Журфак2-6. Поэма 5. Петр Паршиков...

Поэма 5. Петр Паршиков. Петруччьо…

…Я строил новую Москву
И исподволь в ней также строил
Судьбу… Остался на плаву –
Облом на дно не бросил… Скроен

По прочной мерке: я – казак
С закваскою старообрядца,
Плюс к этому – матрос, моряк…
Мне ль трудностей в судьбе бояться?

Четыре года оттрубил,
Ходил в далекие походы
О чем мечтал и что любил –
Кого там волновало? Годы

Однако же прошли не зря:
Хватило времени для мыслей
И, напрямую говоря
С судьбою, осознали мы с ней,

К чему сформировался вкус,
К чему душа располагала –
И намечали в жизни курс,
А то, что труден – не пугало…

Флаг Родины – над кораблем,
«Флаг Родины» – газета флота…
Радист в походе – королем –
Интеллигентная работа.

Мы держим связь с Большой землей,
С собратьями на океанах…
И ревностно следят за мной
И замполит: в повадках странных

Замечен – к бывшему царю
Питает интерес – к чему бы?
И спецотдельцы: в ЦРУ
Не дал ли знать, что, мол у Кубы

Не мыли восемь дней гальюн?
Ответственность была – дай Боже!
Вам кажется, что я – шалун?
Вне службы – да, а так – по коже

Мурашки – ну, а вдруг – уснул
На миг – команду вскрыть пакеты
Пришедшую в тот миг – зевнул --
С приказом запускать ракеты?

Но я радист – и у меня
И связь – и новостей навалом…
Перед начальством не темня,
Газеточку материалом

Стал наполнять… Берут -- дают…
Начальству, в сущности, приятно:
ТАМ тоже ведь в расчет берут,
Что пресса пишет, и, понятно,

Начальство стало поощрять
Мою – к писанию – страстишку…
Начальству надо показать
Сперва заметочку – не слишком

Я близко от военных тайн?…
А так…
-- Даю добро печатать!
По радио – тик-так – и там!
И тут же – в полосе… Причапать

Случалось в Севастополь… Ждут
На базе флотские газеты…
Листаю… Есть!… И тут!… И тут!…
Приятно! А придешь – советы

Дают писаке-новичку
Коллеги в офицерских «крабах»…
И постепенно морячку
Понятно: кое-как карябать

Неинтересно – перспектив
Не видится… Образованье –
Препоной жесткой… Посвятив
Себя, как мыслилось, писанью,

Хотелось не блуждать впотьмах,
А самому светить… Но чтобы
Не быть дубинушкой в пимах
На бале жизни, об учебe

Подумывалось вновь и вновь
И курс определялся четче.
Прошу, судьба, не прекословь,
Гримасы вредные не корчи…

Ориентиром стал журфак
Московский, понималось – лучший…
А чтобы не попасть впросак,
Придется освежить на случай…

Ученье школьное… Мои
Былые «университеты»
В церквушке начались… Замни
Я факты давние, наветы

Пошли бы особистам вмиг…
Да что скрывать-то – не мошенник,
Всю жизнь – примерный ученик…
С отдачею всех сил душевных

Ученью… Все же осветить
Сей факт судьбы, считаю, важно…
Придется вспять переступить
На тройку сотен лет… Бесстрашно

И своевольно на Дону,
Вдали от крепостного ига
Жилось казакам… И страну
Они оберегали с юга…

И все ж занозою в глазу
Была та вольница дерзавших
Царизму показать «козу»
И неудержно восстававших,

Когда решали приструнить..
Так было «до» и даже «после»…
Читали «Тихий Дон»?
-- Пленить,
Казнить! Да только удалось ли?

Не удавалось до конца:
Границу-то держали сами –
И уходили… Беглеца
Легко «с руками и ногами»

Включали в гвардию раджи –
Испытанные, мол, вояки,
В бою любой неудержим –
Для войска рождены казаки…

…И вновь утоплено в крови
Казачье неповиновенье…
Ушли от царской нелюбви
В чужбину с Дона, на колени

Не став, сподвижники вождя,
В тот раз – Булавина Кондрата…
От царских милостей уйдя,
На клич Некрасова Игната

Душою отозвавшись… Шли
К Кубани, а пришлось – и дале –
К Дунаю… В дельту прибрели,
Здесь отдохнули на привале –

И порешили возводить
Церквушку – крепкой, старой веры,
А следом – курени, где жить –
Обосновались… «Пионеры»

Страдали в первые года,
В землянках с козами зимуя…
Зато их не достать… Сюда
Не простирали власть земную

Кровопускатели – цари,
Духовную – никониане…
Здесь вотчина султана… Зри
Ты в суть вещей – и пониманье

Коснется, отчего султан
Явил свою султанью милость
Противникам царя – и там
Казачество, взросло, прижилось…

Неподалеку Измаил,
То бишь, фортеция османов…
Рос в дельте хутор – и сулил
Казакам патронаж султанов

Благополучие, расцвет…
А в честь вождя назвали хутор
Некрасовским… Немного лет
Вне царской воли жили… Впутал

В войну расклад и хуторян…
Когда Суворов шел на приступ,
Фортеции дунайской план
Некрасовцы , победу быстро б

Российский одержал солдат,
Фельдмаршалу изобразили…
Так, Измаил дунайский взят,
Те земли отошли России.

