Михаил казовский quotмайор пронинаquot

                МАЙОР ПРОНИНА
                детектив в стихах

                1.
     Когда в  Москве  несмело брезжит утро,  а под окном гудит
мусоровоз, и на стекле игривый Дед Мороз  цветы  рисует  цвета
перламутра, и  дворники с ведёрками с песком асфальты посыпают
матерком, когда из парков сонные трамваи по  рельсам  выезжают
дребезжа, и спать бредут ночные сторожа,  как бегемоты, широко
зевая, а у станков стоит рабочий люд и думает:  «Когда же  нам
нальют?» – вот в этот самый предрассветный час встает с постели наша героиня, изящна и прелестна, как богиня... Позвольте с нею познакомить вас!
     Она зовется Пронина Людмила.  Ей  минуло недавно тридцать лет. Я  нарисую  вам ее портрет и расскажу,  что с нею в жизни было, и где она вращалась до сих пор, и как случилось, что она –  майор.  Итак, портрет: природная блондинка, глаза – как драгоценный лазурит,  румянец нежный на щеках горит, – короче, не девчонка, а картинка!  Грудь высока и талия узка, зато округлы попа и бока... Но главное, конечно, это ноги! Идущие буквально от ноздрей,  они безумной долготой своей всех повергают в ступор или в грогги!
     При этом  у Людмилы нет желанья косметикой шокировать народ, и слепо подражать журналу мод,  и голодать  до  самоистязанья! Нет,  Пронина милей своих подруг без разных там помад и узких брюк!  А потому, что правил очень строгих, характер – не помадка, а кремень, «качается» в спортзале каждый день и мужиков заткнет за пояс многих,  из пистолета бьет не в бровь, а в глаз, и как водитель – настоящий ас!  Но для друзей смешлива и мягка, и, отдыхая от своей работы, поет, танцует, травит анекдоты и любит выпить светлого пивка!
     Родители ее:  полковник Пронин – был  в  молодости  очень
знаменит, словив  десятки подлецов и гнид – убийц,  бандитов и
воров в законе (тогда он был майор, и Лев Овалов его в романах
воспевал немало);  а мать Людмилы, в прошлом – стюардесса, летала в Занзибар и Гондурас,  но, выйдя замуж, стала сей же час
домохозяйкой крепкого замеса:  варила вдохновенно щи да кашу и
пестовала рьяно Люду нашу...  Родители на пенсии давно,  сидят
на даче  и растят крыжовник;  доволен жизнью отставной полковник, и мама Люды – с папой заодно.
     Окончив школу,  с одного приема их дочка поступила на юрфак и все семестры занималась так, что не было красней ее диплома! Даешь  аспирантуру!  Но  Людмила в милицию служить пойти решила. И вот уже она сидит в погонах на должности  инспектора
Угро и  вынимает самое нутро из жуликов матерых и зеленых.  На
задержанья ездила нередко,  а было надо – и стреляла метко. Но
чаще за  столом вела допросы и ковырялась в пыльных накладных,
чтоб преступленья выудить из них и уличить ворьё во всех  вопросах!
     Сходить успела замуж – лет на пару – и в результате с мужем развелась.  Потом имела небольшую связь с начальником своим, еще не старым, но при чинах и жутко пробивным, и перешла в итоге вслед за ним – из МВД в одно из управлений налоговой полиции Москвы.  Там их роман расстроился, увы, но оба разошлись без поношений  (взаимных),  и теперь они друзья, – а в общем, Бог ему и ей судья! Живя одна, Людмила не страдает – она в работе днями напролет и в звании майора бой ведет,  чтоб жизнь у нас была не воровская!
