Любовь проститутки

История проституции по Катуллу, но в советские времена

Ответственный работник
Не повар и не плотник,
А секретарь райкома воткнул свой палец в диск:
Он раз в две–три недели
Заход встречал в постели
В объятьях двух прелестных и опытных актрис.

Актрисы те медали
За роли не хватали,
Их не смотрел по телеку огромный СССР;
Но дачи и машины,
В квартирах зал с камином,
Пайки, меха и золото, и все без всяких мер.

И каждый день расписан –
Всем хочется к актрисам.
Пардон, про всех–то я загнул – тогда ведь было как?
Кто в «Чайке» и с мигалкой,
А кто с «ноль первой» жалкой,
А кто–то на автобусе билет рвет за пятак.

Витрины магазинов
Не так что бы пустынны:
Забито все до потолка икрой из кабачка...
А вот в распределителях
Балык, бекон и мидии,
На благо нашей родины их лопало ЦК.

К вину, колбаски, шпротикам
Солидные животики
Еще имели девочек из школы КГБ;
Не бегать за шпионами,
Не тыкать микрофонами
Учили этих супергерлз с названием на «Б»...

За то, как было классно:
Весь день под флагом красным
Наш секретарь райкома работал словно вол;
На календарь небрежно
Взгляд бросил как ком снежный:
«Ага, среда сегодня, пора, пора»... Ушел.

Чтоб сильно не светиться,
Ну, там: проспект, милиция,
Шоферу дал команду, тот «Волгу» подогнал...
...Девчонки точно знали:
«Сегодня будет Валя,

А Валентин Сергеевич привык иметь анал».
Рассказывать не будем,
Как отдыхают люди,
А Валентин Сергеевич как нужно отдохнул...
И после не обидно
Заснуть с женой фригидной
И за измену даже не чувствовать вину...

...Вот так оно и было:
Девчонки как на крыльях
Вверх по карьерной лестнице летели ой-ей-ей...
С майором Ивановой –
Стареющей особой –
Две старых лейтенанта налили по одной.




Я был молод и свеж, и силен…

Я был молод и свеж, и силен,
У меня были деньги в кармане,
И инстинкту я отдал поклон:
Их ссудил безвозмездно путане.

Такса – час. Бред, мне целой ночи
Успокоить жар в сердце не хватит;
Я ведь жизнь не аскета влачил:
Заплатил – и рукою под платье.

Пусть ****ей не на пиво менять,
Я б червонец сменял по копейке –
Столько было их в жизнь у меня,
Но я каждую помню... Налей-ка...

Помню глупых и помню пустых
И заумных, конечно же, помню:
Вот у этой был шрам, словно штрих,
А у этой лобок как жаровня...

...Мне обидно бывает порой:
И ума в ней и тела хватает,
И могла б стать хорошей женой...
Но ныряет в кровать, ****ь, ныряет...

Ну, так вот: я одну тормознул,
С сутенером базар был недолог:
Бабки взял и в машину нырнул,
И с девчонкой запели мы соло.

Вся игра – чтобы вдвое ворот,
Бесполезно на мне делать ставки,
Если труд мой ее не проймет,
Значит, путь мой до морга на лавку.

Все как нужно: свеча и вино,
С проституткой грешно целоваться...
Только бог с ним – ведь мне все – равно,
А кто против – могу и подраться.

И ведь ей – ****и – как хорошо
Оказаться хоть на ночь любимой...
Мы стирали тела в порошок,
Только стон разбавлял пантомиму.

Я ей клялся в любви неземной,
И она не скрывала желанья...
Говорила: «Сегодня ты мой
И у нас ночь как после венчанья».

...Мы открыли глаза по утру,
Заказали шампанского в номер...
«В вечер жду, не придешь – я умру»…
Я сказал... Черт, уж лучше б я помер...

Время шло, час за часом летел,
И надежда все таяла снегом;
Нет ее, я бледнел и краснел...
И минуты казались мне веком.