Екатерининский Указ
Некрасовцам давал свободу,
Преследованьем больше нас
Не тронув, к новому исходу,

Не побуждали… Жил казак,
Не зная крепостного права,
Конь, шашка, крест, огонь в глазах,
Отвага, стойкость, сила, слава…

Поименован Измаил
Тучковом в память генерала:
Градоначальником служил
И ревностью дыша, немало

Благоустройства учинил
Для горожан – уже российских,
Чем государеву крепил
Державу в сих местах неблизких.

Поскольку не мешала жить
Казакам власть по их заветам,
То рады были послужить
Стране, сообразуясь с веком.

Пришли с турецкой стороны
Некрасовцы-единоверцы
И на четыре стороны,
Простерли новопоселенцы

Наш хутор… Встали два села
Некрасовских у стен Тучкова…
В них жизнь по двум ручьям текла –
Труда и строя войскового.

Давалось сорок десятин
На брата от казны казакам…
Казак – служил. Он посвятил
Судьбу – войне… Им, забиякам,

Всегда готовым – в стремена,
И с недругом на смерть рубиться,
Доверила (пришлось) страна
Стоять заслоном на границе.

И привлекали жадный взор,
России чуждых интересов,
И без обиняков отпор
Давали, из крутых замесов

Политиканских выходя,
В колоде картою козырной
Не были для чужих, ведя
Уклад вне строя – тихий, мирный…

«Звонарь» Европы, Искандер,
Однажды -- бес, видать, попутал, --
Казаков в узел грозных дел
Едва, такой-сякой, не впутал.

Сподвижник Герцена, послом
К некрасовцам пришел Кульсиев.
Добром приваживал и злом
Войнушку развязать с Россией.

Лишь ухмылялись мужики…
И вправду – не было печали…
Посол отъелся в три руки –
И – с чем приперся, с тем отчалил.

Во время южной ссылки был
В гостях на хуторе и Пушкин,
Со стариками гомонил,
Отведал наши постряпушки…

А вот вождю большевиков,
Чтоб возгорелось всюду пламя,
Казаки помогли… Дружков
(Но это строго между нами)

С другой имели стороны –
Румынской – батюшки-Дуная…
На лодке – ночи здесь черны,
На весла мощно налегая,

Везли с румынской стороны
(И там – некрасовские села
Стоят поныне – старины
И веры истинной престолом.

-- Такой удаче нет цены! )
В Россию – «Искру» – нелегально…
И предков доля есть вины-
Заслуги в том, что кардинально

Россия вляпалась в марксизм
Сломав уклады вековые –
Необъяснимый пароксизм,
Сон разума, ярмо на вые…

-- Устои прежние круши!
Прапрадед мой, Мартыныч, Дмитрий
Той контрабандою грешил,
Тот, мнилось, промысел нехитрый --

Сооружал тюрьму души,
Откуда рвемся мы, потомки…
Из первых схваток вышел пшик…
Разочарованный «Потемкин»

Ушел в Констанцу, сдался в плен…
Зачинщики той заварушки
Пришли к некрасовцам… Жалел
Их, беглецов казак… К cтарушке

То там то рядом на постой
Матросов пораспределели,
А любопытствовал кто – «Свой!» –
Не выдали, не погубили…

Затем война. За ней – октябрь
Вся жизнь в тартарары летела…
Король:
-- Румыния хотя б
От свалки что-то поимела…

Пока России недосуг,
Румыны явочным порядком
Хватают придунайский юг,
Кусок-то жирным был и сладким…

В сороковом великий вождь
Прикрикнул грозно: «Ультиматум!» –
Румыны уползают прочь –
Советы начались… Куда там!

Отечественная война!
И вновь сюда пришли румыны…
И я родился… Времена
Не выбирают… И ранимы

Мы горькой памятью о той,
Отечественной и кровавой…
О той похлебочке пустой,
Которую делили с мамой,

Как зверствовала против нас,
Казаков -- русских сигуранца…
Да не об этом мой рассказ…
По счастью, хоть не побирался –

Отец рыбачил по ночам,
А был на то запрет жандармов.
Война -- дамокловым мечам
Не знает счету… Благодарно

Помянут будь здесь и румын,
Предупредивший: ждет концлагерь
В призывном возрасте мужчин…
В румынском, знаете, ГУЛАГ’e

Не лучше, чем в любом ином…
На лодках ночью до Одессы
Пошли Дунаем – белым днем
Схватили бы румыны-бесы…

Однако и у наших «Смерш»
Не проявляет к ним доверья…
Послали немцы, мол, чтоб меж
Защитников скрываясь, зверя-

Фашиста ночью, например,
Впустить с оружием в окопы…
В Марийскую АССР
Некрасовцев увозят, чтобы

Подвергнуть их проверке… Там
На много месяцев застряли…
Но челобитные властям
Усышаны. И вот – призвали.

