Из цикла литературные трупы

Пожилую поэтессу в ложноклассической шали
Старые соратники по творческому цеху разочаровали.

Обожаемый собрат, Литинститута громогласный ментор
Искру гения узрел в провинциальном фюрере туркменском.

Статочное ль дело, коль наставник Нобелевского лауреата
Вылизать стремится жопу пожилого азиата?

Льзя ль теперь бок о бок с ним, доселе безупречным,
Юношеству засирать мозги разумным, добрым, вечным?

А собрат ярится, не разоружается морально:
Я поэт, а значит – прав, и не учите меня жить, а помогите матерьяльно!

Ах, какой афронт и реприманд! Кипят баталии, забыты политесы!
Треснул мир! И трещина прошла сквозь сердце поэтессы.

Так-то от убийственной любви пиита и сатрапа
Советская культура понесла невосполнимую утрату.

И под сладкозвучный мотив Шопена
Над разверстым гробом страшной клятвою клянутся члены ПЕНа:

Мутные воды
           старого Рейна
                вспять обратит
                нашего гнева цунами!
Ты мертва –
            но мертвые твои слова
                вовек пребудут с нами!