Било два, на балкон покурить
Я пошел, крест поставив на чувстве...
Что могло ее остановить?..
Или, правда, все было искусством?..

Вспыхнул глазом тигриным табак...
Вдруг с балкона соседнего слышу:
«Погоди, милый, будем вот так»…
Узнаю голос, съехала крыша!..

Бог не зря много силы мне дал –
Прыгнул и на балконе соседнем...
«Ну, молитесь, – сказал, – господа!»
И запел кулаками обедню.

Я мужчинку как тесто измял;
Дряблый Вася, из новых, из русских.
Он, когда без сознанья упал,
То я выпил стакан без закуски.

А потом посмотрел на нее
И сказал: «Что, совсем позабыла:
Я ведь ждал тебя, ты е-мое,
Под другого себя закосила»…

«Что тебе на меня, друг, пенять, –
Закурив, проститутка сказала, –
Я простая, обычная ****ь
И не помню, что я обещала».

Я в сознанье привел мужика,
И разлили мы с ним по стакану.
«Понимаешь, заела тоска
Из-за этой поганой путаны»…

Мы с ним пили всю ночь напролет,
Проститутка ходила за водкой,
Он простил мне внезапный налет,
Превратив его просто в попойку.

И не помню, как в номер попал,
И нашел как дорогу я спьяну...
Но вот утром глаза лишь продрал –
То в постели увидел путану.

И сказала она мне, смеясь:
«Я, таких как ты, друг, не встречала,
Потому–то тебя увела,
Чтоб с тобою начать все с начала».

...В горло брызнуло пеной пивцо,
Вновь себя стал считать человеком...
Сразу б двинул девчонке в лицо,
Но не бью я баб испокон века.

«Черт с тобой, нас рассудят потом,
На калек вроде мы не похожи;
Я любить тебя снова готов,
Если ты мне, конечно, поможешь»…

...****ь, на ней пробу негде клепать,
Но ведь что-то и в ней шевельнулось,
Понял: чувства, не деньги, в кровать
В это утро ее потянуло.

Я готов был любить и убить –
Проститутка, путана, дешевка...
...Вот огарок свечи догорит
И закончится командировка...




Чума вокзальная

Ах, девчонка, как картинка –
Галерейный наворот –
То брюнетка, то блондинка,
То совсем наоборот.

Вспыхнет ярко зажигалка,
Посмотрел – везти готов.
«Что, скажите, разве жалко
За красотку сто гринов?»

Ах, девчонка, незабудка,
Что там в памяти держать?..
Ну и что, что проститутка,
Где ж их, деньги нынче взять?

Кто на Вiльнiй Українi
Нынче сыт, обут, одет,
Уж поели всю мякину,
Сала тоже сгинул след.

На Тверской, у трех вокзалов,
Сколько личиков блестит...
Водки – хлоп... И легче стало
И клиент уже спешит...

Сгинет молодость в угаре,
Станет каменной душа;
И потом не скажешь: «Шмарой
Я работала и ша»…

В закрома подальше спрячет
Эти подвиги свои...
Ведь никак нельзя иначе
Жить подстилкой без любви...




Марина

А Марине всего тридцать пять,
В доме – двое детей и собака;
Но Марине в охоту гулять
И за деньги вставать в позу рака.

И клиенты желают ее
Те, кто часто здесь в командировке,
Ведь она так в оргазме поет
И, вообще, проститутка с подковкой.

А Марине всего тридцать пять,
Мужа нет – он ушел в дом напротив;
(Что теперь на него ей пенять –
Помоложе с ним нынче спит тетя).

И куда ей – ведь двое детей,
За диплом на работе не платят;
Лучше здесь, где за триста рублей
То отдашь, что едва скрыто платьем.

Хохотушка, характер живой
И приемы заучены четко:
«Дай еще за труды четвертной –
Я охране должна за наводку».

