Пацан крутил баранку

Пацан крутил баранку уж не первый год,
Крутил баранку и не чувствовал тревогу.
Был день обычный – не туман, не гололед,
И перед ним алкаш переходил дорогу.
Алкаш упал – визжали дико тормоза,
Но даже бог не смог бы ничего поделать.
Пацан сидел, закрыв ладонями глаза,
Пацан сидел, а надо было ноги делать.
Он влез в долги, он за бесценок продал дом,
Летели потом заработанные тыщи.
И он предстал перед оплаченным судом,
А суд решил – чего возиться с этим нищим…
Не извивался, будто угорь, адвокат,
И полусонные присяжные зевали,
И порешили – подсудимый виноват!
Пусть посидит, чтоб там его пообломали.

Его ломала беспредельщина и мразь –
Шестерки били, контролеры добивали.
И если вдруг он от подножки падал в грязь –
Ему понятия ногами прививали.
Он выл ночами, чтоб его услышал бог,
Но бог ушел из мест лишения свободы.
И понемногу в пацане проснулся волк,
Который в каждом человеке от природы.
Он стал таким, каким бы не был никогда –
Матерым хищником, угрюмым и клыкастым.
И побыстрее вдруг задвигались года
На встречу воле, на которой жить опасно.
Ведь там на воле жизнь не стоит и гроша
В руках зажравшихся блюстителей закона,
Где шофера идут по лезвию ножа:
Налево – пропасти закон, направо – зона.
На этой зоне посидело пол страны,
И к ней ведет дорога без ограничений.
Кто заречется от сумы и от тюрьмы,
Того на зоне жизнь опустит на колени.

Ломала зона не таких, бывали круче,
Не просто жить среди блатных – не просто сучить.
На зоне есть один закон: там нет закона.
Молчи, терпи, не то тебя сломает зона.
Ломала зона несгибаемых и гордых,
Пускала в очередь, в дерьмо макала мордой.
Что превратился человек из человека – в зека.

Года прошли, давно закончен этот срок,
Но что-то сердце защемило от шансона.
Ведет машину поседевший паренек,
Налево – пропасти закон, направо – зона.