Поле високосное

За двадцать минут до смерти я буду красивым очень.
Как будто в роддоме номер, когда началась дорога...
Нет, не сильнее, нет, не синее - короче
Жизнь оказалась короче меня немного...

***
Золото и слепота


Не гадала осень, не жгла, не выла...
Не спала ночами, ходила полем.
Жизнь прожить немножечко другое
Только листьев как вопросов в моем океане!
Забери меня. Ты давал меня ли?
Знаю, это кризис и будет просветленье.
Да у всех бывало. А бывало разно...
А бывало люто. Так, что уходили...
Я уйду куда-то. Только в эту осень
Не приду я больше. Истина взрывает.
Истина во мне как острый осколок.
Я больным был с детства. Я как зверь жестокий.
Только очень ранен медведь шатунит...
Только ранен с детства всем этим миром...
Не гадала осень, не жгла, не выла...
А спала с чужими верными мужами.
Мне приходят сны, приходят виденья
Будто все невесты вышли замуж.
Будто все они мне изменяют,
Будто нету больше невинных листьев
В осени, что взрезала золотые вены.
Лето, что закончилось всех уходом...
А они такие... женщины... ходят...
Это просто люди. Но нет дороги.
Убежала ты, как ручей по руслу...
Выставил тебя весной с порога.
Это не прощает судьба. Ей тоже
Я влеплю свинцом прямо в лоб желтый
Как белки у пьяниц - влеплю пулей
Тела своего мертвого с рожденья,
Вынутого с кровью из глубин темных...
Почему ты стала играть в игрушки?
Почему ты встала мне на остановке?
Я стоял прощался. Мимо ходят!
Я не виноват! Это все рожденье
Словно наважденье. Не хочу я больше.
Нет, не обижаюсь. Все было круто.
Нет, все было супер. Игрушка эта
Под названьем сильным и даже красивым,
Эта вот игрушка мне надоела.
В осень, что меняет золота монеты
На прозрачный спирт серебра слепого.
Тонкая игрушка сломала ключик
И пошло все к черту. К тебе, чернявый!
Нет, все было сильно, красиво очень...
Всем спасибо вам. Было - не забудешь.
Об одном прошу, кроме сигареты,
Что на плахе мне положена будет,
Где топор - душа, ну а плаха - сердце.
Об одном прошу, дорогие люди,
Дорогие святцы, соловьи, иконы!
Вы не посылайте меня человеком.
Больше не просите меня двуногим...
И на эту землю и на другую.
Женщиной иль снова биться в стекла.
Можно страшным зверем, который ходит...
Можно теплой рыбой в долинах моря...
Можно даже чтобы вернулся я бы
Осенью вот этой. В ее обличье.

***
Как хочется живыми сделать всех,
Как странно, что чем ближе - тем больнее,
А боль и раны – сладкие на вкус,
Когда зализываешь вместе с молоком...

Как странно приходить и уходить,
Как сладостно - душить тебя руками,
А там - глаза и тяга к той земле
Становится сильнее без тебя...

Опровергать, рубить и оставлять...
Без права, без ответа, без оглядки.
Я сам пошел. Наверное, души
Так мало оставалось в этом мире!

И кто-то дал мне волю и шаги,
И кто-то наказал мне все разрушить,
Чтоб не заснули вовсе за коврами.
Такое оправдание – разрывам…

Как странно быть – всего лишь человеком.
Такую душу-сумку неудобно.
Минуты слабости вернутся днями правды.
Минуты горечи язык завяжут мне.

Но так легко. Идти в поход. И знать,
Что или победишь или погибнешь…
Но тяжелей, когда голодной кошке
По маленьким суставам рубят хвост.

Вот так и закаляемся как сталь!
Становимся богатыми и – слава,
Но где-то потеряется тепло
И золотая грелка не спасет.

Как выжить я не спрашиваю - жить.
Под ласками и взглядами других?
Так много лжи, так много-много лжи.
И чем любимей, тем больнее бьют.

Как выжить, я не спрашиваю - жить.
Мы люди. И мы можем проиграть.
Живые люди могут проиграть.
И проигрыш, наверно, тоже жизнь.

Все потому, что одному - нельзя.
А там - глаза, там слезы, злость, любовь.
Нельзя назад. И страшно. Понимаешь -
Отсутствие Тебя - мой новый враг.

