Тишина

Лёд под ногами, а с неба вода,
И как обычно, молчат провода.
«Тук-тук-тук!» - на пороге Беда, -
Здравствуй, мой старый друг!
Рядом со мною нет ни души,
Но в тёмном углу что-то шуршит.
В вазе багульник и камыши,
Душит замкнутый круг.

Флирт безнадёжен, но страшно одной,
А у соседей – воскресный запой,
А ты занятой и – чужой, чужой,
Усталый и раздражённый.
Что ни скажу – всё против меня.
Трудно сдержаться, улыбку храня.
Руки замёрзшие просят огня,
Но холоден свет отражённый.

Тянутся тени со всех сторон,
Мёртвый и белый, молчит телефон,
Но в голове моей бедной звон
Не умолкает днями.
Продана гордость за полцены,
Мучают, давят кошмарные сны
И, как проклятье холодной зимы,
Растёт стена между нами.

Глупо, нелепо, в конце концов,
Ждать краткосрочных твоих звонков:
Фразы скупые жестоких слов
Нам не приносят  счастья.
Страхи чужие страшны вдвойне.
В комнате тёмной – как на войне,
Тени рогатые в чёрном окне –
Нам не враги, а братья.

Я засыпаю под сердца стук
В крепких объятьях горячих рук
И шелохнуться боюсь: а вдруг
Мне это только снится?
Утром проснусь – за окном – дожди,
Каторжный день, как мираж, впереди.
Сорванный голос:  «Не уходи!» -
Но надо бежать, торопиться.

Лестница клавиш – в пропасть, во тьму, -
Сбиты ступеньки, и наяву
Падаю, падаю – вниз, в тишину,
В бессмысленность ожиданья.
В жёлтом тумане застыл рассвет,
Мой карточный домик – был и нет,
Сыграна песня, концерт спет,
Оглушает разочарованье.

Гулко биенье крови в висках,
Мышью летучею мечется Страх,
Пусто в моих дрожащих руках –
Ни воды, ни огня, ни ветра.
Нема и бессмертна тоска моих глаз,
Печальный отказ – в восемнадцатый раз! –
И наша «любовь» - без стыда, напоказ –
Горстка чуть тёплого пепла.

Дёшевы слёзы – просто вода,
И слово твоё – нет, не крепче льда,
И равнодушно молчат провода,
И дело моё безнадёжно.
Снова сегодня ты не со мной,
Снова сегодня мне плакать одной,
И Страх окольцованной тонкой рукой
Мне в дверь стучит осторожно.

(1997 г.)