Месть старого привратника

-Ох уж мне эти МАКёбантсы! Айм ловин ит Ёпть! Блин сожрал какую-то булку с котлетой, а срать охота будто целый год объедал весь кремлевский полк, при чем не просто объедал, а по ночам тырил мыло и уминал его за обе щеки.
- Я ж сейчас окружающих забрызгаю. Почему в нашу задницу не могут вмонтировать туалет? Придумали атомную бомбу, лазеры всякие и другую непотребную поеботину, а я понимаете ли мучаюсь из-за очкастых уродов не могущих нам к заднице приколотить обычный биосартир. Все! Получаю патент на эту идею и начинаю бешенные бабки заколачивать. Буду всем толчки шурупами к жопе прикручивать, а випам еще писуар к яйцам присобачу.
- Ай, уже пошло! Блин, ну чувствую сейчас же выйдет. Нет полезай обратно (разъяренно копаюсь в  штанах). Фу, вроде запихнул эту гневную тварь в свое вонючее  царство.
- О бля! Слава яйцам, моя мечта сбылась вот он красивый ароматный с синенькой дверцей.  - Мой взгляд устремился на платный сортир. Вот ты мой любимый совсем рядом, совсем близко. Я лечу к тебе на своих изнемогающих конечностях. И тут на те, преграждая мне путь, со скоростью молодой кобылицы, к двери припархнуло нечто. Нет это не нечто это просто Цербер, да очередной привратник стоявший перед входом в обитель моих желаний. Думаю не стоит объяснять как выглядело это создание. Это была очередная бабка лет семидесяти с комсомольским выражением лица и нескрываемой похотью в глазах, которая присутствует у всех наместниц городских сортиров.
Увидев мок побледневшее лицо с выпученными глазами и в кровь искусанными губами, она тихим и спокойным голосом произнесла: «5 рублей». В моей голове сразу же всплыл образ как сотня разгневанных Пикачу насилует эту старую каргу. Этот клубок страсти и электромагнитных импульсов просто разрывает старуху на сотни маленьких изуродованных кусочков.
-Как же обидно, что я оставил дома свою стодвадцатичетырехзарядную плазменную мухобойку. Ведь знал что пригодиться. А она стоит около дверки и лыбится. Единственное что я смог выговорить в этот момент это лишь слово «транстицедентный»,  не знаю почему, но у меня вырвалось это ужасное слово. Опешив от таких слов бабка позеленела от злости и с надменной ноткой произнесла: «Что?».
- Почему ее в концлагере не сгноили? Сняв штаны, у нее на глазах, я с удивлением понял что у меня нет ни копейки. Но деваться было некуда и я не долго думая решил опорожниться прям на месте. Стянув с себя трусы я сел перед бабкой на корточки и начал...
Очнулся я только на следующий день в следственном изоляторе. Ощупав свое, и без того пострадавшее, тело я понял что на мне из одежды остался только галстук, повязанный как набедренная повязка. Встав я увидел одного очень милого бомжа  с расстегнутой ширинкой. Увидев его  я сразу понял что этому человеку можно доверять так как судя по одежде мы одевались у одного портного.
Улыбаясь, он  сказал непонятную мне фразу: «Сначала всем больно, а потом может и понравится!» И протянул мне носовой платок с моими инициалами и указал пальцем на белую жидкость, ручьем стекающую по моим ягодицам.
На следующий день меня, в одном галстуке доставили в суд и осудили на восемь лет строгого режима, за надругательство над пенсионеркой в особо извращенной форме. Поняв что случилось, меня с криками « Транклютирую старую козу! » вывели из зала заседания.