Отсутсвие Тебя - он самый злой.
На улице не страшно мне замерзнуть.
Опаснее - промерзнуть до костей.
И страшно провалиться в сон и – точку.

 
***
У нас с тобой все храмы на крови,
И крепче нет.
У нас с тобой все беды от любви,
И нету бед.

У нас с тобой вода и два гвоздя,
И звон.
У нас с тобою только – ты и я,
Не сон.

У нас с тобою все как в первый раз.
Как Рай.
И жгут глаза, боимся только глаз.
И чай.

У нас с тобой все храмы на крови.
Чужой.
Она пройдет. Там тоже быть любви.
И свой

Построим дом. И только на любви
И свет.
И только пей и жадно ртом лови
Сто лет.

 
***
город в такие обручальные дни похож на банку...
двое ходят и плачут друг о друге
теплыми слезами запаха и желаний
хранят тепло общее за рубахой

даже снег кружит танцует улыбаясь
зашивая белыми нитками в подушку
перья их крыльев для долгого дома
для ночи бессонной кружева слов и кожи

люди ходят и ни одного счастливей
дела и горести, бумаги и ручки
жизнь остановлена звоном пятаков в кармане
и все равно рядом иначе и быть не может

свадебный город сегодня наш город
наше теперь и эти белые руки
загадки друг друга разгадываем и гадаем
проваливаясь в пропасти двух одного тела

 
***
В этой любви много печали, много грусти...
Перебор по жизни, часто - солнце.
Много ревности, красоты и мало
Тебя всегда мало и не хватает.

В этой любви море любви и веры.
Много разлуки и телефонов, ласки
Спешные между работ и судеб.
В этой любви все во-первых и все впервые...

Ты извини за слова в горячке пустые.
Ты наклонилась к спящему сердцу-телу...
Поцеловала, а он нашумел и много
Он говорил все наружу к тебе навстречу.

Он говорил и заковывал руки в кольца.
Он говорил и целовал шею.
Он хочет жить и когда-нибудь захлебнется
Счастливым вином твоего - моего рожденья...


 ***
Раскалит нас март добела!
До твоей золотой белизны...
И моя горячая суть
Вдруг взорвется внутри тебя.

И спасаясь в пуху одеял
Будешь пойманная - и смять...
Лепесточки твоих цветов
Будут литься дождем-росой...

Словно шарик горячий ты
На моей ладони клубком...
И как парус стонать и выть
Сладость казни и глубины...

Словно пойманый белый птенец,
Я тебя не отпущу...
И рукой вынуждать - вниз,
Чтоб захлебывалась стихом...

И вцепленные в волосы,
Половины две – в мокрой сырости,
И горячие-сумасшедшие
Мы взорвем этот март!

А потом словно птицы сбитые
Мы заснем в облаках порваных...
Назовешь ты меня - суженым,
Я тебя - невестою мартовской...

 

***
Не думал и не знал, что в этом снеге
Который тает золотом твоим
Волос и ног, и рук, и капает с небес
Как голос твой - хрустальной высоты...
Не думал и не знал, что в этом снеге
Так много слез.

Вот так на свете разрушают храмы,
Которые из встреч отчаянных и сладких
В водовороте жизни, оказалось,
Водоворот и был причиной встреч.
Вот так на свете разрушают храмы,
Которые разрушить невозможно.

Божественная эта высота
Вдруг может обернуться в рев и пропасть,
Оглохший от молчания и сердца,
Которое твое и быть моим -
Совсем не хочет и не будет больше.
И телефон-палач мне вынет душу...

Не думал и не знал, что так бывает.
Что так темно бывает, страшно, больно, дико...
Что кажется, что все нутро мертвеет,
Что рвется жизнь, оставив оболочку.
И слышу хлопот крыльев - ангелы, вороны...
Но ты была, моя, счастливой - это

Пока

Меняет день и ночь и утро.

Не думал и не знал, что в этом снеге
Который тает золотом твоим
Волос и ног, и рук, и капает с небес
Как голос твой - хрустальной высоты...
Не думал и не знал, что в этом снеге
Так много...

