Он письма одной ей оттуда писал

               

Он письма одной ей  оттуда писал
Адрес обратный: Афган. Кандагар.
Всё поцелуй в парке тот вспоминал
Сам пугаясь того: я её целовал!

В любви объяснялся неловко Олег:
Хочу посмотреть на московский я снег,
Но чтобы только рядом с тобой
И небо со звёздами над головой.

- Олешка, мой милый, - писала в ответ –
Кроме тебя никого, поверь, нет.
Спокойно служи. Выброси грусть
И будь уверен: тебя я дождусь!

Но как-то пришла к подруге одна
И с парнем её познакомила та,
«Ладно, схожу с ним разочек в кино».
И мысленно клятву: «дождусь всё равно!».

Взвод отбивался. Кто враг здесь, кто брат?
Чей одиночными бьёт автомат?
Засада кольцом. То ли сон, то ли бред
Зажали мальчишек, - двадцати ещё нет…

Олег в лихорадке дёргал затвор
В прорезь прицела ничего, кроме гор
Затих лейтенант, успев крикнуть: «Держись!»
Бог, ты хороший, оставь же им жизнь.

А после кино, там, где музыка в такт
Где всё очень просто: сигареты, коньяк…
И шепот на ухо: «Люблю я тебя»
- Олежка, прости, ты не понял меня.

А взвод умирал под градом смертей
Вон в халатах ползут меж камней.
Обойма пуста. Олег – за штык – нож
Оля, ты обещала: меня подождешь…!

Она ехала с ним в московском метро
Может в театр, может в кино
Хмурый какой-то к ним подошёл:
«Ольга, пойдём, там Олешка пришёл».

Тот, что был рядом – руку в карман,
А подошедший: «Спокойно, Афган»
Таким тоном сказал, нервы, мозг закрутив,
Что она закричала: « Неправда! Он жив!

Цинковый ящик.   – Олешка! Люблю!
Рядовой Олег Зуев уже был в Раю,
Но слышится ей из-под цинка как стон:
«а так ведь в тебя был я влюблён».

Пуля в груди, да две в голове
Вот и вернулся, как видишь, к тебе
«Чёрным тюльпаном» в засохшей крови.
Иди, тебя ждут. Иди же. Иди…
------

1985