ох, мама, не хочу писать, тебя тревожить,
Хотя и не писать - никак. Мой, Боже!
Горят вокруг вода и воздух, и похоже,
Будь дьявол здесь он вылез бы из кожи,
Но не остался и бежал бы в ад.

Я изменился, мама, здесь никак
Нельзя остаться прежним видя ближних
Упавших ниц и корчащихся в жиже,
И слыша хрип, что заглушает голоса.
Злосчастная война насела тушей
Размазав город в каменную пустошь.
И больше сердце не приемлет слушать
Охриплость трупов, что ещё живут; протухший
Воздух выдыхать; захватчика гоня с плеча,
В подвалах прятаться мешая спать чертям.

Мне страшно, мама, но я не боюсь
Оскала смерти с пенною слюною.
Я в разъярённые глаза её ворвусь
Штыком, а если надо - рукопашным боем.
Пускай плюётся сгустками свинца
Выискивая тело новой жертвы,
Которое, коснувшись до виска,
Откинет навзничь искривлённо-черствым.

Ужасно, мама, я боюсь открыть глаза,
Впитать в себя всю озверелость Blitza.
Ужаленная насмерть им моя душа
Сгоревшей птицой в век не возродится.
В распоротых артериях земли,
Измазав кровогрязью свои лица,
Мы умерли, и родились убийцы,
Что ненавистью порабощены.