***
Вот и день наступил и хочется выть от счастья!
Вот и ты раскинутая зовешь в свои глубины,
Задыхаться и видеть твою высоту, наготу и сырость
И такие глаза, каких не бывает больше...

Они словно режут масло промежутка и жутко – рождений,
Они словно пытаются что-то сказать. Излишне.
Я все вижу сам, что только и есть наше,
Что только и есть и говорить только стихами

Я научился сегодня. Рождение - это больно.
Пустой ресторан, и попутное друга виски...
Я снова в созвездьи, на небе, твоим серебром на пальце
Я сегодня родился судорогой в твоих коленях...


***
Весенний день. Так много высоты!
Так много выси белой словно саван...
Мы часто умираем и на "ты"
С дорогами и лужами с годами...

Весенний день. Уходит в календарь.
И белые мизинцы снегопада
Как-будто говорят что будет завтра,
А завтра будет счастье как всегда...

Весенняя вода всегда похожа
На воды страсти и рождения, на слезы
Конечно, да, я буду ждать подножья
Из серых листьев осени и грозы!

Которые напомнят о весне.
Весенний день и я в один из них
Ушел как престарелый дальний странник,
И вышел из воды и радостный и светлый...

Весенний день. В тебе все симметрично.
Немного смерти поровну с любовью.
Немного грусти поровну со срастью.
Меня немного поровну с тобой...


***
Ты истончила лед до филиграни,
Последний дюйм как дверь в иные воды...
Сейчас весна - она была не нашей,
И может быть когда-нибудь когда...

Когда-нибудь приду и заберу...
Все дело в том, что я не возвращаюсь,
А только прихожу как свет и ветер.
Все может быть. И не грусти, малыш...


***
Я просто очень тебя люблю.
Ты это знаешь.
Я очень сильно всей душой.
Поверь мне.

Этот самый простой стих
Написан весною.
А потому в нем только правда
Кристальной капели.

Я просто очень тебя люблю
Несмотря на порывы.
И ты моя и мы друг друга
И это счастье.

И будет только как в сказке
Правдивой сказке.
Слова от сердца
Слова из самого сердца.

И ты золотая, великая, как все реки.
Ты самая светлая, человечек белый...
Моя родная, моя женщина, моя радость
И только нежность к тебе и любви так много...

Ну вот и все. Я просто сказал это.
Сама все знаешь, сама решишь, увидишь...
Я просто люблю тебя очень сильно.
Я просто сильно люблю тебя
Очень.

 
***
Ты все-таки совсем как корабли...
Моя душа. Ведь в городе большом
Одушевленные предметы говорят
И люди нагишом...

Как будто бы индейские рубли...
И ритм Земли стучит всегда про нас,
Она верна. И без Луны грохочет
Безумный Марс...

Мы посидим напротив - это ли
Не правда - Бог и сам не чаял,
Что так получится... и снова корабли
И чаек стаи...

И все-таки совсем как у любви...
Твои глаза. Все просто так... непросто.
Твоя душа. Колдует и царапнет
Так остро.

Ты все-таки совсем как корабли...
Ты разная и ты живешь - красиво.
Молиться? Нет. А просто за тебя
Ему - спасибо.

 
***
Звенели капли, сидели оба...
И руки дрожали, дрожали руки...
Дышали сильно и кровь кипела,
Но души молчали, слова сбежали.

Звенели капли, горели спички,
Пустая пачка пошла по пальцам...
И руки дрожали, дышали тяжко,
И только капли плакали, слезы...

Сидели оба: вставал, ходила.
Искры не надо, не буду - криком.
И что же это? - немели руки...
Весна играла, ее как жалко!

Она таких ли себе желала?
Она таких ли себе мечтала?
И ей такие ли снились птицы,
Скрепленные клятвой любить навеки?!

Неужто в жизни убито столько?
Неужто это два этих тела?!
Которые бредят, горят и плачут,
Которые жаждут и ждут? Не верю...

Не верь, весна, молчанию, злобе,
Не верь, весна, невстрече, неласке,
Не верь, весна, что так все и было,
Не верь, весна, собери все силы...

Звенели капли, сидели оба.
Дрожали руки, дышали тяжко.
Молчали пусто, сидели просто.
Так больно, Боже! Все это, это...

И руки дрожали, дрожали руки.