     Итак, чуть  свет  она  встает с постели.  Зарядку сделав, принимает душ, пьет кофе и накладывает тушь – чтоб подчеркнуть
реснички еле-еле, нос пудрит, облачается в дубленку и к своему
несется «Жигуленку».  Летит стремглав по утренней  столице,  у
светофоров резко тормозит...  Сегодня ей на службе предстоит в
очередное дело погрузиться, – но героине нашей неводомек, что
на часах  уже подходит срок начала необычного сюжета,  который
жизнь ее перевернет... Остался миг... какой-то поворот... Сейчас и вы узнаете про это!

                2.
     А кто же для допроса к ней приехал?  Сам  Аркебузов Павел –  президент  издательского  дома "Интер-Вент",  добившийся обвального успеха на рынке детективов.  И теперь он  к  Прониной
распахивает дверь.
     Зловещим вепрем вырос на пороге:  в  клыках  сигара,  как труба, дымит, насуплен и по-модному небрит, одет в костюм двубортный, синий, строгий, пальто из кожи черное до пят, и туфли тупорылые блестят.  А за спиной маячат два амбала – такие здоровенные быки – на  шеях  необхватных  две  башки,  в  которых мысль, увы, не ночевала.
     Но Прониной пугаться нет резона.  Она вошедшим предлагает
сесть и говорит,  что Павел должен шесть внести в казну "зеленых" миллионов. Тот кашляет, смеется и острит, но весь его довольно бледный  вид свидетельствует о душевной смуте.  Людмила
разъясняет неспеша:  мол, есть закон – с любого барыша платить
налог, уж  вы не обессудьте.  А если не внесете,  мол,  налог,
схлопочете тогда приличный срок.  И достает из папочки бумаги:
все тиражи,  мол, Павел занижал и получал за это «черный нал»,
и нет прощенья хитрому деляге.
     Тут Аркебузов закурил нервозно,  полез в карман и положил
на стол компакт-кассету «видео». Повел бровями и сказал майору
грозно:
     – Ну что ж,  вот эта пленка,  может быть,  умерит в одночасье вашу прыть.
     – А что на ней?
     – Забавная  картина:  начальник ваш,  полковник Турухтан,
резвится в койке с парочкой путан – как  говорится,  с  удалью
былинной... Но мы б сочли,  что нет у нас кассеты,  когда б вы сняли все свои наветы...
     Теперь уже задумалась Людмила:  а по какому двинуться пути? Сказала сухо:
     – Можете идти, – и дверь за Аркебузовым закрыла.
     Потом по «видаку» смотрела пленку – как Турухтан,  ее любовник-экс, практиковал в постели группен-секс – с азартом переростка-жеребенка; ругалась еле слышно:  «Сукин  кот!  Козел! Придурок! Сволочь! Обормот!» Придя в себя, с кассетой к Турухтану влетела без доклада в кабинет.  Полковник  был  упитанный брюнет, слегка похожий даже на цыгана,  а может – молдаванина. Усы имел он фантастической красы!  Увидев Люду, резво встал со стула и весело приветствовал:
     – Бонжур!
     Она сказала:
     – Ты в дерьме, Артур, – и пленку перед ним на стол метнула.
     Узнав детали,  сел ее любовник,  стал  бормотать:
     – Какие подлецы!..  Я им гожусь практически в отцы...  Им
наплевать на то,  что я полковник и человек семейный,  в орденах... Ах, негодяи! Ах, мерзавцы! Ах!.. Конечно, я порой бываю вздорен,  безудержен – ты знаешь ведь,  Людок...  Но чтобы так попасться на крючок?!.. Я посрамлен! Раздавлен! Опозорен!.. Но ты ведь,  Люд, мне настоящий друг? Меня не бросишь в лапы этих сук?
     – Так что,  на "Интер-Вент"  закроем дело? – произнесла досадливо майор.
     Артур замялся и потупил взор, потом спросил:
     – А как бы ты хотела?
     Она уселась в кресло для начала, в стаканчик "Пепси-колу"
налила, отпив,  листок  бумаги со стола взяла и схему действий
начертала; проговорила:
     – Вот примерный план...
