СоломИнки

А может там, на этом волоске,
на странной, не предсказанной надежде,
соломенною лодкой по реке
моя любовь не даст закрыться веждам;
иль жизнь согреет в ядерном сачке
остывшей под проклятьями планеты,
иль там, на обреченном пятачке,
бойцам по кругу пустит сигарету.

А может там, где звезды гасят шлейф
кометы, разогнавшейся до света,
на помощь поспешит любовь как эльф
в рубиновой по белому карете;
и Ноя неземные паруса
успеют к каждой твари и по паре,
и, добавляя «восемь» в чудеса,
моя любовь соломинкою станет.

*  *  *

Жизнь моя похожа на плоды
странного, потерянного эха,
первобытных нелюдей следы,
слёзы, передавленные смехом;
на необратимый поворот,
крашеные во поле ворота,
на надзвездный, скользкий переход
и неблагодарную работу…

*  *  *

Взрежут Вселенную крылья, а, может быть, -- лопасти,
дивный полет – продолжение снов не оборванных
птицы не пуганой, тающей в зобе у пропасти,
где укрываются белые-белые вороны;
где продолжения сказок -- сбежавших отшельников --
прячут финалы, давно отрекаясь от фабулы,
чтоб на несчастной тропе не встречать понедельников,
пересекающих даты рождений параболой;
там, где туманы по истинам не постижёрами, --
гримом с вуалью плывут по дворцовым извилинам,
не по хлопку где ветра родились дирижёрами,
а при зачатьи судЕб замышлялись как филины.
 
*  *  *

Ах, неземная любовь -- платонический подиум,
гробились горечью грады горбатыми горами,
я родилась несчастливой, зато не уродиной:
сызмала сором скоромным -- соседом со ссорами.

Лучше не быть экземпляром в ненужных запАсниках,
кладом колодезным, клекотом, клушей, колдобиной,
что же мне делать в улыбке, прописанной классиком:
осиротело остыть, осыпаясь, огнёвкой особенной?..

*  *  *

Возьми, поставь в графе напротив прочерк:
до «галочки» весна не дотянула,
неровных букв отчаявшийся почерк
завис, но из-под ног не выбил стула.

В окне, напротив бельевой веревки,
замерзли в январе провалы окон,
но голуби на узкой скользкой бровке
в трепещущий с утра двоятся кокон.

Им дела нет до высыпанных крошек:
счастливые часов не наблюдают,
и тает лед замерзнувших окошек,
в зиме, согретой голубиной стаей.

И зазвонит будильник ошалело,
включенный на «потом» на кромке стула,
поставь в графе напротив прочерк смело –
до «галочек» весна не дотянула…

*  *  *

...не бывает писем ниоткуда,
быть не может писем в никуда,
грязные людские пересуды
убегут, как в решето вода.

И тогда на дне души колодца,
отражаясь в ключевой воде,
загорятся маленькие солнца:
в каждом -- по родившейся звезде.

- Узнаешь? А помнишь, как скитались,
лучики о стог гася иглой...
- Значит, мы с тобою не расстались?
- Значит, не расстались, мой родной!..