Для жизни

А для жизни лучше всего подходит она, гладкая и белая (лучше нелинованная), а на ней – лучше на французском или английском, в которых неразличимо =он= или =она=, главное – Я.
А в остальном – вот зажигаю конфорочку, на неё нахлобучиваю кастрюльку с водой: хороший букетик: внизу синий цветок, сверху вода. На определённом градусе она зашипит, забулькает и шкваркнет по стеночкам, недовольная. А мы её в стакан, и – чай! Ну не мило? Ещё как очень даже миленько! И цветочек погасим – чего зря газ расходовать. Вот тебе и вся жизнь. Без бумаги.
Я часто представляю себе. Себя. Вот я становлюсь большим, агромадным… Ой, макушечкой обо что-то шлёпнулся! А, тучки. Ну так вы, тучки, расступись. Команда была расступись! Видите – голова моя прёт вверх, за ней тело подтягивается. Ничего, что пропорций уже никаких, зато величина какая! Почему я о себе в мужском роде? Так ведь в прошлой жизни была мужчиной, я это помню. А подсказки разные астрологические, в таблицы вычислений втиснутые – кто где когда : родился жил умер, - здесь ни при чём. Сам помню. То есть сама. Жил я. Правда, чёрте где (то ли на Балканах, то ли в Скандинавии), и чёрте когда. Но это так, артефакты сознания, главное – жил. Так вот, о размерах, то бишь о величине. Большой я. Заметный, отовсюду видать. Эй вы! Что, ещё меня не замечаете? Да, далеко ушёл, в тучи, вверх-то не многие смотрят. А по поверхности, вширь то есть себя распластать – не прикол: проезжать, прохаживаться по мне станут. Посмотрят под ноги, а увидят не меня – вширь, то есть в размер и в величину раскатанного, а асфальт или камни. Или лужи. Никакой фантазии у так называемых людей.
Апр. 2004