Семейный снимок

  Умолк уже ребячий гам и шум.
  Очки надев, покашливая сухо,
  Разглядывает дедушка Аврум
  Семейный снимок, всю свою мешпуху.

  О, да,он помнит: восемьдеся лет
  Ему в тот день исполнилось, нивроко.
  Все близкие явились на обед,
  Уселись потесней за стол широкий.

  Фотограф все прилаживал штатив,
  Возился полчаса у аппарата.
  Ведь как-ни как, а целый коллектив,
  К тому же историческая дата.

  И вот он - снимок.Отблеск жизни в нем:
  Сын Лева - врач, Борис - известный летчик,
  А дочь Юдифь -известный агроном,
  Натан - учитель, близнецы две дочки

  Ткачихи.Им на фабрике почет
  За честный труд и золотые руки.
  Аврум от снимка глаз не отведет:
  Зятья и снохи, правнуки и внуки.

  Сынок Натан армянку в жены взял,
  Внук - русскую, а внучка - за грузином.
  И так, у нас интернационал! -
  Гордясь Аврум сказал на именинах.

  - Большую жизнь я прошел не зря, -
  Старик добавил с гордой теплотою.
  Я балагулой был до Октября
  И знался только с горем и нуждою.

  Меня прозвали в шутку богачом.
  Мое богатство - старый воз, две клячи,
  Хатенка под прогнившим камышом,
  Жена Рахель и семь детей впридачу.

  Дни клячами плелись под свист бича.
  Нужда кромсала сердце острой бритвой.
  А рэбе в синагоге поучал:
  "Молись,Аврум, спасение в молитве.

  Когда ж восстал рабочий Петроград,
  Повел народ под красные знамена,
  В красногвардейский боевой отряд
  Вступил я.А потом и в Перовой Конной

  В тачанке пулеметной по стране
  Меня носила удаль боевая.
  Буденновку, да старую шинель
  Хранил, былые годы вспоминая.

  Потом оборонял советский дом,
  Освобождал Смоленск, Варшаву, Прагу.
  Я шел в атаку не с кривым ружьем
  И награжден медалью "За отвагу".

  Я две войны прошел, остался жив,
  О ранах и лишеньях не жалею.
  О, готэню, так будь же справедлив,
  Дай каплю мазл бедному еврею.

  Все знают,был я Сталину не враг,
  Считал, что он стоит за правду нашу.
  За что ж, скажите, я прошел ГУЛАГ
  И долгих восемь лет носил парашу?

  Я натерпелся на своем веку.
  Но кто мне снова горе напророчил?
  Вдруг, ночью телеграмма из Баку:
  Сноху - армянку зарубил погромщик.

  А мой любимчик Айзик, старший внук,
  Которого в мир музыки тянуло,
  В бою остался без обеих рук
  Под чужеземным городом Кабулом.

  Как вспомню - вся душа моя болит.
  А тут еще вчера соседский парень
  Мне подло нахамил: -"Паршивый жит,
  Скорее убирайся в свой Израиль!"

  И я пришел с прошением в ОВИР
  И улетел со всей семьей единой
  Туда, где новый день и новый мир
  И где в почете раны и седины.

  И понял я, что родина не та,
  Где ты родился, вырос, в чудо верил,
  А та, где ты еврей - евреем стал,
  Где ты впервые в жизни стал евреем.

  ...Умолк уже ребячий гам и шум.
  Очки надев, покашливая сухо,
  Разглядывает дедушка Аврум
  Семейный снимок, всю свою мишпуху.