Террор

1. Стихотворение «Террор», в принципе, не заслуживает рецензирования, потому что оно в целом не состоялось. Однако, по авторскому списку видно, что он активно работает над словом, и потому хочется поддержать эту добрую инициативу, представив ему свой взгляд со стороны. Пробегусь по стиху с верху вниз.
2. «Добро в войне убило зло» - эту фразу спасает только порядок слов в предложении, не ликвидируя, однако, двусмысленности (добро убило зло или зло убило добро). Такую ситуацию можно поправить несколькими способами (добавкой определения к одному из имён существительных или расширением понятия образа действия, апример, «...одержало победу над злом». Правда, возникают другие проблемы.
3. На мой взгляд, рифмой «тогда – навсегда» пользоваться следует, если автор припёрт к стенке и ничего другого уже не приходит в голову. По-моему, это близкие однокоренные слова от корня «гд» (год). По моему разумению: «тогда» = того года, а «свегда» = во все года, и по ценности такая рифма не лучше, чем сочетание слов «всё – про всё» в качестве рифмы в стихотворении.
4. Во второй строфе «Бог войны кровавый Марс» для нас, воспитанных на русской литературе времен Великой отечественной войны, образ довольно чуждый. Нашему уху привычней «Артиллерия – бог войны». Впрочем, предмет авторского исследования вовсе не война, а террор, и этой теме ближе не бог, а дьявол. При таком раскладе уместней становится речь о борьбе добра со злом. Но если разговор о терроризме, то вовсе некстати упоминать о боевых действиях во Вьетнаме -- Авганистане, да и рифма эта сомнительна.
5. Как ни обидно за автора, но следующие две строфы получились проходными: они проходят, не задевая, не осаждаясь в сознании читателя, потому что насыщены риторикой, а не мыслью. Во-первых: каких спортсменов и какая страна помнит? Сайт «точка ру», российский, а Россия -- страна спортивная, где даже Президент разносторонний спортсмен, и потому конкретность и ясность поэтической речи, если говоришь о другой стране, особенно необходимы. А две последние строчки четвертой строфы «Придёт тот день, грядёт тот час, когда мы отомстим за вас» создаёт впечатление беспочвенной угрозы, если принять во внимание нанешний политический курс Израиля, но эмоционально воспринимается так, будто и этот день, и этот час настолько уже не за горами, что не долго осталось ждать. Такая разница между восклицаниями и действительностью жестко работает против автора.
6. На несколько ином уровне патетики сделано пятое четверостишие, но тоже сведено к голой угрозе: «Вам от возмездья не уйти!». В той реальной обстановке, в которой живёт автор, ответом на пободную «угрозу» вполне можно ждать от террориста только один ответ: «Од мэат эхарбен бэмихнасаим!» («Еще мгновение и обкакаюсь!», - мягко говоря). Совершенно очевидно, что рассматриваемое стихотворение неадекватно поднятой острой теме террора.
7. Предпоследнее четверостишие равноценно предыдущим, и здесь замечания касаются лишь мелочей: было бы естественней поменять местами слова «безобразен» и «беспощаден», а что до истины, то заложники «Норд-Оста» преимущественно были отравлены газом перед атакой спецназа нежели уничтожены не успевшими их убить террористами. Значит, чтобы раскрыть злодеяния террористов в «Норд-Осте» следовало избрать иной способ изложения.
8. Заключительное четверостишие начинается сточкой-пустышкой: «Известно всем нам с давних пор...». А между тем, нам всем известно, что «конец – делу венец». Даже в худшем случае он должен быть эффектен. А в рассматриваемом стихотворении завершающая строфа оказалась самой неудачной по всем аспектам, в числе которых, как ни прискорбно, и лексика, и грамматика, и стихосложение.
9. В общении мы узнаём то, что видно со стороны и не всегда заметно автору изнутри. Надеюсь, что ты, Михаил, примешь мою рецензию как икреннюю попытку по-товарищески осознать недоработки и упущения.

Евгений Девиков   16.02.2005 14:50   •   Заявить о нарушении