А Марине всего тридцать пять…
Часто вижу ее в коридоре…
Никогда мне ****ей не понять,
Никогда не поверить в их горе…

Среди ночи раз в бар заглянул,
А Марина одна там сидела...
Я подвинул к ней треснутый стул,
И она кошелек мой раздела.

То да се, заказали коньяк,
Два часа пролетели мгновеньем…
А потом, взяв за руку меня,
Вдруг сказала с каким-то волненьем:

«Очень сладко мне здесь заливал –
Как ребенок развесила уши…
Ты бы лучше меня просто снял,
Чем вот так лезть в усталую душу».

Хоть, конечно, коньяк неплохой,
И лимончик, икра и сардинка…
Может, ты – извращенец какой,
И тебе нужно так, с подковыркой?

Ну, сказал бы запросто: «Пойдем»,
О цене мы бы договорились»…
«Не гони, не плачу я рублем
За любовь и за ласки кобыльи».

«Значит, масть в этот раз не легла…
Время есть, форс сорвать бы с кого-то…
Я б тебе за бесплатно дала»…
«Нет, спасибо, пора на работу».

А Марине всего тридцать пять,
У ней двое детей и собака…
Но Марине в охоту гулять
И за деньги вставать в позу рака…




Активисточка – комсомолочка...

Активисточка – комсомолочка
В институте средь первых была;
А вот вечером на подковочках
Вдоль по Горького плавно плыла.

А учился я не за знания
И не нужен был красный диплом,
Постоянные опоздания
И к тому же с зачеткой облом.

Я гулял и пил дальше некуда,
Академотпуска часто брал;
Мне на лекции было некогда,
Я слегка, так сказать, фарцевал.

Активисточку – комсомолочку
Я на сессии раз увидал…
Словно куколка, как Дюймовочка…
Полюбил я девчонку тогда.

Сделал ноги к ней – познакомиться,
Предложил вечерок провести;
А она мне сказала, как водится:
«У нас разные с вами пути!»

Знать прикид ей мой не понравился,
Или, может, не так что сказал,
Только мозг мой враз затуманился,
И слеза посетила глаза…

Как-то вечером взял бутылочку
И с дружком я у Пушкина пил
И, смотрю: идет моя милочка,
Рядом с нею идет гамадрил.

В дружбу светлую с африканцами
Свято верил советский народ;
Но хотел с дружбой той целоваться я,
Извиняюся, в задний проход.

Активисточку – проституточку
Я у негра тогда отобрал;
У него от страха разрыв очка –
Как-то быстро брат младший упал.

Я потом ее бил по личику
И сквозь слезы устало цедил:
«Хочешь, буду я круглым отличником –
Я ведь сильно тебя полюбил!»

Нос разбитый свой она вытерла
И сережку подняла с земли.
«Ты как фраер, – сказала, – не вытерплю
И от смеха умру. Отвали!»

Отвалил я ей от души от всей,
В институте с утра не узнал –
Морда синяя вся была у ней,
А точнее, сплошной был фингал.

Я спросил тогда: «Как вы, девица,
На работу пойдете в ночи?
Вы ж российского флага изменница
И пора сдать натуру в почин».

Что-то мне в ответ прогнусавила
И ушла, вытирая слезу,
Через десять дней фейс поправила,
Навела неземную красу.

Сколько раз ее в темноте ловил,
Отшивал иностранных ребят;
И саму слегка тоже, впрочем, бил,
Но зато не винил я себя.

Все твердил я ей про свою любовь,
И просил с небес снизойти:
«Ведь мужчина я, я ж не голубой,
Значит, милая, нам по пути».

Только девочка равнодушная,
Ртом разбитым смеялась в ответ,
Активисточка непослушная
Постоянно твердила мне: «Нет!»

А потом она вдруг уехала,
От подруг я узнал – за кордон.
То ли в Грецию, то ли в Чехию,
И России послала поклон.

