Город

Ливень неистово громыхал по крыше, то и дело содрогавшегося всем своим железным телом троллейбуса. Я ладонью протёр запотевшее стекло и, прильнув к окну, смотрел на город. А он смотрел на меня. Мы смотрели друг на друга и молча ненавидели. Искренне. Каждый, как только мог. Да, я ненавидел этот город и он мне платил тем же. Наша ненависть была взаимной, необъяснимой и саморазрушающей. И, что самое странное, абсолютно беспричинной.
Я внимательно вглядывался в медленно проплывавшие мимо дома, их недобро блестевшие глаза-окна и ловил себя на мысли, что с той самой минуты, как я впервые увидел их, ничего хорошего от этого города мне ждать не стоило. И я не ждал. А он и не обещал. Мы оба ничего не должны были друг другу. Мы оба ничего друг от друга не ждали.
Поколесив в своё время по городам, я никогда ранее не сталкивался с тем, чего до сих пор ни осознать до конца, ни тем более объяснить - не могу. В тот миг, как я сошёл с трапа самолёта и впервые ступил на его землю, это не я приехал в город - город втянул меня в своё чрево, как пылесос измятую бумажку. Я сразу же почувствовал, что перестал быть тем, кем был до сих пор. С самой первой минуты я вдруг с удивлением ощутил, как вливаюсь в нечто живое, незнакомое и чуждое каждой клетке моего организма. Я вдруг перестал быть самим собой. Я понял, что попал...
Наверное, я бы мог уехать обратно. Моя жизнь пошла бы совсем другим путём и на этот город мне было бы просто плевать. Но тогда, я до конца своих дней мучился над вопросом, а что бы было если б я остался? Теперь я точно знаю, что мой внутренний голос меня не обманул и ничего хорошего этот город мне не приготовил. Но ведь он и не обещал.
В любом из городов, в которых мне довелось побывать, я любил бродить по незнакомым улицам, рассматривать дома, вглядываться в лица прохожих, пытаясь выискать нечто объединяющее их в жителей конкретного города и отличающее тем самым от жителей всех остальных городов. Здесь же, любимые мною бесцельные прогулки, стали чем-то невыносимым, вызывающим необъяснимое чувство тревоги и даже опасности. Да, я не ждал от этого города ничего хорошего. Да он, собственно, и не обещал.
Я всячески, как только мог, избегал его. Если, конечно, можно избежать то, внутри чего находишься. "Мой дом - моя крепость!" - успокаивал я сам себя. Но моя квартирка в старенькой хрущёвке, никак на крепость не тянула. И тем не менее, я пытался укрыться от его давления в ней, изредка поглядывая в окно и радуясь, что уж здесь-то ему меня не достать. Но он доставал. Доставал, хотя бы потому, что квартира эта была вовсе не моя и чувствовать себя в ней свободным было так же невозможно, как и сидя в клетке зоопарка. Любой может состроить тебе рожу, ткнуть бычком в нос, а хозяин так и вовсе - выставить на улицу. А улица пугала... Да ещё как! Вот и сидел я молча. Сидел и боялся, и... тихо ненавидел. Нет, не хозяина - город.
За эти годы мы немало раз досаждали друг другу. И каждый по-своему радовался, когда у другого случалась очередная неприятность. Наверное, можно сказать, что мы были самыми настоящими соседями. Такими, каких обычно показывают в фильмах про старые советские коммуналки. Две сварливые тётки в бигудях на крохотной кухоньке, вечно скандалящие из-за свободной конфорки, но при всём этом просто немыслимы друг без друга! Их невозможно представить порознь, как небо и облака, как море и волны... Они обе и есть та самая пресловутая ось и бытия, и сознания. Без них коммуналка - ничто, пустота. Также как и без меня город, и наоборот.
Но, рано или поздно, должно было произойти то, что и произошло. Разбросав по комнате, как старые вещи свои страхи я решился на побег. И я был уже одной ногой на лётном поле, когда вдруг за спиной услышал голос. Голос, который был милее всех голосов на свете. Голос, который я без труда расслышал бы не только сквозь рёв самолётных турбин, но и сотню Ниагарских водопадов, тысячу ядерных взрывов зазвучавших, прогремевших одновременно! Это была она.
Мы молча ехали в громыхавшем всем своим железным телом троллейбусе, то и дело содрогавшегося от внезапного неистового ливня. Она склонила голову мне на плечо и просто улыбалась. Я заглядывал в её горящие глаза и понимал, что ни за что на свете не смогу без них прожить и дня. Что ничто на свете не способно отнять у меня её улыбку, её преданность, её любовь. Да, я любил её. А ещё, я ей верил. И я ехал обратно, чтобы любить и верить. Верить в хорошее.
Я протёр ладонью запотевшее стекло и, прильнув к окну, смотрел на город. А он смотрел на меня. Мы смотрели друг на друга и молча ненавидели. Искренне. Каждый, как только мог. И этот город не обещал мне ничего хорошего. Да я и не ждал. А он - радовался. Он думал, что опять победил. Но он ещё не знал, что я возвращаюсь уже не в его чрево. Он ещё не понимал, что я уже вне его. Что я еду не ждать...
Да он и не мог знать, что она сильнее его. А она, конечно же, сильнее. И... это ведь она мне обещала...