***
Лежали у моря и ждали счастья...
И ковыряли песок ногами,
И разливалось по телу блаженство
И безмятежно кричали птицы...

Лежали у моря и что-то шептали,
Палило солнце, лучи играли,
И сонно плыли в глазах картины
Секунды боли, высот и неги...

И плавали рыбы в воде тягучей,
Высокое небо синело в космос,
Он написал на песке ее имя,
Она его - водой на спине загорелой...

И было тихо, спокойно, жарко...
И было просто, любимо, сильно,
Лежали у моря и ждали счастья,
Не замечая, что рядом с ними...

Прикосновением кожи жаркой
И дуновением ветра нежным...

 
***
Ветер такой, гуляет голым телом.
Ласковый и в общем-то равнодушный...
Где-то есть пустыни, моря и горы...
Я про это знаю. Но я там не был.

Белые огоньки по губам ходят...
Губы целованные, щеки небритые...
Все это правильно. Верно. И холодно.
Сердце-земля в темном теле-космосе...

Именем назови что-нибудь рядышком,
Мусорный ветер качает траву и пачки
Пустые и пыльные... Время движется
Живое и быстрое, нас считая по осени...

Как-то прозрачно, облака серые...
Постное утро, вода, одиночество...
Вечер тревожный бессонной луной закончится.
А пока - ветер. Голое тело честное...

 
***
Холодно волку в пустыне и одиноко.
Страшно и грустно, пусто и дико волку.
Черный мороз царапал кожу до крови.
Бледная кровь запекалась в боках мохнатых.

Ливень и мрак блестели как в лихорадке.
Стужа и смерть были в сугробе каждом.
Так и ходил одинокий и чуждый свету.
Холодно волку в пустыне и одиноко.

Только на то и волк, чтобы быть волком.
Быть санитаром для душ - упавших.
Души глотать и выдыхать их паром
Молча на льду и морозе этой планеты.

Только на то и волк, чтобы быть волком.
Быть палачом для всех заблудших.
Чтобы не было в мире людей-потеряшек,
Чтобы был мир единым и очень теплым.

Чтобы росли, полнели и было счастье
Он убирал с земли сломанных бесов...
Так и ходил волк по слепой пустыне
Не замечая сам, что ему одиноко...


 
***
Мы встретимся
за день
до моей смерти,
когда пройдут все луны и пути, когда пройдут все лица, судьбы,
воды
усталой Леты заберут друзей...

Мы говорить не будем слов друг другу,
Не повернемся спины провожать,
А только постоим - в глаза глазами.
Единственное это не умрет.

Мы встретимся
за день
до моей смерти.
Автобусы бежали по дорогам, горела пыль на солнечном асфальте, стояли люди, и минута и
«Пока...»


***
Руки такие ночью сжимали
Гнев поцелуев яростных темных
Страшного демона руки бросали
В слезы дороги мокрой от страсти...

Пойманный город тьмой, брошенный в лужи
Нес на руках холодных и страшных.
Нес и смеялся, руки как палочки ночи
Хрупкие палочки растерянного человечка...

Мятая сторублевка ему за его - спасибо.
Можно, я буду считать это милостыней такому
Грешному так, что будто святой ходит,
Страшный, безумный, на лавке пугал сердечко...

Утром прощалась. Такого не может на свете,
Такого не может быть, с такими словами и жизнью.
Руки такие чистые - я их поймал ночью,
Руки чужой невесты меня любили.


***
Немного печально, что все так бывает на свете.
Березы как вены кровоточат и плачут...
Немного печально, что в этой красивой пустыне
Нет никого теплого и так просто...

Немного печально, что жизнь оказалась прочной,
Что жить оказалось нельзя, иначе не жизнь вовсе...
И все рассужденья как наважденье и сон этой ночью
Мне говорил о неведомом и смутном где-то...

Немного печально, что я предсказал все это,
Отчаянно больно, что это случилось все же...
Все это судьба, провиденье. Не воля Бога
А просто нечально, что говорить нет смысла.

И просто грустно, так тихо-мирно, туман словно,
На этой жаре, во веки веков и днями...
И просто жить так иногда прекрасно,
Что иногда не знаешь - живешь ли вовсе.

Немного печально, что эти слова, эти
Читать будет кто-то, не понимая смысла...
Лениво закроет эту пустую страницу
И жить побредет тоже немного печально...


