Сокровище

Еще туманится субботнее утро, по-летнему бодрящее: ночью прошел дождь, и ласковое солнце, прочертив в воздухе множество ярких полос, шлепает пятнами по вязкой земле и лужам, отогревая их и высушивая. Детские сады и некоторые учреждения для взрослых еще спят и до утра понедельника вряд ли проснутся. С минуты на минуту двор, окруженный домами и кустами набухшей отцветающей сирени, наполнится голосами детворы и пенсионеров. А пока только в памяти слышны чьи-то смех и плач, спор, песня соседки Клавдии, стук домино и детских разноцветных лопаток, скрип качелей, и со стороны хоккейной коробки – звон резинового мяча.
Мы с сотоварищами: Витя-молчун, два брата и я – каждый на своем крыльце – появились раньше всех. Заговорщицки одновременно двинулись к беседке, что в центре двора еще блестела на солнце каплями. В наших пятилетних головах с вечера оформился некий план побега в «большой мир» в сторону лесопарка, по пути, - договаривались мы, - мы напьемся квасу и наедимся мороженого до отвала (благо о деньгах заранее позаботились).
Но в планы наши коварным образом ворвался случай, сулящий, казалось, немалую выгоду. Случай этот ворвался вместе с Петькой прямо в сверкающую каплями беседку. Отчаянно тряхнув укрытие, так, что все бриллианты осыпались, Петька, взбудораженный, махал руками, описывая, какое сокровище он только что видел за домом. Теперь мы, оставив на потом план номер один, взяли на мушку план номер два «Добыча сокровища». Выйдя из потускневшей беседки, наша компания скорым шагом добралась до места «икс».
- Здесь! – указал Петька на полуподвальное окно, закованное в металлическую, крашенную коричневым решетку. Пришельцы, то есть мы склонились над углублением: на дне, припорошенном прошлогодней листвой, сияло оно, состоящее по приблизительным подсчетам из двух-трех медалей золотого и серебряного блеска, ленточек к ним, алые, как стяг, и нескольких коллекционных монет разного достоинства.
Спустя энное количество минут препирательств о том, кто спустится и добудет сокровище, вызвался я, так как спутники мои настаивали на своем исключительном праве лишь приподнять и подержать решетку. Петька в спор не вмешивался, он сторонним наблюдателем следил за происходящим и, видимо, уже в уме делил богатство, несомненно, рассчитывая на долю, достойную первооткрывателя.
Я спрыгнул. Переминаясь с ноги на ногу на влажной пружинистой подушке, я прочесал доступное пространство, собрав все, что заприметил. Братья, точно Атланты, только скромнее в размерах честно подпирали собою тяжелую конструкцию. Добытое я вывалил на бортик, потрескавшийся от времени со сколами на углах. Пнув землю носком ботинка, Петька подошел ближе, и, наклонившись, осторожно сгреб все к себе в ладонь. «Атланты» пошатнулись. В это мгновение я вылез из ямы только наполовину. Когда Витя-молчун помог мне подняться с колен, ни братьев, ни Петьки поблизости уже не было: они вприпрыжку мчались по улице и в адрес друг друга выкрикивали угрозы. Совсем рассеялся туман, прохожие, кто, щурясь от солнца, кто, напротив подставляя светилу лица, шагали по тротуарам все чаще, все активнее. Однако туман в моей голове лишь уплотнился и принял совершенно дикие формы, так что куда-то идти было для меня пыткой адской. Внутри гудело электричеством, запах крови сбивал с ног, но, шатаясь, при поддержке Вити-молчуна – он так и не проронил ни слова – добрался до квартиры. По дороге мы встретили презрительные взгляды двух соседок, которые нам вслед обронили: «Ну и дети»! – продолжив галдеть о чем-то возмутительно интересном.
 Карета «скорой помощи» словно корабль несла меня по волнам какого-то сказочного забвения. Проспекты, дома, другие автомобили за окном то и дело сваривались в кашу, смывались подступающими волнами, я нырял в них, забывался, меня сразу же будили. «А завтра мы поедем в поход, на озеро Селигер», - за бортом моего корабля-спасателя хищными рыбами красовались слова, которые я с уверенной радостью говорил еще час назад.
У меня случились перелом левой руки и ушиб головы с небольшим сотрясением. Но к счастью все обошлось. На следующее утро, туманное и по-летнему бодрящее – ночью прошел дождь – я с родителями, с рюкзаком за спиной и с гипсом на левой руке пересек сельву набухшей отцветающей сирени, проводил взглядом беседку, еще сверкающую каплями на солнце, наступил на желтое пятно. Но уже слышался ветер, запутавшийся в шевелюрах сосен и елей, шум волны, плеск окуньков и треск походного костра…