Мне любить теперь больше некого,
И мне некого больше лупить…
Только грекам ли, или чехам ли
Постараюсь за то отомстить! 




Лена–позвонок

Здравствуй, Алена, на этой кровати,
Как месяц назад я с тобою лежу;
Вчера здесь барахталась девочка Катя,
А позавчера кривоногая жуть.

Что было до них – извини, я не помню –
Летели бумажки, шуршали рубли...
И белая простынь горела жаровней,
И пачкалась чем-то на вроде Le rhume.

Тебя вспоминал я, твой ротик прекрасный,
И цвета каштана большие глаза,
И тело, покрытое кожей атласной,
(Нельзя о фигуре плохого сказать).

Желанная, милая, славная, глупая.
Лидируешь в сфере скорых услуг;
Хочу по другому потратить валюту я,
Чтоб было как нужно, а не так вот вдруг.

В хороший кабак, под «Дюрсо» и «Магнезию»,
Все музыканты играют  для нас…
И каблучки, тоньше острого лезвия
Сверкали бы в танце в полуночный час.

Потом мы любили б друг друга без памяти,
И только рассвет убаюкал бы нас…
Любовь – не подачка, просящему с паперти,
Она на двоих спокон века одна…

Что думаешь, милая, может, не к стати
Завел разговор о какой-то любви?..
Ты скоро уйдешь... И на этой кровати
Появится много других визави…




Вечер начинается весенний

Вечер начинается весенний,
На панели, словно на арене,
Маршируют девочки ночные,
Размалеванные, словно в пантомиме.

Курится недолго сигарета,
Шустрым взглядом девочка раздета,
И уже оценена по таксе
За рубли, а может быть за баксы.

И какой-то мальчик франтоватый,
Ушлый, но до одури богатый
Говорит: «Пойдем со мною, крошка,
В номера расслабиться немножко».

Про любовь ребята, я не буду –
Где она и взяться ей откуда?
Все у нас, ребята, продается,
Все у нас, ребята, отдается!

Так обидно петь про эти ножки,
Что идут неправильной дорожкой…
Но уж поздно верещать об этом –
Жизнь прожита, да и песня спета…




Любовь проститутки.

Любовь проститутки... Вы слышали сказку,
Хорошую сказку с печальным концом?..
Меня баловала безудержной лаской
И даже хотела со мной под венцом...

А я был мальчишка наивный, ей верил,
Носил на руках и боготворил...
Когда она утром звонила мне в двери,
То как их открыть для нее я спешил.

Я знал, чем она по ночам занималась
И даже с клиентами видел не раз;
Как мило и нежно во тьме улыбалась
И часто не мог я заснуть до утра...

Но стоило ей после этой работы
Со мною побыть хоть бы пару часов –
Я все забывал – все ее навороты
И, как говорил, в жены взять был готов...

Я лжи не люблю – кто хоть раз был обманут –
С трудом верит даже и в правду, увы;
Вот так я однажды поверил путане,
Хоть знал, что мне с ней не сносить головы.

Ведь как-то я понял: зачем я ей нужен:
Как некая гавань, где встать на ремонт;
Наивный мальчишка желаньем разбужен,
А значит, все стерпит, все вынесет он...

...Звоночек под утро раздался обычный
И я дверь открыл, встретил милую, но
Я ей не сварил кофе черный привычный
В бокал не налил золотое вино.

Она посмотрела большими глазами
И нежно рукою меня обняла,
Но я прошептал: «Все прошло между нами».
И ртутью слеза по щеке потекла.

Я шумно вздохнул и сказал: «Понимаешь:
Мне так надоело ночами страдать,
А утром тебя называть дорогая,
От мыслей своих слово «****ь» отгонять».

Она зарыдала, и я не сдержался
И мы так стояли немало минут.
«Тебя я люблю, но нам нужно расстаться
И пусть наши чувства сегодня умрут».