***
Они не торопились
Потому что знали – это надолго.
Не строили планов,
Потому что знали –  все будет.
И верили – потому что так не бывает,
И знали – потому что не угадаешь.

Не говорили,
Потому что и так – все ясно.
Про белые птицы, про черные дыры, ветер,
И только обняться и только не расставаться,
И он целовал ее замужние кольца…

Они не ругались, не видели, не учили,
Все было однажды, все было как было.
Все было и пусть – и все это наше.
Но так не надо, не надо так больше, больше,
Что появилось – так больше не будет,
Так больше.

И странные были их руки и разговоры:
Ее очень тонкие, у него – пасатижи…
Их сотни – любили, но залюбили однажды
И хочется быть, им побыть тоже надо, надо.
Все отдавая, взамен не требуя море.
Им океаны – они полюбили капли.

Им много не надо.
Они не смотрели на звезды,
Они не подростки – у каждого в теле – детали.
Садились в такси, друг друга не осуждая,
А просто про белое так говорить хотелось.

Они не торопились.
От того они даже болели.
Но так было надо – гибнуть и возвращаться.
Не осуждали, не обсуждали – все было.
И если захочешь
Все будет потом, все будет однажды снова.
Они даже знали, что если расстанутся – больно
Не будет, потому что все это – крылья.

И все это будет бабушкиным портретом.
На любых стенах, любыми гвоздями в душу.
Он знал катастрофу. Она – беременная ребенком,
Которому хочется только покоя и блеска немного.

Что даже расстанутся если, все будет
И будет навеки, навеки – ведь жизнь короче.
Он будет шептать про свою белоснежную птицу.
Она про него, раненного с рожденья.

Таким будет счастье, им говорить не надо.
Садиться в такси, путать буквы, платить по счету.
И официанты дулись – они чаевых не платили.
Они заплатили все за свои молодые годы.

И просто хотели – не рвать сторублевки больше,
Бросая на снег траченные купюры,
Они хотели просто поднять счастье,
Оно здесь лежало с самого Сотворения Мира.

И все это было немного, немного больше.
Они заметались – и руки и губы и плечи
И пили глаза – ключевая вода ледяная
Но оторваться не только были не в силах,
А просто знали, что это – так надо, надо,
А просто знали, что есть – то невозможно,
И просто поняли – умрут немножко,
Умрут немножко, оторвись от таких колодцев.

Они не торопились
Потому что знали – другого такого не будет.
Не строили планов,
Потому что знали –  за них решили.
И верили – потому что так не бывает,
И просто были, и просто были, были.

 
***
И все-таки… такие странные дела,
Такие одинокие, нагие,
Счастливые и жалкие – такие
Все племена, как быстрая вода…
 
Жизнь
предположила
жить…

И даже при прощанье, даже
В любом исходе, при любом раскладе,
И выходя за дверь, в окно – промажешь,
Беспроигрышно будучи рожден.

Наверно, все же есть такие дни…
И кольца парашютные заели,
Они не замечали в людях смерти -
Она бесилась и рвала несчастьем.

Жизнь
Предположила
Жить.

Однако это. Этот
Круговорот такой же как кольцо
Трамвайное – не закрывай лицо,
Лети на тот – одно – летишь на этот.

И мне понравилось, и это было схоже –
Как ты кольцо на руку положила…
Как будто ноги снова разложила
Ко мне навстречу на помятом ложе…

Жизнь – жить
Предположила
Все же…

 
***
Сегодня мне снились подводные лодки и черные рыбы.
Я лег в глубину на самое дно, навеки, надолго…
Не смея искать и гореть, не смея раздвинуть глыбы,
И замолчал, успокоившись глухо и тихо.

И затаился и без упорства и без ожиданья,
И все забыли и так и надо и больше нету…
И тине подводной и рыбам я стал как камень,
Я стал землею для трав зеленых глубин далеких…

И где-то ввыси блестело солнце – и мне не жалко,
И где-то в море плескались ноги, смеялись дети…
Ведь это сон – всего лишь сон, как жаль проснуться!…
Ведь это сон, всего лишь сон, длиннее века.

