Семь жизней и одна смерть. Старайтесь не видеть грязь

 Смазанные лица… Лица в чёрном… Чего они ждут? Чего они хотят? Издавая свои бесплодные стоны и рыдания.
Все в изнеможении от слез, которые уже тоже обессилены и лишь засыхают, застывая на щеках. Толпа, черная толпа, черный круг… А выше только серое небо, без границ, без судьбы и без жизни. Воздух прохладен и обездвижен. Тесно, сжато, ужасно… Вот уже последний взгляд быстро проносится по этим мутным лицам, вот, вот, еще чуть-чуть, и небо уже начинает заслоняться деревянной крышкой… Выпустите… Еще один взгляд… Нет.

Толпа еще долго стояла, захлебываясь в собственных страданиях, соплях и прочем. Хотя о сути такого собрания, возможно,  уже половина позабыла: кто-то вспомнил свои беды, страхи или разочарования, и похороны уже превращались в бессмысленное выливания жалостей в первую очередь к самому себе, и истина уже начала терять свое значение. Послышался стук влажной земли о дерево, все глуше и глуше. Среди толпы стоял молодой парень. Он отделялся от этой серости, от этой безмозгло страдающей толпы, он был строгий, но с сочувствием и, заметно, через силу, созерцающий скупую церемонию. Весьма неприличная его внешность выбивалась из толпы. Хотя костюм , черный , строгий, весьма был к месту, но узкая рыжая бородка и кольцо в носу, выглядели неуважительно и вызывающе, зато узкие, прямоугольные, аристократичные очки весьма смягчали дерзость его внешности. Это Марк, ее лучший друг, и представитель сексуальных меньшинств по совместительству. Он медленно переводил взгляд с одного края толпы на другой: «Как оказывается всё просто… И как всё быстро. Когда жизни заканчиваются, тебя это не касается, но когда приходит конец именно той, которая дороже своей, чувствуешь себя полным ничтожеством. Ну как, как какому-то куску дерьма повезло больше чем…? Чем тебе Мая… Почему?...» - мысли шли логично и последовательно. Продолжая сканировать стадо, Марк вдруг заметил человека совсем не по-панихидному наряженного. Как же там… Коротко стриженный в короткой куртке, в огромных ботинках на толстой подошве и заправленных в них светлых джинсах. Но этот человек был единственным действительно страдающим из всех вокруг. Изрядно пытаясь скрыть своё настроение, он еще сильнее выказывал его. Он смотрел в землю, лишь изредка быстро бросая взгляд на толпу, это был взгляд ненавистника, заключенного жизни, этот взгляд приводит в ужас, вводя тебя в панический транс, он может разорвать в клочья одной искрой, лишь одним уколом, но туда, где всего больнее. Парень стоял и упирал свой свинцовый взгляд в землю именно по этой причине, ему нельзя было взорваться… Это Тим – ее парень, бывший парень… Марк знал его…Где-то глубоко в душе знал его очень хорошо, а на самом деле по рассказам и фоткам Майи.
Прошло три часа, и иссохшие от жалости и страданий людишки стали, словно черви, расползаться в разные стороны. Лишь Тим до сих пор стоял неподвижно, продолжая дырявить землю. Ни звука, ни вздоха, мертвая тишина, сопровождающаяся  только самой бессмысленностью этой тишины. Марк боялся подойти, но чувствовал непреодолимое желание и всё же… Он медленно, стараясь не делать каких-либо лишних движений, подошёл к Тиму. Любая фраза в этот момент была неуместна и могла привести к чему-то страшному. Но Марк всё же: «Уйти не так просто…» - это было как гром среди ясного неба. Тим медленно словно удав поднял свои тяжелые глаза на него, и жестокость на миг прекратила выливаться из него. Он замер, увидев лицо Марка,  почувствовав прежнее чувство, которое так часто сжимало сердце, и от этого ему стало еще больнее. Тим резко дернул плечом, чтобы как можно больнее задеть Марка, и пошел прочь. Удар… Кто бы мог знать, насколько сильным он окажется…