     Его прочтя,  полковник Турухтан едва не зарыдал от восхищенья; но, поразмыслив, дернул головой:
     – Прости,  дружочек, но такой ценой я не могу купить свое спасенье. Уж лучше мне испить позор до дна,  чем рисковать тобою. Ты должна ответить Аркебузову отказом.  Не  запугает  нас его шантаж.  Гражданский долг не продается наш!  И действовать
не вздумай без приказа!
     – Нет,  риска никакого,  право слово, – ответила Людмила горячо. – А если что – подставите плечо, на выручку примчитесь – и  готово!  Мы жуликов как миленьких сдадим,  а ты же будешь цел и невредим!
     – Но  кто  тебе на нынешнем этапе поможет в эту мафию попасть?
     – Реализует  основную часть супруг мой прежний,  обратившись к папе.  Мы это дельце провернем втроем и мафию до  нитки обберем!
     Артур на Люду посмотрел в упор,  усы разгладил, вынул сигарету и, прикурив, пройдясь по кабинету, сказал с улыбкой:
     – Действуйте, майор!

                3.
     Теперь я  расскажу  о  бывшем муже.  Его зовут Сосновский Алексей. Он сух и строг в учености своей  и  холоден,  подобно
зимней стуже,  не  терпит кумовство и плутовство,  а из коллег
Алеши большинство считает:  «Он – обыкновенный  гений».  Алешу
Люда полюбила  за...  красивые  зеленые глаза и парадоксы всех его суждений! Они учились вместе за юрфаке, дружили и не думали о  браке – до двадцати пяти своих годов;  она уже в милиции пахала, а он – обозревателем журнала по всем аспектам правовых основ.
     Но вот однажды,  встретившись случайно,  придя на факультетский юбилей и веселясь в компании друзей, взаимно были рады чрезвычайно. Подумала Людмила:  «Это ОН!» Подумал Алексей: «Да я влюблен!» – и оба отдались безумствам страсти.  Их был невероятен жар и пыл,  и вскоре молодых соединил бог Гименей – на радость и на счастье!  Полгода пронеслись, как чудный миг. Потом настали будни.  И возник какой-то холодок непониманья. Она
ему кричала:
     – Самодур!
     А он ей:
     – Ты строптива чересчур,  тебя я не пойму  при  всем  желанье!
     – Видали?  Он понять меня не может! – смеялась  сардонически она. – Я просто идеальная жена, тебе в угоду лезу вон из кожи, тяну хозяйство,  создаю уют, а ты, сухарь, зануда из зануд, как  фон-барон,  вещаешь  тут  с дивана:  мол,  я глупа и действую не так! Да на черта мне нужен этот брак?!
     – Ты говоришь,  по меньшей мере,  странно, – ей возражал,
насупясь, журналист. – Семейный путь – нелегок и  тернист,  а ковка счастья – трудная работа.  Имей терпенье! Не руби с плеча!
     Она стихала,  сумрачно  бурча  о  женской  доле горестное что-то...
     Так продолжалось месяцев семнадцать.  И вот итог: очередной скандал собою как бы ознаменовал,  что больше им нельзя не разбегаться.
     – Тебе я не покорная раба! А значит, нам с тобою не судьба прожить в благополучии до гроба, – сурово подвела она черту.
     – Да, видимо, жену себе не ту я взял. А впрочем, виноваты оба: два лидера не могут жить без боя, и тщетно примирение любое, –   вздыхал Сосновский теребя манжету. – Но,  несмотря на всё, надеюсь я, мы разойдемся, в целом, как друзья?
     – Да, в этом у меня сомнений нету!
