Назначенцы

Тебе в карманы с бумагой гвозди.
На лицах этих ржавый стыд.
Уже мороз, рябины грозди
Забытые. Где снегири? Навзрыд,
Роняя мелочь, небо плачет,
Под небом – я тебя леплю.
Нелепо, но меня назначат
Твоим и скажут за меня «люблю».
Уныние сулит солено-кислый рот
Под улицей московской перехода.
Не целовав его поруганных сирот –
Не женщин, не мужчин – иного рода,
Тебе за пазуху посыплется рябина,
Отечно-красная, встряхнет озноб,
Остыть заставит призрак формалина
И разорит для приключившихся зазноб.

Еще зима. Еще я назначенец.
По грудь – снегирь, на краткий срок,
По сути - миг, невозвращенец,
Один снегирь на полчище сорок.
Осипли дни, щетинятся карманы,
Так откровенно, на показ.
Узнал? И было стыдно: раны
От тех не многочисленных проказ
Румянили – никто не видел – кожу;
Шагали в ногу, чуть дрожа,
Казалось мне, смогу – и к черту, брошу!
Не смог… На чертовый крючок нажал.
Уже мороз, рябины грозди
Забытые. Где снегири? А мы?
Под перья – им, и нам – в карманы гвозди:
Мы так похожи – назначенцы – и смешны…