В углу темной комнаты сидело что-то непонятное, похожее на иссохшее, истощенное создание, согнувшееся в комок и дрожащее, сотрясающееся от резких рывков воздуха при каждом вздохе. Это ее мать. Наверно, не существует ничего более жалкого и убогого, чем эта, медленно умирающая внутренне, уже практически сошедшая с ума, женщина, никому не нужная, всеми забытая, и уже не имеющая смысла своего существования. А вокруг пусто, и нет ничего, ничего, что бы могло что-то значить, быть истиной, или хотя бы заставить верить в правильность, того, что есть. Невозможно выразить, когда наступает это, ты не знаешь, что это, и просто отрываешься от мира, жизни, и летишь, не чувствую ничего под ногами. Она почти мертва. Точнее готова стать таковой, просто глупая и наивная человеческая слабость не позволяла перешагнуть самой, сорваться, и лететь, уже не тревожась о падении. Послышались чьи-то шаги. «Татьяна Ивановна. Где вы?» - раздался знакомый голос. В комнату вошел Марк.
Женщина сидела без движения. Тишина вновь оглушила.
Марк подошел к ней, не зная, что сказать. Татьяна Ивановна сидела, не дыша, всё было просто и ужасно сложно в тот же момент. Она медленно встала и словно приведение, завернутая в белую простыню, прошлась из одного конца комнаты в другой. Страшно бледная, совсем еще не старая,  но уже полностью поседевшая, высыхающая с каждым часом, медленно умирала. «Вы ничего не едите. Может вам лучше переехать ко мне?» -  все фразы были тяжело натянуты. Марк не знал, что сделать, что сказать, что… А она всё продолжала ходить по этой пустой и забытой комнате, ничего не понимая, и уже не стараясь понять смысл происходящего.
Она четко и громко, даже с выражением произносила: «Белый свет, в семя твое вложены грехи наши, младенцы носят их в своих жилах, еще находясь в утробе матери, потому и плачут они по ночам, будто бы без причины, но кому ведомо, что видится им во снах их?»  Она стояла и гладила свой живот: «Но ты не будешь плакать, я не позволю дьяволу завладеть твоей уже грешной душой, твоим телом, тобой самим… Мы будем вместе, мы будем с ней…». Марк не понимал её, она его не слушала.  Татьяна Ивановна вышла в другую комнату, послышался крик, пронзительный и звонкий, как у новорожденного. Марк выбежал на балкон и увидел на земле белый силуэт, она лежала, раскинув в стороны руки, утопая в крови.
Попытка суицида обернулась удачно согласно своей цели. Татьяна Ивановна не была беременна, просто

свихнулась и покинула жизнь, использовав наиболее простой и дешевый метод. Все просто и быстро.
 
Похороны? На какие деньги? Татьяна Ивановна всегда жила с дочерью и не просила никогда и никого о помощи, все сама тянула на своих плечах. Правда у нее еще жива мать, Майкина бабушка, человек, которого никто не интересует, ни родные, ни она сама, а лишь старая, как и бабуля, собака, обыкновенная дворняга, толстая и ко всему равнодушная. Эти два бездушных создания очень грамотно существовали, почти ни от кого не завися.

Люди считаются наиумнейшими созданиями, будучи, наверное, самыми глупыми во вселенной. Не зная ничего, они стремятся к каким-то возвышенным целям,  создают сами себе миры грез и счастья, затем теряют всё и винят окружающих... Но исход  один.

Вечер. Обычный, обыденный, скупой на праздник и праздный на пошлость. Марк решил, как обычно, затусить в местном клубе «Satisfaction».  Яркая маечка, обтягивающие джинсы – клубняк не меняется. Марк уже подходил ко входу и вдруг заметил неподалеку компанию весьма массивных молодых людей… бритых… изрядно подвыпивших. Среди них он заметил знакомое лицо, это Тим. Увидев Марка, компания явно оживилась. И обратив свои взоры в сторону парня, стали откровенно издеваться, изощренно орудуя своим богатым и профессиональным для таких случаев лексиконом. Тим просто стоял и дико смеялся в пьяном угаре. Как часто людям доставляет удовольствие унижать отличных от себя, мотивируя лишь количественным превосходством. Парни ринулись в сторону Марка, тот в свою очередь не сменил скорости шага, но войти в клуб ему не удалось. Ноги стазу же пошли в ход, железные вставки достойно оправдывают свое назначение. Жестоко и нечестно,  Тим узнал его,  ну и что… Как же можно отказаться от такой возможности – лишний раз доказать свое превосходство и спустить отбросы в унитаз. Он бил, бил, наверно, сильнее всех. В глазах потемнело, лишь чей-то темный силуэт скрылся за углом. Когда ребята вдоволь позабавились и усладили свой голод, все тихо мирно разошлись, а Тим лишь бросил свой свинцовый взгляд на Марка и понял…

