Про тра-ля-ля и ох-ох-ох

Вот реверанс «изысканным страданьям».
О, никотин, о, блажь, о, увяданье,
О, бесподобный алкогольный бред!
Стихи при свете лун, что так двоятся,
Что скоро будет их не десять – двадцать,
Но чем помочь?… Бедняге двадцать лет.

Спешить, спешить, спешить и торопиться
Блаженной негой навсегда упиться,
А, может быть, разбиться об асфальт
В момент полета, тайного, ночного.
Ведь непременно всё начнется снова:
Роддом. Детсад. Семья. Страна. Мораль.

Любовь. О да, любовь, небесный воин,
Который роз и слез вдвойне достоин,
Как кто-то-там-из-поэтесс писал.
Перо качалось в волосах графини,
Вино сверкало на столе в графине,
И мученик читал свой мадригал.

***
Я вспоминаю – было мне пятнадцать,
И был соблазн по-детски убиваться
От взгляда, что не задержал на мне
Мальчишка-школьник. Это не причина
Для бритвы, для истерик, для кручины
И для исканий истины в вине.

Прости меня, дневник малышки-дуры,
Что выбрала из всей литературы
Рассказы про любовь с плохим концом!
И мне противно от соленой лести
«Люблю тебя, мы вечно будем вместе».
Мне неохота снова в грязь – лицом

И бить челом пред ликом моралиста,
Который в возмущении неистов:
«Она посмела выбирать сама!»
Когда я слышу слово «любит» снова,
Мне так отмыть охота это слово
От наслоений всякого дерьма!