По Фрейду... Под влиянием греко-римских мифологий и

    **«Мужчина или женщина – вот первое, что вы различаете, встречаясь с другим человеческим существом, и привычно делаете это с уверенностью и без раздумий».**
 З. Фрейд.  Введение в психоанализ.  33 лекция.

От автора:
   Написано сие под влиянием греко-римских мифологий и… обнаженных пупков над приспущенными джинсами летней моды 2003 - 04 г.
   И произведено,(1,2), в уме в метро по пути домой, в переполненном вагоне, перед обнажённым животом на уровне глаз.
«Женский!» – догадался я, увидев пупок, и продолжил в воображении все остальное. А, ведь без пупка мог бы и не догадаться, хотя в воображении, все равно, что-нибудь нарисовалось бы, и с большим простором для фантазии.
  Дописано,(3), – за ужином, а философствовал,(4), –  у окна, в ясную ночь, без луны и… женщины.

- 1 –
Женский глаз

За плющом, колыханьем портьеры,
И под тенью зонтов и колонн
Афродита из пены с Венерой
Делят римский и греческий стон!
Стон любви! Притяженье земное
Этот звук одолеет, и, вдруг,
Переливом гитары, гармонью,
Стуком сердца порою ночною
Возвратится в слиянии рук!

За порогом, оградой, стеною
Женский глаз из ресничных завес
Жадно ищет Гермеса с трубою,
Бельведерского мрамора блеск!
Всплеска пены, огня и гранита
Жаждет сердце, стучит и спешит
В то мгновенье, когда будут слиты
В этом стоне Гермес с Афродитой,
И появится Гермафродит!

- 2 –
Глаз мужской

Глаз мужской от Адама и Евы
Округленности жаждет и форм!
Он в изгибе причудливом древа
Поглупел, как кинжал и топор!
«Королеву ему, королеву…
И сжигающий страстию зной!» –
Вот и водит направо, налево
Он зрачками, любуясь собой!

И рисует речную русалку,
Нимфу в облаке с тех самых пор
Как, покинувши люльку-качалку,
Осторожно ступил на простор
И пошел ивняковою прялкой
За копну незнакомой тропой…
В мураве наступил на фиалку,
Красоты не заметив простой!

- 3 –
Арена побед

И попался, как кур милый в ощип,
Глаз игривый нашелся на взгляд…
За рекою, за полем, за рощей
Горизонт округлила заря…
«Округленность»  плывет поэтессой,
Обрамленной мужскою канвой,
Между редкой молитвой иль мессой
За мольбою, стенаньем, слезой…

И везде со стенаньем, порою,
Уводя в ослепительный бред,
Смысл женского взгляда, – конвоем
Охранять лишь «затмившего свет»!
Необычным нарядом быть рядом,
Затмевая «затмившему свет»,
Свет, в котором другие Наяды
Раскрывают свой «лотос-секрет»!

Опоэзив очаг и передник,
Вожделенный и «вечный» обед,
«Свет затмивший» – всего привередник,
Поэтесса же – ангел сует!
А в вечерний, таинственный праздник
Мотыльком – в старый, древний балет…
Суть мужчины – игривый проказник,
Суть мужчины, «затмившего свет»!

И за шторою, за занавеской
Торжествует арена побед, –
Мелодрама, где женщина – фреска,
А мужчина – ее минарет!
И какие б закаты и Лета
Не гасили бы мрамор и блеск,
Пеной женщина снова одета,
Покрывалом раскрытых небес!

- 4 –
Что делать…

Что же делать, Создатель, нам с этим?
Суть гармонии – в сладости злой…
В ней расставлены мудрые сети
Над рыбешкою, над – золотой!
Рвутся сети… И плач и улыбка,
Суета, как звенящий сверчок!
В женском образе – нежная скрипка,
А, в мужском – вдохновенный смычок!

Что, Создатель, прикажешь нам делать?
Не в рубашке ведь мы родились,
Если в теле, стремящемся к телу
И усмешка твоя, и корысть?
Коль не может быть тела без тела,
При душе, улетающей в высь,
Пусть повсюду на свете, на белом
Гладит скрипку рукой пианист!

Что ж, Садовник, молчишь, не ответишь,
Автор Солнца, Земли и колес,
Допустивший, чтоб яблоко дети,
Нашалившие, съели всерьез?
Нашалившие, вечные дети
Потеряли ответ на вопрос:
Средь курьезов на всем белом свете, –
Все, что просто, – всегда всерьез!

Без границ и по всем приделам,
Плачет высь, плачет даль, плачет близь!
Плачет скрипкой, гармонью… Что делать?
Здравый в этом вселенский ли смысл?
Из песчинок – и золота слитки,
А, из выси – добытый ответ:
«Первой – женщину, связанный ниткой,
Зрит мужчина, увидевший свет!»
 
В ней очаг и  земля, и Лета
Тихо дремлют… Лишь ангел сует
Над морщинками плачет где-то,
Где-то там, где  таится секрет,-
Дочерям материнское слово:
«Все так просто и ясно вокруг, –
Ключ любви суть скрипичное соло
И смычок, исторгающий звук!»