Сегодня мне снились подводные лодки и одеяла.
Настало утро – подушка пахла морской водою.
Настало солнце – кораллы я искал в одеяле.
Русалка рядом плескала волосы словно воду.

И я пошел – дела и заботы, люди – лица и спины,
Машины, деньги, гражданский долг и прочий…
Никто не знал про эти жабры, и запах тины
Был очень тонок, неуловим до ночи…
 
***
Тополиные ангелы…
Отпустили человека
Опрокинутого человека
С разлитой водой…

Тополиные ангелы
В раскаленном небе
Держали воздух
В его вершинах…

А он свободен
Свободен только
И будет счастлив
Как тополиный ангел,
Как тополиный ангел…
Как тополиный ангел…

 
***
Вы уходите, люди, в дали...
Убегаете, хлопая дверью,
Или я замки закрываю
За собой.

Вы пропали и вас не видно,
Все - навеки и вас нет больше.
Это я рукой закрываю
Свои глаза.

Душу отдал и сердце склеил.
Отрывали с корнями - ладно!
Я уйду с этого парохода
Последним.

Будто лето вас забирает...
Замуж всех забирает лето...
Осень скроет листьями раны
В глубине тела.

Будто кто-то стирает пятна
Крови первой души старинной...
Лето страшное ледяное
Убило солнце.

Ты читай эти эти строки.
Ты смотри и смотри глазами.
Ты уйдешь от меня невеки
Встав со стула.

И наверное правильно это...
Я уйду с парохода последним.
Пароход был хорошим и теплым
И снежно белым.

И вот так вот такие люди...
И такие и много ходит...
Ходят ноги, дома и люди...
...люди ходят...

 
***
Расшатала осень зубы листьев и упали!
Встретились безумные люди!
Рассказали всем, что не бывает жизни
Друг без друга. И правда не бывает!

Отхлестала веткой первая ссора.
Но схватил за руку кристалльный ветер.
Раны так же глубоки и остры и больно.
Но от тебя получать их счастье.

Так и получилось вопреки законам.
Так близки боль и счастье! Подруги.
Всем сестренкам по серьгам. А друзьям - зависть.
Детям по конфетке. И жить вечно.

 
***
Завтра я приду к тебе. Жди.
Знала ты и дождалась - ввек.
Отпалило солнце. Отошли дожди.
Он остался, непростой человек.

Он как вышел тогда на твой перрон,
Так и замер отраженьем в твоих глазах.
Снес пол-головы резкий взмах.
Так твой и остался. Он.

Бури все прошли - стороной.
Так упрямо, так красиво - год.
Завтра он с порога - вниз головой
Упадет со скалы - в полет!

Завтра он придет. Дождались. Навек.
Любит и любимый. И весь - живой.
Завтра он придет... За женой.
Непростой, но твой - человек.

 
***
Четверть века без тебя - безымянным быть.
Четверть века, а еще - поколений пять,
Четверть века я кормил - реки и моря,
Чуждый дом и города, стаи псов-ночей...

Четверть века - я устал. Дверь открой.
Не уйду. Не отпускай. Ты - моя.
Четверть века без любви - страшный путь.
Накопил тебе весь мир - забирай!

...Ты со мной и теперь - не согнуть.
Ты моя и потому - не умирай.
Ждали мы пятьдесят и – год
И умножим это все - на Любовь!

У нее глаза - твои. Руки. Грудь.
Лед, улыбка, голос - как сестра!
У любви как у тебя - походка, смех!
Нет, не ты, а она - вся в тебя!
Я напутал как всегда. Извини...
Да ведь ты и есть любовь. Я назвал.
Четверть века ведь прошло без тебя.
Без тебя не будет больше времен.


***
Как золотая кошечка ходила по дорожкам,
Прочерченным по комнатам любовнейших утех...
Накапав и поранившись о страсть его немножко,
Она, увы, оделась, но слышен звонкий смех...

Возьму и унесу в страну неодеванья,
И без белья коварного и чтобы мы одни...
Еще минуты две - отсрочка расставанью,
Рубить их бесконечные и сладостные дни.

Как беленькая крошечка ходила по дорожкам
И вдруг пересекла его тропу войны...
Он оглянувшись, понял, что предан этим ножкам
И даже где-то видел ее нагие сны...

...Как золотая кошечка ходила по дорожкам,
Прочерченным по комнатам любовнейших утех...