     Развод прошел спокойно. И немало Алеше вскоре в жизни повезло: он был,  своим соперникам назло, назначен зам. редактора
журнала. Строчил в другие органы статьи,  плюс к этому, познания свои он  применял в киношных детективах – по правовым вопросам консультант;  еще один открыл в  себе  талант – сюжеты строить лихо  и  нелживо,  однажды смеха ради сочинив довольно хитроумный детектив.  В кино отдал  сценарий,  и  вначале  был встречен на  «ура».  Но  вслед  за тем возник вагон финансовых проблем, и фильм его пока снимать не стали.
     Но тут как тут – Людмила на пороге:
     – Привет!
     – Привет!
     – Я слышала,  что ты достиг невероятной высоты как сценарист?
     – Ты шутишь?
     – Видят  боги,  я говорю серьезно.  Есть одна идея-супер. Помощь мне нужна в серьезном и ужасно трудном деле. И без тебя я, право, как без рук.
     – Ага! – сказал отставленный супруг, и у него глаза повеселели.
     Она ему о замысле своем поведала в деталях, но при том о видеокассете умолчала...
     – Ну,  что ж, – сказал он твердо, – я готов помочь разоблачить твоих врагов из круга теневого капитала!
     Короче, бывший муж без промедленья, ее реализовывая план,
сценарий переделывал в роман, приемлемый для массового чтенья,
взяв консультантом Пронина-отца – по детективам давнего спеца.
А Пронина, по собственному плану, должна была внедриться в «Интер-Вент» как их сверхполномочный  лит. агент  и  составлять
протекцию роману...  Конечно, обратившись к Алексею, чтоб провернуть опасную затею, она вернуть обратно мужика, признаться,
даже в мыслях не имела...  Хотя могла бы попытаться смело!.. Но
я об этом промолчу пока.

                4.
     Визит ее обставлен был шикарно:  манто из норки, шапка из бобра, и кожаная юбка в полбедра, и сапоги сияли лучезарно, жилетка, кольца, темный лак ногтей – всё гармонично сочеталось
в ней!  А макияж был просто высшей марки – «Кензо», «Макс Фактор», «Л'Ореаль»,  «Диор»...  Сказать по правде, Пронина-майор
впервые так нафабривалась ярко (ее подруги,  в моде мастерицы,
ей помогли в секс-бомбу превратиться). Она смотрелась краше всех на свете!  И Аркебузов,  словно идиот,  застыл, открыв от удивленья рот, ее в своем увидев кабинете.
     Пролепетал:
     – Мадам, да это вы ли? – вскочил, расплылся, взял ее манто, подвинул кресло и, спросивши: – Что... хотите выпить? – предложил Людмиле на выбор: водку, «Скотч», «Наполеон»...
     Она кивнула:
     – С коньяком лимон приятные приносит ощущенья...
     Разлив, отпили, изучая вкус... И Аркебузов промурлыкал:
     – Ну-с...  к какому вы склоняетесь решенью по делу господина Турухтана?
     – Я,  Павел, вам отвечу без обмана: решенье это нам давалось трудно...  Мы офицеры... существует честь... Но в компромиссах тоже выход есть, чтоб наше счастье было обоюдно!
     – Итак?
     – Итак,  пожалуй, в данном споре мы можем плавно отрулить
назад... когда бы вы,  забыв про компромат, подумали о книжном
договоре...
     – Каком?
     – Что вы беретесь издавать мой детектив «Призванье убивать».
     Он засмеялся:
     – Значит,  вы писатель? Маринина-вторая? Что ж, о'кей! Мы вашу книгу выпустим быстрей полета пули! – заключил издатель.
     – Спасибо,  Павел. Сразу проясним другой момент: возьму я
псевдоним – на всякий случай – не «светиться» чтобы.
     – Какой?
     – Мужской – Сосновский Алексей.
     – Вполне нормально, хоть и без затей.
     – К чему оригинальничать особо?
