Он шел

Он шел, не оглядываясь назад. Он боялся что, оглянувшись, снова не сможет уйти. Он боялся, что опять останется здесь, как уже случалось три или четыре раза. Просто сил верить в то, что все будет как раньше, теперь уже не было. Он прекрасно понимал, больше ничего вернуть нельзя.  И только сердце вырывалось из груди. Сердце отказывалось понимать все случившееся за последние полгода. Обливаясь кровью, изнемогая от боли, оно не могло согласиться с таким поворотом судьбы. А он все шел. Ни смотря ни на что уходил все дальше и дальше.  А его сердце оставалось тут навсегда. А в груди осталась только пустота и холодная тьма. Он перестал быть единым целым, и каждая частичка его сущности жила теперь сама по себе. Но он шел. И не оглядывался назад.
Сколько лет он будет идти по этой дороге? Только одиночество будет его спутником все это время. И пустота растворит его в своих объятиях. А ветер шепотом листвы будет рассказывать старую сказку, о прошедших днях, о том, когда все вокруг называлось словом «счастье». Дождь будет смывать за ним следы, что бы никто ни смог найти его в безмолвной пустыне «разочарования». Но никто и никогда не соберется искать во тьме заблудившуюся душу. Никому не нужен потерявшийся странник.
Лишь миллионы далеких звезд станут его безмолвными спутниками. Лишь туман будет изредка касаться его небритого лица. А холод будет обжигать его губы. Вокруг будут петь птицы, но странник не услышит ни звука. Будут распускаться цветы, и зеленеть травы, но зачем они ему нужны. Весь мир теперь стал черно-белым, как набросок неизвестного художника.
И разучившись говорить, странник забудет, как нужно слушать. И даже если встретит он кого ни будь на своем пути, то не заметит и пройдет мимо, поскольку забудет, как нужно смотреть и попросту не захочет вглядываться. Ведь у него теперь нет сердца. Оно ему не нужно. Так легче идти по обжигающей холодом жизни.
И он шел, не оглядываясь назд…