И вот они вступают в бой,
Жестокий бой под Кенигсбергом
С врагом жестоким и судьбой
Не всем назад к дунайским вербам

Из боя выйти суждено…
Здесь дед Устин падет геройски,
Стефана ранят в ноги, но
Страдая в лазаретной койке,

С фашистом жаждал биться вновь,
Свой вклад в победу умножая,
Отмщеньем лютым – кровь за кровь,
А смерть за смерть – врага сражая…

…Воздам Всевышнему хвалу
За то, что не под немцем были…
Давно остывшую золу
В печи – зачем? – не ворошили,

А все же выжили… Потом
Встречали хлебом-солью наших
В сорок четвертом… Я о том
Уже и помню что-то… Чаши,

Конечно, полнились вином…
И, гнавший немцев прочь, на запад
Пришел домой отец… О нем
Охотно вам составлю рапорт…

Мой батя, Паршиков Стефан
Рыбак, причем, не ради хобби –
Пяток плотвичек на кукан –
А профи наивысшей пробы –

Артельный парщик, то есть, тот,
Кто пару – поплавок с грузилом
Весьма искусно подберет,
Чтоб сеть, не путаясь, скользила,

А рыба шла в нее и шла…
Понять нетрудно, эта должность
Семье фамилию дала…
Пока еще была возможность,

Еще четверку злых коней
Отец, казацкой славы ради
Держал и холил… Позже мне,
В колхозной разыскав ограде

Их дозволялось забирать
И уводить на луг – в ночное:
В Дунай их заведя, купать,
Пасти – их отпускал со мною,

Уверенный – не пропадут,
Колхозный конюх, понимая:
Свое (хоть в прошлом) сберегут…
Колхоз назвали « Первым мая…»

В конях казаки знали толк
Ведь полагалось по сигналу
С конем, ружьем и шашкой в полк
Являться со своими… Шало

Джигитовали с малых лет,
Как циркачам не снилось даже…
И не обманешь наших, нет, --
Подсунув клячу при продаже…

Некрасовские старики,
Предания хранят поныне
О давнем споре: чьи коньки
Резвей и лучше всех… В гордыне

Устин, мой прадед, приняв ковш,
Настаивал, с любым поспорит,
Что, дескать, лучше не найдешь
Его коней … В хмельном задоре

Поклялся, что на жеребце,
Перенесется чрез овраги…
Конь несся птицей, но в конце
Итогом горьким той отваги

Была смерть прадеда… С коня,
Качнувшись, под откос свалился…
И умер, не прожив и дня…
Такая вот беда – разбился…

Устину было тридцать три…
И пятерых сирот растила
Прабабка… И в расчет бери,
Какая в ней таилась сила:

Всех воспитала… Всем совет
И в старости давала дельный –
Жила-то сто шестнадцать лет…
Казак и кони… Здесь отдельный

Рассказ, уж если вспоминать…
Я был в Некрасовке прославлен,
Тем, что по гриве залезать
Мог на коня лет в пять… Но к сабле,

К казачьей, то есть, шашке, власть
Уж казачат не допускала,
А без нее джигитовать
Неинтересно – смысла мало…

Потом коней отца в колхоз
Забрали… Казачок Петруша –
К коням тянуло – пешим рос…
Ведь вот как – растравили душу…

Но впрочем я еще потом
К конюшне прибегал колхозной
И – конюх позволял – верхом
К Дунаю ехал ночью звездной,

Где чистил, отмывал коня
И угощал его черняшкой
И в детском сердце у меня
Обида отзывалась тяжко…

А батя мой всю жизнь в другом,
Колхозе (понимай – артели)
Трудился, да и ныне в нем –
Рыбачьем – при любимом деле…

Я начинал свой путь земной
Под властью короля Михая…
Не церемонились со мной
Его опричники, пихая

Детей казачьих в школьный класс,
Где обучали на румынском…
Здесь церковь выручала нас:
При ней кружок детей. И мы в нем

Писать учились и читать
Церковные вначале книги,
Слова молитвы понимать –
Ученье начиналось с них и

Старик-казак Борис Попов
Нас приохочивал к ученью
Торжественным величьем слов
Любовью к вещему значенью.

Язык церковных литургий
Мне памятен с тех пор поныне…
В шесть лет едва я не погиб –
Опять прошел по Украине

Безжалостный голодомор.
В чудесном, благодатном крае,
Не знавшем пустоты комор…
Иль рыба кончилась в Дунае?

Пришел колхозный коммунизм,
Лишивший к жизни интереса
И права на простую жизнь…
От социального прогресса

Погибли сверстники-дружки,
Что тоже вырасти хотели…
В их память свечечку зажги –
Болят поныне те потери…

Замечу: церковку у нас
В селе не закрывали вовсе…
При ней открыли вскоре класс
Как принято везде – под осень –

Советской школки… Первый шаг
К ученью – в освященном доме…
Еще далек – далек журфак…
Однако подчеркну, что кроме

Лишь иностранных языков,
Иному обучали крепко…
И строки пушкинских стихов
В мозгу удерживались цепко…

(Я, кстати, в церковь-то ходил,
Воспитан в уваженье к вере.
На клиросе пел в хоре, был
Обучен певческой манере…)

И алгебра легко далась…
Историю люблю поныне…
Короче, школка та велась
Умело… Думою о сыне

Отца морщинило чело:
-- Семь классов кончил, как ни жалко,
А надо покидать село –
Доучиваться…. Погонялка

Тебе по жизни не нужна…
Сам понимаешь: без диплома
Сегодня парню грош цена…
Я сделал первый шаг из дома…

Дунаю все ж не изменил,
Меня привел фарватер верный
В мой первый город – Измаил
Рабочим на завод консервный.