     Пришли к согласью,  в общем, полюбовно. А через день, решителен и спор,  издатель подготовил договор, где гонорар был
назван баснословный!  В глазах рябило от числа нулей!  И сразу
же «Сосновский  Алексей» (иначе говоря, сама Людмила), опять
приехав лично в «Интер-Вент», отважно подписала документ, чем
Павла совершенно покорила! Да, он в нее влюбился, как пацан, и
пригласил на ужин в ресторан. Она сказала:
     – Это против правил моих моральных.  Но, боюсь, для вас я
исключенье сделаю сейчас и соглашусь на встречу с вами, Павел!
     ...Сверкал «Пекин» рекламными огнями,  шуршали иномарки у
дверей... Швейцар встречал поклонами гостей, лампасами слепя и
галунами. В ковре тонул приятно каждый шаг, и пах дурманно дорогой табак...  Людмила с Павлом ужинала чинно, изысканно пила
«Вдову Клико», и светский разговор вела легко, и улыбалась часто беспричинно. А он курил сигару, кушал вяло и говорил ей:
     – Ты околдовала меня буквально.  Хочешь,  я охрану теперь
же отпущу, и мы с тобой ко мне поедем?
     Люда головой качала томно:
     – Возражать не стану...
     О, этот их бросок на джипе черном – за город, в трехэтажный особняк,  где снова пили кофе и коньяк,  в  гостиной  сидя теплой и  просторной,  у круглого зажженного камина,  и Павел, заведенный, как пружина, хватал ее за платье дорогое, слюнявил ухо, нагло тискал грудь и был готов ширинку расстегнуть, – но клофелин, подсыпанный в спиртное, издателя мгновенно отключил! Тогда она  взяла  его ключи, неторопливо и уже без риска, на уровне полов и потолков по дому понатыкала «жучков», а уходя, оставила записку:
«Ты спишь сурком,  и я бегу  отсюда.  Прощай  навек.  Мне очень жаль, поверь».
     Очнувшись, он рычал, как дикий зверь, и в ярости предельной бил посуду.  Потом звонил ей и просил пощады. Она сказала, что была бы рада ему поверить, но пока что злоба в ее душе всех милостей сильней:
     – Перезвони мне через пару дней – перекипеть и усмириться
чтобы...
     И он отполз,  готовый есть с руки... А Пронина через свои «жучки» разведала, что Павел сейф имеет на вилле,  где издатель-неофит бумаги все секретные хранит, – и поняла, как  выкрасть их скорее...

                5.
     А между тем,  роман ее супруга был выпущен благополучно в свет. О  нем писало множество газет,  перебивая ревностно друг
друга, сходясь во мненье – Алексей Сосновский как детективщик
одарен чертовски!  Людмила получила кучу «гринов»,  где 50% –
«черный нал». Но этот очевидный криминал в ее глазах был в общем-то невинным, и Пронина считала: «Слишком мало на Аркебузова я «компры» накопала! Мне нужен сейф! И все его секреты! А к ним еще – оригинал кассеты с проделками разгульного Артура... И сбудется заветная мечта:издателя отправить в те места, где тучи над Амуром ходят хмуро!»
     Тем более,  что слепки всех ключей в тот раз  она  сумела
сделать ловко – ей помогли природная сноровка и стаж большой в
милиции своей! И вот, презрев опасности и страх, майор уже летит на «Жигулях» – за город,  к Аркебузову на виллу. Сгущалась темень, нисходя с небес, и кронами качал сосновый лес, а Люда без конца на «газ» давила... Зачем ты лезешь, девка, на рожон? Конечно, каждый  должен чтить Закон, но надо ль за него  идти на муки?  Вопроса нет! У Прониных в крови идея-фикс: «Преступников дави!» – а прочие  слова – пустые звуки!
     Вперед, вперед! Не отвратят майора ни ночь, ни темный трехэтажный дом...  Все уголки Людмила помнит в нем и «мертвые»
пространства у забора, где теленаблюденье не ведут, – продуман
десять раз ее маршрут!..  Гостиная с камином,  лак паркета...
