Смерть Циника Обед

Я полон сил и желаю подохнуть!
Ветер в лицо, все тише врагов голоса.
Выйти желаю на свет, и увидеть как глохнут,
Те, кто сейчас говорит обо мне, за глаза.

Мне приятель сказал, что я банален, до черта.
Я ответил:” А что же нового в том,
Что священник кого-то херачит кадилом.
Проститутка, ребенок, роддом и деддом.

Улицы – давка, клетки-квартиры,
Люди, что звери; наживка, охота, ату!
Бабушка, с тряпкой, штурмует гос двери,
По трое в ряд и щиты, свинца вкус во рту!

Нет уж увольте, простите, зачем же не надо!
Нихт, мол, фирштейн, ай эм сорри – не переварю…
Тихо. Давай собирай, вот так, все что надо.
И на лужок; Ты нарежешь, а я разолью.

Тут разговор переходит в широкое русло:
“Этой моралью марали, тех кто ей служил…” –
Лучше не надо, а то уже тухнет закуска.
Ну-ка по первой. Отлично!  И закусил.

Что друг – приятель? А, ты меня уважаешь.
И вопрошаешь, как циник у циника, как я умру?
Все очень просто. Вдруг совесть к башке ствол приставит,
И в два ствола, как салютом, чуть ближе к утру.

Так, не за что; За друзей, что я плакать заставил,
И за красавиц, которым, чего-то там лгал.
Так пустяки. За врагов, что в живых не оставил,
За тех, кого не простил и за то, чего не сказал.

За слабость и силу, - коль это не по назначенью,
За глупость и ум, коль не в меру и чересчур.
За боль причиненную, даже пускай по незнанью.
За вредность, за дерзость, за то, что такой балагур…

Так вот дружище, а ты меня циником в морду.
Нет я не жалуюсь, дело, наверно, не в том,
Но иногда, хочу отрастить себе бороду
И наутек, и уйти по Руси босиком.

Может быть в будущем где-то, не здесь, не сегодня.
Может быть кто-то и как-то, не я и не так.
Циник я, циник! А ну, разливай, что осталось!
Может уйду, но не просто, и не просто так…