Она закурила, сквозь слезы сказала:
«А если я брошу работу свою?..
Ведь с каждым другим я тебя вспоминала
И знала что ты мой последний приют».

И я ей поверил, поверил всем сердцем
И, правда, все славно у нас началось.
И даже от счастья не знал куда деться,
И каждую ночь мне спокойно спалось...

...Любовь проститутки... Вы слышали сказку?
А сказка, известно, фантазии плод;
И время срывает красивые маски,
Вот так и с любимой ее сорвало.

Она не сумела быть слова достойной
И в темную ночь поспешила опять.
Я понял: ей быть лучше девочкой вольной,
Чем светом своим одного озарять.

Без слез и волнений от утренней встречи
Она уходила с вещами за дверь...
Пойдет и другого собой покалечит,
Но мне уж не мучиться больше теперь.

Я знаю, что стоит позвать ее, сразу
Она будет рядом и будет моей,
Но жить, боль терпя, розой высохшей в вазе?..
Уж лучше ее позабыть поскорей.

...Любовь проститутки... Печальная сказка...
Любовь проститутки, не верьте в нее...
Любовь проститутки – фальшивые ласки,
Любовь проститутки не вянет – гниет...




Три матрешки у «России»

Три матрешки у «России»
Торговали с подполы.
Молодые, озорные,
За рубли идут на клык;

Если будет иностранец –
Сразу доллары давай,
Негр, турок, мексиканец,
Заплатил и фаловай.

Промеж них троих крутился
Засекреченный старлей;
Он от дела не крестился,
К нарушителям, как клей

Он пристанет мертвой хваткой
И заловит, сдаст под суд;
И сейчас следил – в порядке,
Под законом люди тут?..

Моложавого клиента
Трем подругам бог послал,
Но секретный наш агент-то
Не напрасно вычислял:

Он, как муха, незаметно
В номер шмыг и вычислять
Когда девочки минетом
Станут мальчика стращать.

В тот момент, когда купюры
Из рук в руки перешли
Он возник: «А ну-ка, дуры,
Дальше не куда вам плыть!»

А потом уж, в отделеньи
Составляя протокол
Так сказал: «Великий Ленин
Разве к этому нас вел?

Он учил: «Живите, люди,
Создавайте мир без бед!»
Вы ж за доллар, девки, грудью,
Аль креста на теле нет?»

В тон ему одна девица:
«Как же жить, скажи, старлей,
Если матушка – столица
С каждым годом злей и злей?

За твои почти две кати*
Ты за месяц пропотел;
Сколько нервов ты истратил,
Сколько переделал дел?

Ну а мы вот на панели
В ночь имеем сотен пять.
Труд? Какой там труд в постели?
Раз, два, три, четыре, спать.

И к чему нам идеалы,
Если бабки так идут,
Наплевать на флаг, на алый…
Что, слов нет? Ну, я пойду».

Призадумался начальник:
«В этом, право, что-то есть»
Сразу сделался печальным –
Значит, правды нет и здесь…

«Кто же прав из нас, девчата,
Рассудить кто нас готов?»
И ответ, как напечатан:
«Не рассудит нас никто

Никому оно не нужно,
Правда каждому своя;
Головы твоей окружность
Сплющит тяжесть бытия.

Мы девчонки – не профура,
Мы из глубины веков,
Не страшна прокуратура
И не страшен гнев ментов.

Как бы органы не жали,
Вечность им не побороть».
Скис старлей, усох в печали,
И о стол погнул перо.

«Все свободны. Отдыхайте,
До свидания, мадам.
Только мне не попадайтесь
Вы нигде и никогда».

Проститутки – раз и нет их,
Мент вздохнул, достал стакан…
А, в гостинице раздеты,
Девки шпарили канкан.