Ступеньки вверх, перила, коридор... Ее кроссовки тихо мнут ковер и на палас выходят кабинета... Стена, картина – а за нею сейф! Смелей,  родная, действуй и не дрейфь! Заранее подсмотрен
код замка – «жучки» ее устроены  на  славу!  Колесико  вращаем
влево, вправо... Сработает запор наверняка!..
     О, Боже! Вспышка света! Топот ног! Ее схватили, придавили
к полу, и Аркебузов, наглый и веселый, над ней склонившись, со
смешком изрек:
     – Ай-яй, нехорошо, когда майор в дома чужие лезет, будто вор!.. Что мафия бессмертна – знает каждый.  А кто не с нами – погибает вмиг. И ты попала сразу же в тупик, решив перехитрить меня однажды!..  На стул ее,  ребята,  посадите:  я потолкую с этой Нефертити.
     Он сел и выдал,  закурив сигару:
     – Ну,  значит, все права, едрена мать, на детектив «Призванье убивать» ты мне уступишь, сука, без базара!
     А помолчав, добавил мрачновато:
     – Уступишь – буду вежлив я с тобой, и целой ты отправишься домой.  А не уступишь – я велю ребятам тебя утюжить так усердно, чтоб твои глаза повылезли на лоб! Ну, что, согласна?
     Пронина в ответ вздохнула тяжело, пожав плечами:
     – Само собой, что с этими «быками» тягаться у  меня  желанья нет. Но как мне быть? Ведь я же не имею на книгу прав! Они у Алексея Сосновского – у мужа моего...  Он – автор, я – фигура подставная... Ты удивлен? Конечно, понимаю... Но не могу поделать ничего!
     Издатель не смутился:
     – Значит,  мужу звони и вызывай его сюда. Никто не причинит ему вреда – до той поры, пока не обнаружу, что вы ведете новую игру. Тогда я вас по стенке разотру!
     Пришлось звонить. И бывший благоверный по тону Люды понял, что она в беду попала и окружена злодеями; короче, дело скверно. Сказал:
     – Держись!  Я тестя озадачу, – и принялся звонить ему на дачу.
     Рассказ Алеши Пронин легендарный прослушал нервно и ответил так:
     – Да этот жулик – попросту  сопляк. Людмилку мы спасем элементарно!
     Полковник, озорно ругнувшись матом, продолжил:
     – Ты звони-ка побыстрей Артуру Турухтану. Пусть людей, специалистов штурма и захвата, нам выделяет – человек пятнадцать, чтоб с мафиози жестко разобраться. У Триумфальной арки – место сбора. Он состоится ровно в пять ноль-ноль. «Майор Людмила» – будет наш пароль. В известность мы поставим прокурора, поскольку четко и определенно всё совершим, не преступив Закона! Ну,  в общем,  действуй. Встреча ровно в пять. Мы не имеем права опоздать!
     И Пронин-старший  начал разудало на дело собираться,  как тогда, – в его лихие прежние года, – а мама папе, плача, помогала...

                6.
     Зимою рассветает где-то в восемь. Курчаво поднимался белый дым на вилле из трубы. А вслед за ним всходило солнце из-за шапок  сосен. Полицией обложен был забор. Папаша Люды, стрелян и матёр, не выглядел замшелым ветераном: «Узи» и маска, серый камуфляж – всё выглядело круто! Пронин наш смотрелся как ровесник Турухтана! Сам Турухтан щипал роскошный ус и повторял:
     – На штурм идти боюсь, поскольку жизнь Людмилы под угрозой.
     А за сосной, поднявши воротник, стоял Сосновский, бледный, как старик, и наблюдал за дачей мафиозо.
