Очередь в винный, толпой необъятной

      
               
Очередь в винный толпой необъятной
И очевидное – невероятно:
давятся, прутся, кто ими движет?
Ростом высокие, есть и пониже.

Сколько похмельных, еле стоящих,
Сколько курящих и не курящих,
Нравственных сколько, сколько гулящих,
и безработных и работящих.

Сколько мужчин в шляпах и кепках
и худосочных и сложенных крепко
кто с чемоданом, с портфелем, кто с сеткой
кто-то с женой, кто-то с соседкой.

Прошли времена когда с трояком
шли не спеша за вином в гастроном
портвейна дешевого ящиков горы
старка и водка, сухое, ликеры.

Есть тут хромые и на ногу резвы,
к нам затесались из общества трезвых,
чихающих, с насморком, хило – болезных.
лысых, лохматых, плешивых, облезлых.

Сколько влюбленных и не влюбленных
на велосипедах, пеших и конных,
спавших отлично и полусонных,
сколько женатых и разведенных.

Сердцем кладу лады на гитаре
кто виноват в этом кошмаре?
гробится время, взвинчены нервы
кто–то последний,  кто и первый.

Мы все равны не приятием сока
кто-то здоровый, кто после порока,
кто на носилках после инфаркта.
Тут и спортсмены прямо со старта.

Кто-то за пивом с пачкой креветок,
пьющие часто и пьющие редко,
и острословы, разящие метко,
Сколько блондинок, сколько брюнеток.

Вон офицер пришел с целой ротой-
выпить достать-вот ведь забота
такого  Москва и не видела сроду
сколько народу, сколько народу.

Будь понедельник, иль воскресенье
к винному вышло все населенье
и по толпе говор невнятный
и очевидное так вероятно.