Отпустили меня небеса

Отпустили меня небеса
И багаж получать мне недолго;
Сел в такси и попал в город–сад
И в анкете поставил автограф.

Номер мой – телевизор, кровать,
Шмотки бросил и сразу на дело,
Нужно было поставить печать,
Увлажнив ее водкою белой.

А когда я под вечер пришел,
Показалось, что выпито мало,
Я еще поллитровку нашел,
Проглотил и тепло сразу стало.

Заскучал о любимой жене
И о сыне – веселом мальчишке.
Бра включил на облезлой стене
И увлекся хорошею книжкой.

Зачитался я и задремал,
Вдруг стук в двери – кого черт принес там,
Полотенцем свой торс обвязал,
В тапки влез, чтоб побольше быть ростом.

Я вдохнул, и живот подобрал
И, грудными мышцами играя,
Дверь открыл, а за нею стоял
Жухлый тип, с ним девчонка лихая.

«Не хотите, – он мне предложил, –
Отдохнуть с этой девочкой вместе?»
Я скривился и хрипло спросил:
«И чего нам такая невеста?»

«В час две сотни, но если на ночь -
То, конечно, мы сделаем скидку».
Я сказал: «Друг, базар твой – говно,
Закрывай ротовую калитку!»

Зря, наверно, я начал тогда,
(Что–то чувства мои разыгрались),
Очень сильным был первый удар –
Тело в раз поплыло, зашаталось.

Проститутка давай верещать,
Я прикрикнул – она замолчала,
Я хотел удалиться, но пять
Битюгов из угла подбежало...

Ох, и драка была, я скажу –
Принимал я анализы крови –
Зря я думал: уже не гожусь
Ни на что, кроме как хмурить брови...

Я когда у консьержки сидел
И давал в протокол показанья,
Так менту и сказал: «Не стерпел,
Подвело меня образованье.

Грезил я о любимой жене,
Проклиная часы расставанья;
И, представь, предлагают вдруг мне
За какие–то деньги путану.

Никогда не жалел я рубли,
Но едва сутенера увидел,
Я подумал что он, сука, блин,
Все во мне как–то сразу обидел.

Остальные... Ну, кто их просил,
И кому интересно их мненье...
Хорошо никого не убил –
Ведь вы вовремя – при исполненьи»...

...Самолет мой набрал высоту,
Перелет и я снова в столице;
То, что раньше ценил, как мечту
В факт реальный сейчас превратиться.




Монолог ЗеКа, откинувшегося из мест не столь отдаленных
(Действие происходит в гостиничном номере в присутствии молодой холявы)

Как тебя зовут? – Элеонора?
Ты мозги не парь мне, не люблю;
Я тебя не выставлю с позором,
И прислать другую не велю.

Брось свои корявые замашки –
Я тебе, подруга, не клиент;
Расставляй на столике рюмашки,
Сам пол-литра сделаю в момент.

Мне плевать: нельзя вам на работе,
Приканает сутенер – убью!
У него еще есть пара тетей,
Пусть он с них сшибает по рублю.

Гаду все оплачено как надо,
Чтоб не портил воду, отдохнул.
Я хочу твоим сражен быть ядом,
Чтобы только лишь к утру заснул.

Я ведь съел на зоне восемь рокив,
А теперь гастроль даю стране;
Ну так выпьем, если ты не против,
И забудем прошлогодний снег…

Как тебя зовут, скажи-ка честно?
Маша? – Вот давно бы так, а то
Строишь из себя почти невесту
С милой харей, с головой пустой.

Ты, смотрю, подруга, подобрела
И нежнее стала целовать…
Ну так что ж, фартовая, за дело,
Расстилай козырную кровать!

Если быстро отобьюсь – не квакай,
Я ведь бабу столько лет не знал;
Петухи на зоне – как собаки,
И какая им вообще цена!

…Все, Машутка, я уже приехал…
Да не дрейфь, потом свое возьмешь;
Лучше водки выпьем за успех мы,
Ну, давай, за здорово живешь!




