Напутствие

На высоте глухой равнины
Степной орел стремит полет.
Он, как и прежде, одинокий,
Не знает горя, тягостей и гнет.

Куда ни глянь – везде прохожий
Следит с тобою млечный путь,
Во всем с тобою он похожий,
Не отличается ничуть.

Тут, растворяясь в спеси бранной
Раскольник ковыляет шаг.
Там, изнывая страстью странной,
В петле намыленной чудак.

Скрижали дней исповедимых
Пророчат искупленью быть.
Коль ждешь разимых ощущений
Спеши вновь дураком прослыть.

Плоды мятежного сознанья
Взрастишь на прахе суеты.
В экстазе ложь исповеданий
Предашь сомненьям новизны.

Порой тщеславным нигилизмом
Ум городит мирская чернь.
Взалкав мозги монетаризмом
Извилин отторгаешь брень.

Хочу неспешно упредить
О происках умов убогих,
В смятеньи размышлений ловких
Безумье скорбных проронить...

Вернемся ж к бытию страстей
И праздник кассы – дней рабочих
Вновь сменит радость дней мирских.

Лукавство кресел глав людских -
В насмешках идолов кромешных
Пророчит благо налегке,
И свет очей вселяя в нас
Сулит лишь томный, черный сглаз.

Бывает в жизни только раз
Путь озаренья, путь свободы,
К нему стремимся всякий час,
Найдя – простить взываем нас.

Сменяя годы, поколенья,
Мы зрим одну и ту же дверь.
Пред ней склоняем честь и шляпу, 
Забыв про собственную тень.

В костре желаний и молений,
Страданья разметают в прах
Надежды, искры, чаянья и пренья,
Твердь камня превращая в крах.

Был тихий день.
Явившись как-то,
В сообщество таких, как я,
В челе усилье дум тая,
Встречаю чад общений праздных…
 
В тени стесненных кулуаров
Среди роскошных будуаров
 Весомой дамы n-ных лет
Сбирался в среду род мирской.

В число завитого собранья
Включился грешным делом я.
Признаться, вовсе не к застолью
Сплотилась грешная семья.

В сторонке, с пуфом заодно
Присел знаток законов строгих.
Поодаль, у окна, в дыму,
С мечтою побывать в Крыму
Посторонился смерд лукавый.

Кому же перетрем бока?
Кто всех внимания достоин?
Кто ж он – бесстрашный воин
С осадным телом из пробоин,
Иль каин жизни роковой?

Увы, он человек простой.
Известным шармом наделенный,
Острит, убогий, налегке,
Компаньей дамской оживленный.

Зевая в подтвержденье толков
Ведет неспешный разговор.
Всему дает он приговор,
Памфлетами стреляя колко.

Без промедленья вам скажу:
 Герой наш беден, словно сокол гол.
При этом скрою интерес - 
Его призванье отложу.

В летах ушедших, днях беспечных
Он не нашел свой капитал.
Процентом гордецу практично
На мрачном лбу  прослужит шрам.

Притворной жалостью ранимы,
Мы часто попусту глумимся.
В романах слезных к пилигриму
Посредственность найти стремимся.

Напрасно, случай не таков.
Знаток порока, фавн беспечный
Благословенен наш изгой. 
В разлуке долгою порой
Анахорет к стезе стремился.

В сомненьях, в поисках былого,
Проникнув музой прежних лет,
Одной надеждой вдохновенный,
Беспечно страждец ждал ответ.

Что занимает так всерьез
Очей загадочных курьез? -
Не свет ли  грез велеречивых,
Улыбки сладострастных дев,
Иль тень напутствий – плод безумный
В беспамятстве погрязших стерв?

Воспоминанья гложут слепо,
Признанья ровен счастья миг.
 В толпе знакомых, неизвестных
Мелькнул любви священный лик.

Затейницей мирского сбора
Была она – не в силах спора
Герой в душе с собой унять.

Тот вечер, те глаза и речи,
Тот шепот, призрак первой встречи,
Все в чреве памяти слилось,
В  привычном образе загадочно сбылось.

Сквозь тени прошлого
Навстречу
Волненьям бренной суеты
Явились прежние минуты,
Часы забвений маеты.

«Мой милый, ласковый, любимый,
единственный, в душе хранимый…
С тобой готова вместе быть   
И хлеб и горе век делить.
Поверь, ни смерть, ни адов пламень
Не разлучат нас.
Вместе старость и скорби жизни молодой
Нести клянусь.
Одним тобою
лишь счастлива.
Навеки
Нас связь всевышняя роднит,
Что узы брака окрестив
До гроба нас соединит».