Сельчанин – сызмальства в трудах…
И на заводе я замечен,
Пацан в подростковых годах,
Тружусь по-взрослому – и нечем

Иным заполнить вечера,
Как только страстною учебой…
Забота с батина чела
Мне на чело вскочила, чтобы

Мне с рабского подняться дна
До относительной свободы,
Стезя имеется одна:
Учебе вечера и годы

Без сожаления отдать
И, слабости не допуская,
Мозги усердно напрягать,
Их книжным знаньем наполняя…

Короче, дали аттестат,
Что всех в районе Измаила
(Директор был особо рад)
Невероятно изумило…

-- Ну, если ты учебе гож,
Здесь есть и наши интересы:
С путевкой заводской пойдешь
Для нас учиться в вуз Одессы.

Короче: едешь в институт…
И вот я в удивленьи сильном:
Вчера бы там, а нынче – тут –
В Одесском, значит, холодильном --

Студент – на лекции хожу,
Башку ломаю сопроматом…
От озарения тужу,
Что инженерству чужд, но матом

Мое открытие встречал
Директор – личным оскорбленьем
Мои попытки принимал
С ним поделиться откровеньем…

Он требовал: -- Учись, казак!
Все знают: тяжело в ученье –
Терпи… Терпел, но все – никак!
Закончилось мое терпенье…

А в мире дело шло к концу
Вселенской атомной погубы:
Мы с Штатами лицом к лицу
Друг против друга из-за Кубы,

Сказать здесь можно и точней –
Всем памятен карибский кризис –
Ракеток ядерных на ней,
Советских – в клинч вошли – сцепились…

Готовы нанести удар,
Убийственный для всей планеты…
Все в небо пялились – ну, да,
А вдруг уже летят ракеты?…

А я и этот институт
В похожий угодили кризис.
Понятно, мне не место тут…
Директор зол: -- Чи вы сказились?

Нехай доучится Петро!
Сказал – и будет инженером!
Как с Кубой – наломаем дров…
Тут и пришло, каким манером

Карибский кризис применить,
Чтоб свой им разрешить мгновенно…
В военкомат:
-- Хочу служить,
Мол, стыдно мне ходить степенно

На лекции, когда накал
Страстей уже у катаклизма…
-- Вот если б каждый понимал,
Как ты, свой долг патриотизма!

А как воспринял мой зигзаг
Директор? Сам, поди, доволен:
Достойно поступил казак:
В час кризиса, как честный воин,

Пошел служить – заводу честь!
Раз так, то можно примириться,
Что бросил вуз – и вправду есть
Дела важнее, чем учиться –

Вот-вот над миром грянет гром…
Но мудрый Анастас Иваныч
Сумел конфликт решить добром…
Добром, Господь, его помянешь…

И вот на мне роскошный «клеш»,
И ленты, что, как флаги вьются
За бескозыркой… Да, хорош!
Девчата мигом в плен сдаются!

Как из похода приходил –
Покруче форменку утюжу –
-- Дай увольненье, командир!
Уж тут-то я потешу душу!

А впрочем, не ее одну…
На Историческом бульваре –
Девчат! Считай, что всю страну
Здесь встретишь… Девушки в угаре

Сюда из разных городов
Неслись на нежные свиданья…
Ну, а матрос – всегда готов!
Считай, с начала мирозданья

Всегда к матросу – пиетет
У очень – слабой половины…
Потанцевали и – привет!
-- Не хочешь увидать старинный

Четвертый, Маша, бастион…
Да, да – о нем читала в школе –
-- Толстой все описал, как он,
Здесь воевал…
-- Тогде – тем боле –

Пойдем – совсем недалеко…
Да, побываешь – не забудешь…
Ну, там обнимочки… Легко –
Ее на пушечку – и любишь,

На историческом стволе
Пристроив вожделевшей попой…
Такое помнится сто лет!
Ах, Севастополь, Севастополь!

…Меня военный комиссар –
Студента, чуть не инженера
И добровольца вмиг послал
Учиться… Странная манера

Начальников – меня учить!
Учились сами бы – да где там!
-- Приказ: явиться… доложить –
В класс – шагом арш! И все – с приветом!

Из этой школы – не сбежишь.
В учебке дисциплина – ужас!
Полдня ты за столом сидишь,
Потом, как сивый мерин служишь –

Наряды, муштра строевой,
Оружие, физподготовка –
Готовят к службе боевой
По всем предметам, а головка

От напряжения гудит –
И видится уже спасеньем
Отправка на корабль… Зудит
Заняться, наконец несеньем

Нормальной службы… Я служил
На разных кораблях радистом…
Да, в увольнениях грешил…
На службе был специалистом,

Старался, повышая класс,
Что неизменно поощрялось…
В часы вне вахты мне, как раз
Писать статейки позволялось –

«Флаг Родины» открыл для нас,
«Писучих» – школу военкоров…
Я – в ней. И повышая класс
Писания, дознался скоро,

Что офицеры, с кем могу,
Потолковать о репортаже,
Пришли на флот из МГУ,
С журфака… Идиоту даже

Понятно: зародилась мысль –
А у кого б не зародилась? –
Журфак? Пожалуй, да! Берись
За книжки, Петя, сделай милость!