Девушка–аэроплан

Здравствуй, девушка – аэроплан!
На сегодня какой будет план?
«Над Москвою ночною летя
Застолбить пару сотен, хотя б.

Конкуренция очень сильна –
Ночью темною мне не до сна:
На Тверской мужики на разбор.
И до фени – алкаш или вор.

Лишь бы были зеленые в нем,
Если есть – загорюсь я огнем,
Все равно – два часа, или ночь,
Платит бабки, а там все равно.

Я собою еще не дурна
И в постели я не холодна;
Если хочешь, с тобою пойду
За бесценок, лишь за ерунду?

Ты возьми две бутылки для нас
И послушаешь грустный рассказ,
А за это я буду твоей
Ночь и день, до других фонарей».

Не откажешь девчонке такой,
Я повез проститутку домой,
Водки взял и вина прикупил,
И закуски набрать не забыл.

Что услышал я – грустный рассказ,
Я читал его в книжках не раз:
«Мол, судьба повернула вот так,
А тот первый – подлец и дурак»…

Я сидел, водку пил и курил,
И ни слова ей не возразил,
Вроде жалко ее – молода,
И собою еще хоть куда.

Но что там – буду грубым – ведь ****ь!
Может душу за деньги продать.
И под утро она напилась,
И совсем стал несвязным рассказ.

На кровать я ее положил
И узорчатым пледом накрыл.
А к обеду она проспалась,
Я ей пива налил – попила,

Водки хлопнула, в зубы «L&M»,
Ожила, вроде все без проблем,
Но упреком взор нежный блистал:
«Почему же меня ты не взял?»




Давай с тобою просто потанцуем

Давай с тобою просто потанцуем,
Забыв о листьях, которые падают,
Разреши, я тебя поцелую,
Хоть тебя поцелуи не радуют

Мне сейчас наплевать на то, что ты
Проститутка,
Потому что мои мечты
Ждали этой минутки.

И пусть завтра ночною порой .
В номере люкс
Целовать тебя будет другой
Ну и пусть.

Динамик рвет ансамбль зарубежный,
А музыка слезой из глаз течет;
Глаза твои – океан безбрежный
И мой корабль в нем свой парус рвет.

Пусть у нас только ночь одна,
Но зато на двоих,
Вот и в мой дом пришла весна –
Тают губы твои.

Мне сейчас наплевать на то, что ты
Проститутка,
Потому что мои мечты
Ждали этой минутки.

Давай с тобою просто потанцуем.
Давай с тобой уйдем от сюда прочь;
Потом тебя разденет и разует
Твой гений злой – твоя седая ночь...




Почему я пишу про ****ей...

Почему я пишу про ****ей?
Потому что поверьте на слово:
Ведь из самых, из супер-людей
Очень много обычных, хреновых.

Сколько стоит любой человек –
Все от места под солнцем зависит:
Алканавт – рубль, стакан, чебурек,
А министр – и с сотней зависнет.

Продается все: слово и честь,
И в консалтинге душу увидишь,
Продают у кого чего есть,
Так чего ж не продать грех соитья?

Тело – это хороший товар,
За него и отвалят, как надо,
Покупают все – молод и стар,
Супермены и дегенераты.

Мы – народ, получается так,
Тоже как бы стоим на панели,
Сутенер нас продал за пятак,
Ну а мы возразить не посмели.

И нас пользуют все так и сяк,
Хоть мы ропщем, но толку не видно;
Превратили Россию в кабак
И признаться в том всем не обидно.

Так чего ж не писать о ****ях –
Я и сам отыметый по горло;
На гашетку жму на скоростях,
И глушитель давно уж оторван.

И в меня сыпать критикой – брось,
Посмотри, сколько сам скинешь с таксы
Ты в надежде на русский авось,
Что в оплату пойдет пачка баксов.