Разделила дорога снова

***
Разделила дорога снова
На безумное до и после.
Оценила дорога снова –
Дорогие, но все же – гости.
И перрон, как нарыв, открыли,
Боль прощаний из окон брызжет.
И теряет детей Россия,
И молчит, как всегда, Всевышний.

***
Странно – господа, идущие в эпоху дам и кавалеров, пользуются для исторической справки компьютером. Странно. Не гармонично. Дико.
И странно, что вы, господа, не понимаете, что век золотой Екатерины не программируется.

Ахматовой
Анна – в сердце Петербурга,
Не сродненная с людьми,
Как осколок, как окурок –
Неприкаянно кровит.
Резкий говор, жизнь на грани,
Необточенность души.
На кресте стихи слагая,
В вечность верную спешит.

***
Сколько бы не писала о Питере – все кажется мало. Слабо. Его огромную душу невозможно описать. Противоречив до безумия. Загадочен до величия. И шикарен до приторности.
Я задыхаюсь от его величия и масштаба. Но со временем все сложнее становится добираться до его настоящей сути, до его самого сокровенного уголка.
Петербург прячет свою душу от машин и милионного потока людей. Господи, только бы он не закрыл ее окончательно!

Разделенность
Два города, вросшие в душу -
Две пристани жизни моей.
Игра – от любовника  к мужу,
Метания между потерь.
И – только слилась и забылась
В обьятиях вечной Невы –
Тоска. Неуемною силой
Зовешь в свои омуты ты,
Страна разливного безумья.
Степями вплетаешься в сны.
И город Петра будто умер,
Оставленный ради весны.
В твоих заколдованных дебрях
Брожу. Марафон – не сравним.
И точит сознанье потеря –
Далекого севера дым.
Что делать с бедою такою,
Как сердце разнять на двоих?
Я душу свою успокою,
Единый сложивши стих.

***
Нет определенья у любви,
Так и я не в силах обозначить
То, что сны несут волной твои,
То, что больше жизни в сердце значит.
Годы бед и бредни перемен
Пустоту внутри не заколотят.
Я живу в стране из лбов и стен.
Но ты светишь – сквозь толпу – и годы
Кажутся немного посветлей,
Люди – чище, и слова – добрее.
И люблю я жизнь за то, что в ней
Ты идешь дорогою своею.

***
За сотни зим, за тысячи созвездий,
Ты где-то в мире, там, где нет меня.
Сон не приходит, чувства все исчезли.
И я не в силах этот бред унять.
Петродворец, Исакий и Фонтанка…
Звенит в душе желание одно –
Обнять тебя, до боли горько-сладкой,
Объять тебя, дыхание твое.
Пусть мир исчезнет, пусть Нева иссохнет,
Петра творенье обратится в прах.
Не будет в этом мире большей боли,
Чем встретить ночь не на твоих руках.