На базе и на кораблях
Конечно, есть библиотеки…
Беру читать не второпях,
Не скуки ради и потехи,

Что в сельской школе проходил,
В заочной школе в Измаиле…
Конечно, Пушкина открыл –
И ослепили, поразили

Живые строки и поэм,
И сказок, маленьких трагедий…
Читаю в изумленье… Всем
Бы вновь и вновь творенья эти

Нетороливо открывать
И, усмирив стремленье к бегу,
Одну страничку прочитать,
Задуматься: к иному веку

Не приложим лишь антураж,
А чувства, мысли – все о том же…
Вовеки не уйдет в тираж
Великая словесность… Тоньше,

Мудрей и благородней слог,
Чем в торопливых побрякушках
Сегодняшних писак… Не смог
Никто в «полезных» постряпушках

Дойти до солнечных вершин
Изысканности и морали
И тронуть душу до глубин
Да так, чтоб трепетно читали

Хотя бы через десять лет
Вождем одобренное чтиво…
Ну, Пушкин! Ну, колдун! ПОЭТ!
С ним служба легче, жизнь красивей…

… А ночью поступил приказ –
Готовить к бою и походу!…
Приказом посылают нас
В чужое море – и по ходу

Нам предстоит пройти Босфор,
Как водится – и Дарданеллы…
Предполагаю, что на спор
Матросы – точно, охренели –

Сумели провести на борт
И в трюме спрятали от «крабов»
Девчонку, с кем «постельный спорт»
Матросов по ступенькам трапов

Поочередно дергал в трюм…
Все в возбуждении бесовском…
Тут даже и незрелый ум
Вмиг догадался б о матросском

Бордельном трюме… Капитан
О трюмном извещен борделе…
Эсминец ждали где-то там…
Он должен был в важнейшем деле

Сыграть ответственню роль…
Афронт! Доложено начальству –
Всем – по рогам! Стоять изволь
По струнке – будь готовь к несчастью…

Едва ль несчастный капитан
Теперь высокую карьеру
На Флоте сделает, ведь ТАМ
Все в дело пишут офицеру.

И будут называть тишком
Его корабль «борделеносцем»…
Сопровождаемый смешком,
Как если б был котом обосцан,

Скорей всего покинет флот…
Он ходит по эсминцу тучей…
Корабль на якоре… Идет
К нам спецкорабль за девкой… «Сучье

Отродье!» -- шепчет командир…
Теперь он – женоненавистник…
Запятнан навсегда мундир…
-- Да ладно, капитан, не кисни…

Ну, вот и посланный корабль…
И девушку и «сутенеров»
Он увезет назад… Пора б
В поход… Теперь покажет норов,

Понятно, злобный командир…
Уж он, в желании отмщенья
Всех поимеет во сто дыр,
За будушие прегрешенья

Авансом шкуру с нас сдерет,
Чтоб служба не казалась раем…
-- Уж вы запомните поход!
По этим правилам играем:

Он на эсминце Бог и царь,
Единовластье безгранично
На корабле – так было встарь
И впредь так будет – и отлично,

Коль капитан в своем уме
И не отягощен обидой…
Такое вот досталось мне
Однажды приключенье… Выдай,

Судьба, поменее таких
Обидных ляпсусов дорогой…
… У Лермонтова дерзкий стих..
Фома и панночка… Ах, Гоголь!

Я в этих книгах с головой…
Меня, по правде, не колышет,
Кто там вопросик половой
Воздвигнул флотской службы выше…

А в силу классности меня
На разные «борта» бросают
Мое умение ценя…
Приказ – закон… И зависает

На время чтенье мудрых книг,
Но осмотрюсь на новом месте –
И снова погружаюсь в них…
Есть цель… Я к ней иду… Не лезьте

Ко мне, салаги, с ерундой…
Жизнь пролетает словно чайка
Над океанскою водой…
О цели помня, не дичай-ка

Вдали от суши и людей,
Которым флотские авралы
Не интересны – и гвоздей
Из них не выкуешь… Кидало

Меня во все концы земли…
Случилось побывать на Кубе…
Служить легко ль, но корабли
Усугубляют службу в кубе.