Утро в больнице, что может быть прекраснее. Только утро в гробу. Переломов нет – странно.  Такое могло случиться и раньше, но сейчас всё было по-другому.
Весьма симпатичненькая медсестра вошла в палату, настолько симпатичненькая, что  Марк мог даже пожалеть о том, что он гей. « Ну, как самочувствие?» - ласково тихим голосом спросила она, Марк лишь улыбнулся в ответ. «Кто же вас так?».  «Недоброжелатели, или лучше сказать нелюбители.»  «Но это же варварство!» - сильно повысив свой писклявый голос, возмутилась медсестра. «Дааа… Ну и отсталая наивность… Девочка, тебя еще не научили жизни, и это заметно. Мне искренне жаль тебя, с такими взглядами тебя первый встречный разведет и от… ну в общем сделает свое дело, а ты и не поймешь. Ребенок», -  подумал Марк. «Вам два дня еще обязательно». «Стрём» - подумал он.

Главная улица, старый желтый покосившийся дом, второй подъезд, второй этаж, квартира 25, раньше из окон этого дома часто орал Blink 182, но теперь тишина. Влада была лучшей подругой Майи, это была не просто дружба. Редко встретишь такие святые и верные отношения, как были у них. Влада живет с отцом, с больным отцом, он инвалид  первой группы и вдобавок алкоголик, правда, он очень добрый и пил только один (дома дебош не устраивал). И Владе помимо учебы приходилось подрабатывать, в этом они с Майей были заодно. Они пробили места на детской развлекательной площадке, то есть устроились няньками, у Майки, по правде говоря, с деньгами проблем особых не было, но ей нравилось это занятие, девчонки любили детей и друг друга, вместе им всегда было хорошо. Но вот сейчас все оборвалось.
Влада сидела в своей комнате и уже три дня не выходила из нее. Отец ее не трогал, он все понимал. «Как дальше жить? Как? Как? Что делать?» - эти вопросы уже начали разъедать мозг. Все сломалось, все, что так долго строилось, рухнуло в один миг, и ни чем уже не помочь. «Она бы мне не простила, что я так поступаю, она бы сказала, что нужно жить дальше, у меня же есть папа…» - зазвонил телефон. Влада подняла трубку, и это стало последней каплей ко всему: ее выгнали с работы за трехдневный пропуск. КОНЕЦ…


Медленным раздолбайским шагом Марк возвращался из больницы домой. На автоответчике куча сообщений, в основном все от мамы. «Да, мама, все в порядке, прихватило желудок, да, ну ты же знаешь, как это бывает, не кричи, и не нервничай, тебе нельзя волноваться, все, мам, я тебе потом перезвоню, пока.» - Макр с облегчением положил трубку. «Блин, еще бабулю надо проведать».
Бабуля – это бабушка Майи. Марк был единственным человеком, которого она хоть как-то воспринимала, в какой-то степени она его даже любила, конечно, взяв в расчет то, что со своим консервативным складом ума бабуля не в курсе его сексуальной ориентации.
Марк, не спеша, ковылял по переулкам, у него не было опаски опять нарваться, скорее он даже где-то в глубине души хотел вновь встретить Тима, но не с таким болезненным результатом.
«Ну наконец-то! Ты что думаешь я тут уже померла? Мне еще нужна твоя помощь!» - типичные резкие и громкие приветствия бабули всегда могли поднять Марку настроение. «Это ты чего такой потрепанный, подрался что ль?».
«Да вот было дело». «Ух, эта шпона у меня схлопочет! Это ж надо!» - кричала она на весь дом. «Эти поганые соседи Танькины притащили весь их хлам ко мне, ты погляди!»
Вся гостиная была забита коробками: тут все их вещи. «Забирай чего хочешь, хоть все». Марк сразу же нашел коробку с надписью «М. хлам» - это её. Он отложил ее в сторону, а остальные разобрал и разложил все по свободным ящикам. «Что вам купить?» - в ответ бабуля протянула список.


