Подмосковье

                Е.С.

1. Сумерки

…Торопишься всегда. Из всей дороги
Запомнишь два рассерженных лица,
Прикосновенье липы-недотроги,
Китайскую свирепость электрички.

Цыганка-память, как монистом ни бряцай,
Как ни гадай, как ни пляши в вагоне,—
Не вспомнишь больше. Разве голос птички,
Назад зовущий. Только — он утонет
В неодолимом разногласье звуков
Мечтами переполненного дня,
И знает город: ничему не сбыться.

В нем римской ратью напряженных луков
Застыли провода. Его кляня,
Душ тысячи — с собой покончить, спиться,
Насилье совершить спешат. И вот —
Мечтаний клад при близком рассмотренье
Становится лишь ящиком невзгод,
Ларцом Пандоры…

Со святым Андреем
Хотел я встретить солнечный восход
На Галилейском озере. Но дожил
До тьмы — разжалась крепкая рука,
И в ночь скатились грохотом горошин
Все страхи, все надежды, все века…


2. Рассвет

…Я убежал из дома на последнем,
На пригородном поезде ночном,
И полустанки в упоенье летнем
Меня поили ивовым вином.

Я долго шел, как пьяница, сквозь поезд
Полупустой, но спящим не мешал,
И так просторен воздух был и порист,
Что в каждый луч могла войти душа

И там остаться, строя мирозданье —
Свободное, понятное, свое…
Земля и небо, рока нарастанье,
Сцеплений неуемное нытье —

Составили большую ночь июня,
И после вспомнить было мудрено —
Какая ночь? Рожденья накануне,
Иль смерть уже сыграла в домино
Белесых звезд и черноты акаций?..

Но надо было выйти на перрон
И с незнакомым городком свыкаться,
Как в обмороке — с мессой Кальдерон…

Заря. Уподоблений всевозможных
Собрались толпы в глубине души.
И все ж рассвет  был вовсе не художник,
Деревья выявляющий в тиши,

Не музыкант, весь мир — за нотой ноту —
Переводящий в слух из ничего,—
Он на себя иную брал заботу:
Он был свободой и печалью Лота,
И в нем Исхода было торжество…


3. Полдень

…Подобно сливкам в глиняном сосуде —
Лениво, мутно, уходя в себя,
Качался полдень. В нем качались люди,
Базарные прилавки и судьба.

Худая бабка взвешивала творог,
А рядом кот со скуки помирал,
И пьяный грузчик, словно лютый ворог,
Горящим взором рынок озирал:

— «Торгуйте, псы, торгуйте, сколько влезет,
Ничьей вины не буду разбирать,—
Дождусь я часа! Мало вас повесить,—
На живодерне шкуру с вас содрать!..»

Но одному ему и было дело
До всех других. Взойдя на крышу, он
Глядел, как рынка скорченное тело
Лучами попирает небосклон.

Не знаю — наяву или во сне я
Там время обретал или терял,
И все же это было не страннее,
Чем жизнь. Глухая ругань бытия,

Переговоры о продаже плоти,
Сухие добродетели в развес…
Но разум — царь, и создает в природе
Лишь то, в чем видит тайный интерес.

В чем разница меж сном — и наблюденьем
Над жизнью притягательно-чужой,
Меж громовой утратой — и владеньем,
Меж опустелым рынком — и душой?..


4. Вечер

…Совсем по-братски — наступавший вечер
Просил на выпивку и следом шел,
Темнея. Откупиться было нечем,
И клену стало вдруг нехорошо,

Он заслонился тысячью ладоней
От сумерек, идущих напролом,
И понял я: мы все сейчас утонем
Во тьме незнанья, вон за тем углом,

Поскольку до затменья не успели
Пройти по миру и трехсот шагов…
Уже над нами все планеты пели
В гордыне Птолемеевых кругов,

Вдруг — резкий альт: «Подонки! Подлецы!
Втроем! Да вы смотрите — сколько крови!..»
Толпа. Упавший наземь мотоцикл.
От этого виденья не укроют

Ни звезды, ни вселенная, в душе
Обретшая последнюю реальность.
Толпа и кровь. Милиция. Уже
Необратимо. Девочка нашла нас

Не в ночь веселья, но в последний миг,
Когда пред нею занавес закрылся:
В нас изумленный взгляд ее проник —
И, вспыхнув, навсегда остановился.

И ночь остановилась, не держа
Ни дома, ни листа в своих объятьях,
И шла по звездам девочка, дрожа,
В зеленых, красных, как планеты, платьях…


5. Ночь

…Ты вновь на цирковой ступила трос,
О Ночь, мой падший ангел темнолицый,
Меня чрез бездну поезд перенес —
Чрез тартар сожалений, стонов, слез

Тех, кто не смог прорезаться, родиться,
Чтоб хоть крапивой в поле прорасти…

Я знал: с живыми надо примириться,
И ради них остаток сна спасти
От страха…

На перрон слетела птица,
И он дрожал у Господа в горсти…