Телепортируют меня
То на подлодку то на крейсер.
Считай, с десяток поменял
Радиорубок, жестких кресел --

Мозоль –твердеет на заду…
Вот угораздило попасться
В разведку – сквозь эфир бреду
В диапазон, где, может статься,

Какой-то натовский радист
С коллегой, что сидит на базе,
О важном треплется… -- Дождись,
Меня в Неаполе – в экстазе

Съелим по паре сочных пицц –
Пусть не жалеют пармезана…
-- А что планируете пить?
Матросам – кьянти, капитана

Уже, поди, узнали вкус –
Побольше рома и мартеля,
В свой трюм и этот примет груз
Двойной – давно ведь из Марселя –

Все подустали – был поход
Ответственным, а значит, -- нервным,
Сам понимаешь, русский флот
Идет по многим пунктам первым,

А наши силятся догнать…
-- Ну, как там новая ракета?
-- Да, в общем, ерунда опять --
То то подводит в ней, то это –

Такой ракетой воевать –
Самих себя поубиваем…
-- Вот треплются, едрена мать,
Мы с переводчмком внимаем,

Все пишет наш магнитофон,
Просеют после треп матросский
И, может, обнаружат в нем
Важнейших суперфактов блестки…

Телефония, то есть, речь
Употребляется нечасто:
Ее удобнее засечь…
Морзянкой корабли «стучатся»

На шифре, ясно, что при мне
И расшифровщиков бригада.
Раскрыл секретец – на коне,
Начальству – новая награда…

Порою слышим вой и гул,
А в нем скрываются сигналы.
Я уловить их не могу,
А техника на что? Немало

У нас имеется контрмер
На их такие заморочки.
Из жутких звуковых химер
Вдруг выползают точек строчки,

Где точки рядышком с тире…
Ну, дело мастера боится…
Дыра с дырою на дыре
На брюках сзади, аж дымится

От мозговых усилий зад,
Но тайнам не остаться втайне…
Тут математики сидят:
-- Хоть хлебом не корми, но дай мне

Чего-нибудь расшифровать…
Мы круглосуточно на вахте…
Враг, трепещи! Не сдобровать!
Ракеты-то не дремлют в шахте…

По стилю видим – «Энтерпрайз»,
А это – точно – «Саратога»…
-- А вот второй помощник Крайс –
В четвертый раз отец!
– Дорога

Нам скоро в Штаты – через год,
Глядишь, обзаведется пятым…
Весь экипаж усталый ждет
С надеждой возвращенья в Штаты…

Разведка… Не всегда она –
Ползком на пузе по болоту…
Антенна, кубрик, тишина,
Лишь радио бормочет что-то –

Занятный радиоспектакль –
Без выстрелов пока по счастью…
И в том спектакле испытать
Пришлось себя и в нем участью

Я ночи посвящал и дни
Не по своей, понятно, воле…
А антиподы – что они?
Да нас они глупее что ли?

Они подлушивали нас
И точно по такой методе…
У них аппаратура – класс…
Понятно, что не зная вроде,

Что мы подслушаваем их,
Сливали в наши уши дезу…
Порой тут было не до книг,
Лишь изредка в учебник лезу…

А мой очередной корабль
Научной прикрывался ролью,
Где, мол, тунец, где кит, где краб…
Все той же трудовой мозолью

Отсиживаю вахты, лишь
Гражданская на мне спецовка…
Поближе к натовцам – шалишь –
Американ – окрутим ловко,

Просеем весь словесный сор,
А важные добудем факты…
Я вспоминаю до сих пор:
Я сразу не поверил: как-то:

Над нами вертолет завис,
Все с нашей палубы сдувает,
А рев над головой и визг,
Конечно, злит – подлец мешает

Нам слушать вражеский эфир…
Весь день висит над нами, аспид…
Война холодная -- не мир,
Но без стрельбы… Лишь день погаснет –

И этот улетает прочь
У них – война по расписанью,
А мы на вахте день и ночь…
Я помню – к лютому терзанью

Нас «антиподы» подвели –
Тогда мы были на эсминце:
Лишь только наши корабли
Куда-то трогались – не снится? --



Несется нам наперерез
Их скоростной – во избежанье
Тарана – отвернем – но лез
Второй навстречу – и заданье

Срывалось – и Главвоенмор
Горшков дает команду (злится!)
-- Не отворачивать! -- В упор
Несемся в бок его эсминца,

Еще немного – и таран!
Те вмиг улепетнули с курса…
-- Вот то-то же! Давно пора!
Теперь, уверен, зарекутся

И близко к нашим подходить,
Чтоб знали, кто на море главный:
Где мы, там нечего ловить,
Мы флаг Андреевский, преславный,

Что весь в сиянии побед
От Ушакова до Горшкова
И впредь прославим в мире – нет
Нам равных на планете – слово!

Шел шестдесят четвертый год…
В те дни на сухопутной базе
Я нес ночную вахту… Льет
Эфир мне в уши всякой грязи

Ну, просто – смрадный, мерзкий дождь…
В ту ночь эфир гудел, встревожен…
Сперва невнятно – русский вождь
Хрущев, путчистами низложен…

Потом подробности пошли:
Мол, Брежнев в лидера пробился…
Часок – со всех концов земли
Эфир об этом… Убедился

Что вправду вдруг произошла
В Союзе передача власти…
К дежурному…
-- Ты что? – сползла
С лица дежурного по части

Улыбка – пот потек по лбу
-- Под трибунал пойдешь, несчастный!
Ты что несешь –то? На «губу»
Отправлю, как придет начальство!

Но подтверждение пришло
Под утро – и дежурный просит:
-- Ты, вот что – позабудь, Петро,
А если кто случайно спросит, --

Скажи, воспринял важный факт
Спокойно: мол Союзу служим…
А коли честно – чуть инфаркт
Не прихватил… Ну, дружим?
-- Дружим…

Катилась служба по морям,
По кораблям, радиорубкам…
И жизнь, порой, то тут то там,
Случалось, истончалась хрупко….

