О, Боже...

*   *   *

О, Боже, как мне плохо!
О, Боже! И давно!
И в завершенье вздоха
Не легче все равно!

Вам, братья, тоже плохо,
И плохо уж давно!
Душа совсем оглохла
От оперы Гуно!

Я загнан на арену,
Войдя в запретный круг,
Хохочущую пену
Взбиваю взмахом рук!

Освистан и унижен
В орущем шапито,
Вас возлюбивший ближний
Хватает воздух ртом!

Вы убедились, знаю,
Я вас, узнав, устал,
И, приближаясь к краю,
Упал и снова встал!

И стенкою на стену
Хрипящий режу круг,
И под моим коленом
Повержен будет друг!

Повержен будет ближний,
И тишиною в фокус
Воскликнет цирк: «Эй, рыжий!
Подставь другую щеку!»

Тогда я прочитаю
Молитву в тишине,
Я ничего не знаю,
А истина в вине!

А истина – изнанкой,
И все ей нипочем,
Коль «кофею» с баранкой
Берешь крутым плечом!

Вы убедились? Знаю!
И много знать устал,
И руки простираю
К Тому, Кто создавал:

«Ответь мне, Светлый Отче,
Зачем и почему
Дни наши все короче
И приближают тьму?

И почему все беды,
Достойные вполне
Соседа, – не соседу,
Достались только мне?»

И шепчет мне устало
Не Сам, его гонец:
«Даст много, скажешь, – мало,
Как тяжек мой венец! –

Так лучше еще меньше
Получишь, и отныне
Жди весточки ты вещей,
Тебя Он не покинет.

Тебя Он проверяет
На прочность. И чиста
Эксперимента точность,
Исполнится мечта!

Ты будешь, как хрустальный
Сосуд, перед Судом.
Уж близок твой летальный
Исход, а что потом,

Узнаешь, когда очи
Смежит полнейший мрак,
Всему хозяин Отче,
А ты – всего пустяк!»

*  *  *