Прошло три дня и Влада ушла в запой. Пила каждый день в каком-то затхлом баре и нарвалась. «Проституция – самый легкий для тебя способ заработать в этом городе» - очень тщательно втирала ей это какая-то блондинка в короткой юбке. «Ну? Что, пристроить тебя?».  Влада лишь качнула головой.
Оформляется все это быстро и уже на следующий день Влада пошла на «осмотр». Появилась лишь одна претензия, на счет цвета волос, там берут только блондинок, но и это не проблема. Покрасили там же в тот же день. И вперед… На панель. 
Какое же может быть ощущение у шестнадцатилетней девочки, которая прежде водилась с детками и боялась поцеловать мальчика,  у нуждающейся в деньгах для отца, у девственницы, в конце концов, какое чувство может у нее быть, когда она размалеванная не как проститутка, а как последняя шлюха, в короткой юбке и топике, не далеко ушедшем от толстого шнурка,  идет продавать себя и понимает, что это предел низости.
Она стояла на ветру, прижимаясь к столбу. Было ужасно холодно. Но клиенты не заставили себя долго ждать. К Владе вскоре подкатила довольно приличная тачка и из окна выглянул мужик лет тридцати восьми- сорока, ужасно неприятный на внешность. Он откровенно пошло разглядывал своими похотливыми глазами трясущееся тело Влады. «Сколько вам лет?» - любезно поинтересовался он. «Шестнадцать» - с отвращением, но все же переборов себя, она ответила. «Садись, покатаемся». Влада села.
Они приехали в какой-то гараж. Влада уже паниковала, она боялась, что ее отец узнает об этом и просто умрет, это было единственное, чего она боялась. Остаться одной в этой грязи…
Они прошли внутрь. Мужчина зажег свет. Гараж был пуст, но в одном из углов стоял большой стол. Мужик, не долго думая, затащил Владу на стол и …
Полчаса спустя она лежала уже на полу и лишь тряслась от слез. Мужик ходил по гаражу и с приятной улыбкой на лице, потягивал сигарету. «За то, что ты целка, я заплачу вдвойне».


Воспоминания очень жестоки. Они могут просто убить. Марк принес домой Майкину коробку. «Зачем она мне? Или что, я буду рыться в ее личных вещах? Ну и мразь…» - подумал он и открыл коробку. Внутри лишь пара шмоток, все остальное – книги и тетради. А вот и ее дневник. Читать было бы подло, хотя сейчас это уже не имело значения. Марк взял дневник и уселся поудобнее на диване.

«13 сентября. Мне уже 15. Недетский возраст. Сегодня должно быть всё по-другому. Начнётся новая жизнь. Влада обещала мне какой-то сюрприз, интересно, что это, ведь ей не свойственны неожиданности. Мне кажется что всё вокруг меня изменилось. Стало еще прекраснее, еще замечательнее и лучше!  Хочется жить и жить! Ведь эта жизнь дана нам не для того чтобы мы относились к ней расточительно или с пренебрежением, или того хуже выбрасывали.
Мама. Моя самая любимая и самая лучшая в мире. Я так ей благодарна за всё что она мне сделала и делает, за ее теплоту и доброту.
 Мне светит солнце мне легко, и ты здесь, рядом.»

Марк отложил дневник в сторону и подошел к окну. А там дождь, серость, темнота. К сердцу подкатил бетонный ком. Трудно и больно. «Частица солнца потухла. Просто без причины. Её детское сердечко не выдержало…» - Марк глубоко вздохнул и вернулся на диван.