Но у всего – от сих до сих
Есть срок – начала и финала…
И я, прочтя полсотни книг, --
Честь кораблю! Затосковала

Прощаясь с кораблем, душа…
Судьба теперь ведет в столицу…
Москва в июне хороша!
Я новую хочу страницу

Открыть в судьбе! Привет, журфак!
-- Так, аттестат! Комплект заметок…
А направленье? Как же так –
Положен отзыв из газеток,

Без отзыва – увы, никак!
Такой облом на ровном месте…
Уверен я, что флотский «Флаг»
Меня бы поддержал без лести,

Но сроки, сроки! Не успеть!
Облом! Обида вкусом терпким –
Да сколько можно их терпеть?
Да сколько надо! Перетерпим!

Ну, что ж – куда теперь, Москва?
Искать жилье и работешку,
Работу раздобыть сперва,
Чтоб на одежку и на ложку

Ни у кого ни занимать…
Мне б в рыбаки, ведь я и парщик,
В отца и деда, так сказать,
Но, кстати, я еще и сварщик…

Нежданно опыт подсобил,
Приобретенный на заводе –
И я работу получил
С общагой и пропиской… Вроде

Налаживается судьба…
И я, как Рыбников, монтажник –
Высотник, но моя борьба
Не кончена с судьбою… Важных,

Житейских – множество проблем,
Но цель – яснее… Размечаем
Шаги… Прорвемся назло всем!
Журфак! Мечта! О чем мечтаем,

То днем и ночью в голове…
Остудим голову… В горячке
Лишь навредим… Так, я в Москве,
В чем плюс… Определим задачки:

Во-первых, исключим облом,
Сломавший первую попытку –
Добудем направленье. В нем
Пусть попросту и без избытку

Мне комплиментов говорит
Редактор, дескать, был полезен,
Еще несмело, но творит…
Вот с этим на журфак пролезем.

В Москве, понятно, просто так
Бумагу эту не получишь…
Залача-2. Берем журфак
С заметочками – новой кучей…

Но их же надо написать!
Напишем. Есть уже уменье.
Контакты нужно завязать
В газетах… Вот и направленье –

Строительство… Уж коль попал
Настройку – для журфака плюсы
И здесь добудем… Намечал
Программу – и долой искусы!

Понятно, что за контингент
В любой строительной общаге –
В кругу такой братвы – «студент» --
Немало надобно отваги…

-- Сверни-ка писанину, блин,
Бумажки – ну их к богу… Выпьем?
Давай, ведь я не пью один…
Не уважаешь? Ну-ка выйдем!…

Пришлось матросским кулаком
Внушать соседям уваженье …
И сам, случалось, -- с синяком --
Не лучшее, увы, решенье…

Но дипломатия – никак…
А так, сочли, что Петр с приветом:
Кропает что-то на листках
Нет – чтоб напиться…
По газетам

Носился -- кое-что берут…
Я вскоре стал своим в «вечерке»,
В отраслевые нес… Здесь ждут:
Программу исполняя четко

Пишу -- взаправдашний рабкор…
Нужны заметки от рабкоров -
Со знаньем дела – и не вздор…
В «Строительной газете» скоро

Всегда желанен мой приход.
Есть правило: должны газетки
Всех убедить, что, мол, народ
Активен и строчит заметки.


Я, сварщик, строящий Москву,
По этим правилам играю,
Бросая строчки по листку --
Ведь я же на переднем крае,

И, строя новую Москву –
Я новостишки собираю
Весомые – уже в мозгу –
Не первый – сотый лист мараю --

Торчат особые крючки –
И ловишь ими отголоски,
Проверишь – ну, а вдруг – глючки? –
И – сочинять… Потом – в полоске,

А повезет – и в двух иль трех --
Есть! -- «Паршиков, рабкор»! – под текстом:
Пусть не «сенсашка», но не треп,
А факты жизни об известном

Мне – досконально – круге дел --
Строительство Москвы в заметках
Рассмотрено в упор… Хотел:
Во всех республиках советских

Чтоб знали все про подвиг наш…
В бригаде все идет, как надо:
Я сварщик – важный персонаж.
Без понта – без меня бригада –

Пустышка – и ажиотаж
Извечно, вкруг моей персоны…
-- Где сварщик?… Петя, срочно, марш!…
Варю – и строятся колонны,

И вот уже стоят твои
Дома, и тянутся проспекты…
Мы завтра светлое творим…
А надо ж что-нибудь в конспекты

Вписать – ведь я уже, друзья
Хожу в «ликбез», то бишь, на курсы,
И здесь мне оплошать нельзя
А в Белокаменной искусы –

И это, кстати, не пустяк
Ведь молодость – она не вечна
Но цель, ориентир, маяк…
Ах, если б мог пожить беспечно!