     И тесть ему сказал проникновенно:
     – Ступай,  Алешка! Вроде твой порыв – скорей отдать права на детектив, чтоб вызволить любимую из плена, не ставя будто жизнь свою ни в грош. Тем самым ты охрану отвлечешь, а мы с Артуром согласуем здесь совместный план, как подобраться к даче и жуликов скрутить к чертям собачьим, и развалить их мерзкий бизнес весь!
     Кивнув, Сосновский двинулся к воротам. Звонок пропел высокой звонкой нотой, затем возник в динамике мужик:
     – Ты кто?
     – По делу. Я супруг Людмилы.
     – Ну, проходи. – И сквозь ворота виллы Алеша к Аркебузову
проник.
     Пока издатель занимался гостем,  а гость отказ подписывал
от прав, папаша, полицейским приказав:  «Меня через забор вы
перебросьте», – перелетел  на дачу голубком. На дерево взобрался он потом, с него – на крышу и по черепице ползком к печной приблизился трубе и, по своей природной худобе, в нее сумел спокойно углубиться. (Конечно, дым полковника душил, но ветеран терпел, что было сил!) Прыжок! Полет! И он уже в камине – стоит,  весь в саже,  целит автомат, кричит: «Ложись!» – довесив жуткий мат, как подобает русскому мужчине.
     В ответ на это начала охрана шмолять в папашу изо всех стволов, и был бы Пронин вряд ли жив-здоров, когда бы не ребята Турухтана:  пойдя на штурм, полезли в окна, двери и, понеся ничтожные потери,  охранников сразили наповал. А Пронина, воспользовавшись схваткой, издателю влепила по лбу пяткой – да так, что он,  как скошенный, упал. Хотел вскочить, но диким хуком в ухо его добила наша молодуха. Ура! Победа! Мафиози – швах! Но тут Людмила на полу узрела Сосновского распластанное тело, пробитое навылет в трех местах.
     Она пред ним свалилась на колени, воскликнула:
     – Не умирай, Алеш! Поверь мне, зайка: если ты умрешь, умру и я – от страшных угрызений,  что не смогла любимого сберечь...
     На миг один к нему вернулась речь, и он ответил шепотом, но ясно:
     – Не плачь, цыпленок, я еще живой... Мы снова станем мужем и женой, когда поправлюсь... Или не согласна?
     – Согласна,  киса!  Главное – живи! – и без конца клялась ему в любви.
     Тут Лешу положили на носилки и понесли к машине. А майор стояла у окна и из-за штор смотрела  вслед – взволнованно  и пылко.
     Ну, что ж? Финал: издатель уличенный в наручниках был с дачи уведен. Теперь перед судом предстанет он и вряд ли избежит тюремной зоны, поскольку в сейфе Пронина нехило полпуда «компры» на него нарыла! Зато у Турухтана всё в ажуре: Людмила
честь полковника спасла – в камине, подпалив, сожгла дотла ту
самую кассету об Артуре; а за успех в разгроме криминала начальство их двоих премировало! И папа Пронин доблестно отметил рождение второе: двадцать пять сумел от пуль потом отковырять, застрявших у него в бронежилете!
     И вот вам долгожданный хэппи-энд: Сосновский, не успевший
долечиться и только-только выйдя из больницы, главой был избран дома «Интер-Вент». Какой успех! Теперь он сможет яро романы с Людой издавать на пару. Но это – позже. А сейчас Алеша роман любовный закрутил с женой своею бывшей!  Позднею весной они сошлись, знакомых огороша, а летом поспешили под венец. Совет! Любовь!..
     А Прониной отец?  На даче сидя, пьет чаи с вареньем... Но если снова криминальный сброд родных его и близких допечет, он
ринется в атаку – без сомненья!..
                *     *     *
     Но где ж мораль? Скажу без лишних слов: активней покупайте детективы – простое развлекательное чтиво, прибежище скучающих умов!  Маринину когда читаем все мы, тушуются серьезные проблемы, покоем наполняется  душа – и снова жизнь как будто
хороша!..