Влада волочилась домой еле передвигая ноги,  в ее маленьком покрасневшем от холода и ветра кулачке было зажато 500 баксов. Она не видела ни дороги, ни прохожих. Лишь изредка она резко шарахалась в сторону если замечала кого-то.
Пронзительный осенний ветер хлестал по щекам как будто наказывая за что-то. Влада встала  в каком-то переулке, чтобы отдышаться и набраться смелости появиться дома. Невдалеке послышались громкие и развязные мужские голоса. Влада увидела шумную компанию, которая явно приближалась к ней. «О! каких только МРАЗЕЙ не встретишь на улице! Ну что парни повеселимся!?» - радостно начал один из шайки. «Ты что бредишь? С этой малолетней разукрашенной разносчицей всякой СПИДоносной дряни? Гм… а что это у тебя там?» - и он в миг отобрал у Влады деньги, она же в ответ не нашла в себе силы что-либо возразить.
Но на краже дело не кончилось. Компания в своё удовольствие поиздевалась над девочкой, избив и изуродовав её до неузнаваемости. «Шлюха позорная, научись себя ценить дороже 500 зеленый! Мразь!»
Ночь. Лужа крови. Отрывистые и безответные всхлипы. А дом уже рядом. Она доползла до квартиры, но уже не чувствовала необходимости стучать в эту дверь.
Отец уже спал. Влада разделась и залезла под ледяной душ. Её тело и лицо были жестоко обезображены.



Всё что сейчас нужно  - это 20 таблеток димидрола и спички.
Она вошла в свою комнату и заперлась. Села на кровать и зажгла свечу. Теперь конец. Влада не замедляя выпила таблетки. Слезы полились ручьями. Они не видели конца. Захлебываясь от глухих рыданий Влада встала и подожгла книгу стоящую на самой верхней полке и занавеску.


«13 сентября. Вечер. Я предвкушаю что-то необыкновенное, что-то радостное и грандиозное…
…..
………
Это был мой самый лучший день рождения! Всё было в сотни, даже в тысячи раз прекраснее, чем я и ожидала! Это сон! Прелестная сказка! Мы веселились на КРЫШЕ, там были шары и торт, огромный торт! И … он… он не такой как все их описывают. Он добрый и ласковый, он внимательный и я ему нравлюсь! Марк будет счастлив за меня.(бедняжка, он так одинок, у него нет настоящей любви, хотя он и говорит что у него всё лучше всех)» - «Даже тут она оказалась права, она всегда была права,» - подумал Марк. «Я влюбилась, по-настоящему. Это чувство не возможно передать!»
Дальше шли глупые вырезки из типичных девичьих журналов, советы  как стать красивее и прочая чепуха.
«Наивная девочка…» - дальше в дневнике примерно десять  листов было занято различными артами: сердечками и любовными стишками. Как же это глупо. Но счастье – это всегда глупость, когда люди становятся счастливыми, они превращаются в полных дураков.

Зазвонил телефон. «Ну? Привет, да ничего особенного. Какие предложения? Явно не руки и сердца. Что за чушь. В клуб? Может придумаем что-нибудь поинтереснее? Ты не знаешь… Зато я знаю. Я зайду.»


«Что произошло?» - взволнованным голосом спросил Марк у соседки. «Кто-то оставил мусорный пакет в подъезде, а ваша бабуля спускалась во двор с собакой…  Ну зная ее темперамент, не сложно догадаться, что произошло, когда она увидела этот «беспорядок». Можно сказать, захлебнулась в своей сварливости и возмущении.»
«А собака? Где она?». « Не знаю. Наверно, сбежала.»
«Замечательно». Что за тупость происходит вокруг? Одна за одной.


«Ну и что же ты задумал?» - спросил у Марка весьма симпатичный парень в красной куртке. «Займемся экстримом.» - ответ был многообещающим.

Они пошли на площадь, где по выходным тусовались все слои населения, абсолютно все.
Тим со своими бугаями, конечно, тоже был там. «Прости друг, но тебе прошлого экстрима было не достаточно? По-моему хватит, я в этом участия не намерен принимать. Забудь.» - и попутчик Марка скрылся в неизвестном направлении.
Марк сел на одну из скамеек и принял расслабленную позу.  Рядом с ним быстро прошел какой-то человек. Что-то знакомое, скрылся за поворотом.
И вновь толпа бритых не заставила себя долго ждать. Тим шел позади всех, он чего-то боялся.
Ребята отвели Марка за угол и провели с ним «исправительную беседу». Но Тим не стал присоединяться к ним, приняв вид максимальной пренебрежительности к представителю нестандартной ориентации.
«С первого раза не понял? Чё ты тут выставляешься? Навешать еще что ли?» - сказал на последок  самый мощный из White Powerистов. Все вновь закончилось.
Марк вытер ладонью кровь с лица и направился к дому. Вновь тупая тень промелькнула где-то рядом.  Проходя
Мимо старого разваленного дома, Марк заметил сидящего там, на окне первого этаже, Тима. Они заметили друг друга и Тим спрыгнул с окна.
Они стояли друг на против друг на расстоянии вытянутой руки. «Чего ты хочешь от меня?!» - внезапно заорал Тим. «Зачем ты все время напоминаешь мне её? Её больше нет! А ты… Убирайся из моей жизни! Вон!».
Он орал, задыхаясь от собственного гнева, теряя контроль. Его глаза кричали от безысходности. 
«Ты тоже это чувствуешь. Я это вижу, я это знаю.» - тихо сказал Марк. И их взгляды слились.