 
***
Дорогая, прошу, выкинь все грустные книжки...
Собери игрушки, поверь в Бога,
И дождись меня, не глядя в окна
Ведь все равно приду твой и веселый.

Не грусти, если не пишу, не звоню - поэту
Для твоей красоты надо собрать силы,
Чтобы обнять тебя одеялом неба,
Чтоб посвятить тебе все века жизни.

Я не буду ссориться, кричать, ругаться...
Промолчу лучше, если тяжело станет.
И мы проснемся под одним одеялом
И принесем друг другу несладкий кофе.

Дорогая, напишем сегодня сказку...
Только выкинь все эти грустные книжки.
Только знай, что только когда мы вместе
Одолеем невзгоды и горести, дорогая...

 
***
Имя запаха

Запах такой ранимый
Как этот тела ветер...
Странный и радужный вечер
Этой запрятанной силы...
Запах такой ранимый
Гонит его по листьям
Словно не слышно что-то,
Только не бойся, птица,
И не взрывайся, демон...
Запах как будто сделан
Будто у духа тела
Сила волос в белом...
Сила любви - разимой
Временем и делами...
Сердца невыразимый
Крик о любви словами...
Запах как будто видим,
Словно и был и не был,
И поцелуй как небыль...
Только не провалиться,
Только по краю скачет
Бури - хрупкий калачик
Белой раненой птицы...
Запах... и надо молиться,
Тело - его не хватит.
Он не нашел листья
И снова за хвост схватит...
Снова она любила.
Он, как и было, ждет.
Зиму, которая словно...
Зиму, которая слово...
И аромат как сила
Вьюгой на нас метет...

 
***
Где вы, родные люди?
Пыльно на свете стало,
Былью быть перестала
Сказка!

Будет кому-то свадьба,
Будит меня от утра...
Сердце - оно как выстрел
Удары-строки!

Где вы, родные руки?
"Вместе" - у меня есть ли?
Боль на пустом месте
Как и любовь!

Славу простите, люди...
Я ж для тебя стараюсь!
Были и были - будет
Она крылатой!

Имя такое - буквы.
Ими я только - верен.
Ты ж не теряй дорогого,
Уже потерян!

Я же люблю все это,
Правильной формы носа...
Осень боролась с летом
И нет износа!

День-фейерверк и ссора,
Повод - одна умора...
Вот и прощаемся снова,
И встреча - скоро!

Родина - твое сердце.
Родинка в стороне левой.
Острая, сколько перца
В любимой - первой!

Нервы, наверно, нервы...
Сына ли - не прощает?...
Сила ли укрощает
Вот эту стерву!

Ангелом твоим - стать бы!
К Музе твоей - ноты.
Нету назад отсчета
У страшной свадьбы!

Инея платье-пламя...
Ну а потом - лежанье...
Милая, ты нужна мне
Больше, чем сам я!

Милая, позвони мне
В дверь, телефон, колокольчик...
Эта любовь - на вилы
Меня прикончит.

Милая меня точит...
Милая - жизни тоньше...
И уходить не хочет,
Не уходи больше.

***
Друг из под друга не вылезали
Они бы днями...
Безумно были, безумно - снами
Тела лизали...

Чем глубже боль и сильнее раны,
Тем слаще трепет...
Ничто не поздно, но все - так рано!
И страсти лепет...

И словно ветер я разрываю
На половины...
И я ревную и я так ранен
В твои глубины!...

И невиновен и врозь - не буду,
И кто осудит?
Ходило если слепое чудо
То счастье будет...

 

***
Зима это свадба. Невеста, которой пусто.
И дома, где чисто. И воля, что вольно.
Невеста из соли. Впервые невесте так больно.
Зима и бельмо. Так женится смерть. Так просто.

Как белая кровь. Беленое сердце. Склок.
Заиндевело немного. Всего лишь жизнь. Ель.
Немного судьбы. Немного жестокости. На потолок.
Беленая кость. Прожилки небес. Постель.

В невероятное вера. И будто они пришли.
Которые вечно. Которым все наше - блеф...
Несут люди елки - теряют на тропах ветвь,
Но знаю лишь я, что похороны здесь прошли.


***

Арсений Холодный, 2004 г.