Не в мире грез ум пребывает, -
Амур, играючи, пронзает
Стрелою алчущих любви.
Небрежно свистнув тетивой
Он сводит грешных воедино,
Сливая вмиг сердца гонимых,
Душой доверчивых, ранимых.

Минуты нежности, томлений,
Безумных слов, игры, стремлений,
Счастливцы в юности найдут.
В разлуке тягостной пройдут
Часы судьбы умом спесивых.

Как часто с нами происходит, - 
Любовь негаданно проходит.
Меняя краски 
В злато лиры
Сотрем
Полотна у картины.

Две тени тихо второпях
О чем-то спор ведут сбиваясь.
В одной за занавесь скрываясь 
Наш друг лаису узнает.
И слышит он ее и внемлет
А слыша речь – ушам не верит.
 
«Ах, полно, маменька, напрасно
Бессмыслицу несете вы бессвязно.
На что мне тихий и пригожий
Кадет без масти с кислой рожей?

Позвольте, право, это что же?
Не мне делить с ним брачных ложе.
Без прибыли и без состояния
Какое с ним найду я счастье?
Быть преданной рабу - одно страданье.
Не в том красы моей признанье».

Не в силах ложь перенести
Кадет бежал,
И был таков.
Свидетелем позора скорбным
Случился автор этих строф…

День за днем проходят мимо,
Стрелок ход неумолим.
Движет Хронос непреклонный
Времени неспешный ритм.

  Сменяя дни в сетях Лукулла,
В припадках ярости слепой,
Не зная: слабость или боль,
Не ведая пути к изгнанью
Наш призрак в исступлении сник.
Воззваниям души потешной
В ответ лишь доносился крик.

Не видя в горе пробужденья,
Поникнув в тяжком забытьи,
Он слышит голос, дивны речи –
Так чуден сказ застывшей свечи.

Не понимая – явь, в сознанье,
Иль в томном пламени свечи, 
Открыв глаза, узрел приспешник
Старца неведомы черты.   
То праведник сердец заблудших
Явился  спешно перед ним.
Скрывая облик ярким светом
Главой небрежно правил нимб.

Сказал старик ему чуть слышно,
Ухмылку в скулах затаив:
«Когда к другим романы водишь,
любовь милей к себе находишь.
Коль в счастье ты с собой прожить,
Ты сможешь бога полюбить.
В погоне за лихим сословьем
Растратишь присну горьких лет.
С морщин сползающие слезы
Тебе помогут дать ответ.
Я был любим как ты,
Так что же?
Чем память дней озарена?
Чем манит та, в постылом ложе,
С печатью лжи на светлой коже,
Раба продажного греха?»

Старик исчез.
В раздумьях горьких
Несчастный так челом поник.
Не в силах юноша осмыслить
  Пророком выданный вердикт.

В преддверии последней встречи
Он долго не смыкал очей.
В надеждах тщетных
Став безумным, разумных
Он не внял речей.

«Здравствуй, Саша, мой хороший.
  Снова статный вид, пригожий...
О, как долог был твой путь.
Я ждала. Нет, ты послушай.
Зова сердца не заглушишь.
Ровен час ошибки прошлой.
Да, не сменишь жизни пошлой.
В том что было, нет вины, -
Не тебе сжигать мосты.
Было время слез, страданий
Счастья, горестных признаний,
Истин горьких и стенаний…
Ты нашел любви ответ
Приподняв завесы плед.
Я лгала тебе.
Так что же?
Ты таков как все.
О боже!
Посмотри же кто ты есть, -
Сущий люмпен, что за честь.
Нет ни кола ни двора,
Ни чиновников послушных.
Подбирать останки ушлых
Знаменует мой успех.
Быть рабой утех придворных,
Госпожою грез невольных?
Нет, уволь, такого званья
Мне не надо, наказанье».

Стонут дамы, льются вина,
Тамада берет ангаж.
Крокодил в зеленой ливре
Лань берет на абордаж.
За столом усатый вакх
С грозным рыком сдавши раж
Разоряет в крах пельмень
Сотрясая мыслей блажь.
Всюду хохот, байки, сплетни,
Шарм, застенчивые «Райки», бредни,
лесть, волки и  зайки.

«Потешные рабы фортуны!
Вершители разврата, зла и хулы.
Уделов князи в царствии грязи,
Смекнувшие создать Аид, дрожите!
Холеным, стылым телом
Бойтесь, трепещите,
Над златом хладным стоньте, клевещите.
В потомках породите подлостей ученье.
Богатые – вы получили утешенье».

Опостылев к белу свету
Удалился милый друг.
В мире нет прекрасней места,
Чем собственного дома круг.
Став отшельником невольным
В бренной скуке суеты
 С заточеньем он смирился,
Приняв веру, исцелился.