Эта ночь была их.

Утро было мерзким. Слякоть, холод и отвращение. Тим вскочил с кровати и в панике начал искать свои вещи. Он был взбешён. «Что произошло?» - тихим голосом спросил Марк. «Ты!» - заорал Тим. «Что ты со мной сделал? Ты меня тянешь вместе с собой в это дерьмо!» - быстро одевшись, он ушел хлопнув дверью.
Марк быстро встал и подошел к окну. Еще этой ночью этот человек был им любим, а сейчас он убегал прочь, схватившись за голову.

Марк сел на пол и заплакал.


«Завтра 13 октября и будет уже месяц как мы с Тимом вместе. Я жду этого как наше первое свидание…»
Это была последняя запись в ее новом дневнике. А 13 октября ее уже не стало.

Марк оделся и просто ушел из дома. Он забрался в этот разваленный дом и закурил сигарету. Вдруг послышался треск и шорох, в дверном проеме показался какой-то силуэт. В комнату вошел человек. Обычный человек, лет тридцати, в длинном пальто и в очках. «Ты наверно, хочешь знать как она умерла.» - начал новый. Марк только округлил глаза. «Ведь ты же понимаешь, что сердце не могло само собой остановиться, и она не стала бы сбрасываться с балкона, ведь 13 октября было бы завтра. Просто  ангел увидел настоящую жизнь, жесткую реальность. Я был там и всё видел. Она стояла на балконе наслаждаясь вечерней тишиной и прелестью нашего звездного неба. Но это тишину прервал пронзительный детский крик. Невдалеке пьяный мужик насиловал маленькую девочку…
Её наивное детское сердечко не в силах было понять этой мерзости и грязной жестокости. Она не смогла ничего сделать. Ничего. Она просто умерла».
Марк слушал всё это раскрыв рот, он не мог произнести ни звука.
«Вы с ней очень похожи. Поэтому  он к тебе тянется. Но вам этого не дано.»
Марк не успел ничего сообразить, как новый уже скрылся.
Это было потрясением, шоком. Её убила реальность, настоящее, то, что нас сейчас окружает, то, с чем бороться просто не могут, так как сами это порождают. Она жила сказкой и мечтами, и была самой доброй на свете, но увидев жизнь во всей её «красе», не ожесточилась, она просто не приняла такую жизнь.


Марк подошел к своему подъезду и увидел Тима. «Я не могу быть с тобой, но без тебя я подыхаю». – сказав это Тим развернулся и ушел. «Он не вернется.» - понял Марк.


Надеясь на очередную встречу с новым Марк опять пришел в развалины, но единственное, что он обнаружил были разбитые очки.


-------------------------------------------

«Впервые за все истории криминала и движений экстримистов! Сегодня по адресу …..(что-то незнакомое) … был обнаружен труп молодого человека, по всем описаниям, принадлежащий к такой группировке, которая имеет название «Скинхеды».  Молодой человек был повешен в собственном подъезде с выцарапанной надписью на животе «Не прощаем!» …
Марк стоял в оцепенении.
Это была самая большая потеря в его жизни, не считая саму жизнь.

ЭПИЛОГ
Она была первой, это была её смерть.
Потом её семья, друзья и любимые. Их жизней было шесть, прожив их, они попали туда же куда и она.
Но ведь должно быть семь жизней. Кто же седьмой?
Это ты. Только вопрос в том, кто есть ты? Что ты значишь в этой жизни и что значит жизнь для тебя.