Не получается, увы.
Сраженье за журфак продолжим…
Ах, не хватает головы --
Я в жизни разошелся с «дойчем»,

А без него не попадем
В студенты, что же мне содеять?
Как новый исключить облом?
Ну, в общем, на мозги надеясь,

Купив учебник, лезу сам
В него… Не учат на ликбезе
Нас иностранным языкам…
Я лезу в «дойч», а он не лезет

В башку… Завидую мальцам
Из специальных школ московских –
Многоязычным огольцам…
Но крепостью задов матросских

Их переплюнем все равно…
Известно ж: терциум нон датур –
Иного, то есть, не дано
Ни мне, матросу, ни солдату –

Дожмем -- зады у нас крепки…
Такие же, как я, проблемы
На курсах – новые дружки –
Солдаты разрешают… Все мы

Пред языками должники
Надежный парень Жора Зайцев,
Берет на приступ языки…
Случилось дружбе завязаться…

И Гена Кулифеев наш
Собрат в борьбе с несовершенством
Судьбы – берем крутой вираж
Талант у Жоры с Геной – жестом,

Улыбкой – одолеем взлет! --
Уверенностью заражали,
Мол, наша все равно возьмет –
Надеждою вооружали…

Талант, иначе говоря,
Быть другом… Мог ли не заметить?
И дружбу верную даря,
Мне помогали жить на свете…

Слегка в «Иронии судьбы…»
В наш адрес чересчур жестоки
Нападки, что, мол, как столбы –
Однообразны новостройки…

Есть исключение – Москва…
Конечно, в спальных-то районах…
Дома и различишь едва…
Но год от года неуклонно

Столица хорошеет… Мне
Приятно: я один из профи,
Что признаны по всей стране
Строителями высшей пробы

И самоуваженья мне
Сей факт, понятно, добавляет…
Могу, выходит, и вдвойне
Идти к журфаку вдохновляет…

На стройке дни летят, как сон…
Напряг, горячка, потогонка…
Был день как день. Особо он
Не выделялся… Тут девчонка –

Была с подругой, но второй
Я как-бы вовсе не заметил…
А эта… Точно о такой
Мечтал матрос все годы эти…

Студентки… Практика для них
Назначена в моей бригаде…
Я оторвал себя от книг.
Готов такой девчонки ради

Отставить навсегда журфак…
Пропал… Мне снятся эти губы…
Вюбился, да… Ну, как же так –
Ведь, знаю, мне теперь без Любы

Не жить – на ней сошелся свет,
Как пелось в старой доброй песне…
И вот – признанье… Если –«нет»,
То сдохну здесь, на этом месте…

Но Любочка сказала «Да!»…
Мы в переулочке Арбата
Сыграли свадебку…Сюда
Пришли мои друзья, ребята –

Строители… Играл и пел,
Терзая струны, Жора Зайцев…
Подругам Любочки успел –
Едва не всем – в любви признаться…

Вповалку спали на полу…
Проснувшийся средь ночи Гена –
Лежал, притиснутый, в углу, --
Отправился, держась за стены

На двор, ступая по гостям –
И всполошил весь дом, бедняга…
Иногородним-то зятьям
Несладко привыкать, однако,

К московским «тещиным блинам» --
Порой противны до отрыжки…
Непросто начинать и нам:
Лишь комната на всех в домишке,

Где все удобства – во дворе…
Прибавились в глазах печали…
Но Люба… Жаловаться – грех!
Готов поспорить – не встречали

Добрее в мире существа…
И в этой доброте – спасенье…
-- Мы вместе, Петя! И Москва!
Потерпим, будет и везенье…

Везенье есть хотя бы в том,
Что мне в «Строительной газете»
Бумагу дали… Все, живем! –
Есть люди добрые на свете…

Ну, словом, с Богом! Я пошел…
Экзамен. Сочиненье. Ладно…
Скорей всего, что комсомол
Все воспевать взялись невнятно…

Я – Лермонтова… Мой поэт
Несочетаем с деспотизмом,
Печаль в овалах эполет…
Пронизаны патриотизмом

Вольнолюбивые стихи…
Особо дорого в Мишеле:
На августейшее «апчхи!»
Не отвечал он, как велели

Сверхверноподданным «виват»,
А резал так, что там икалось…
Изгнанник, патриот, солдат…
И сочиненье написалось

Одним движением пера…
Я подготовлен был прилично –
В «ликбез» не зря ходил … Ура!
По сочинению – «отлично»!

И русский устный – высший балл…
Потом – немецкий… Я в итоге
И по нему не сплоховал.
По меньшей мере – с полдороги

Меня не бросило в кювет…
-- Сказать по правде – лишь на «тройку»
Вы отвечали… Мой совет:
Поступите – берите только

Испанский… Начинать с азов
Синхронно с прочими – все ж легче,
Чем догонять в пути мальцов
Из специальных школ… Далече

Они в немецком языке…
А чтоб гармонию в зачетке
Не портить – вот… Гляжу – в руке
Лихая роспись при «четверке»…

Ну, после этого провал
Немыслим… Словом, я – во фраке…
Историю теперь сдавал
В уверенности: на журфаке

Уже одной ногой стою…
Поставил вскоре и вторую…
Удачу звездную мою
Разделит Люба – расцелую!

И Жора с Геной прорвались,
Не подвели меня, злодеи!
Петардой радости взорвись
Победа наша! В самом деле…

Не будем уж преуменьшать
Немыслимое достиженье…
Теперь лишь только не мешать
Судьбе, не тормозить движенье…