Ревекка поэма

 Тянулся серый поезд на восток,
 Подальше от войны и страха смерти.
 А рядом с ним катил людской поток
 По вздыбленным дорогам лихолетья.

 В теплушке стон, и плач, и детский крик,
 Горшки и вши, и жалкие пожитки.
 Рядном укрытый умерший старик,
 И скорбное журчание молитвы.

 Беременная женщина в углу,
 В пути, в ужасных муках стала мамой...
 О, мир людей, как ты жесток и глуп,
 Ты сам творишь трагедии и драмы.

 Ворвался в ночь фашистский бомбовоз,
 Стряхнув смертельный груз на серый поезд.
 Срываются вагоны под откос,
 Рвет сердце паровоза дикий голос.

 В один лишь миг спрессован целый век.
 Он ошалел от боли и от крика.
 Вот, женщина беззвучная в траве,
 С новорожденной девочкой в обнимку.

 Ребенок жив, а мать, увы, мертва.
 Лишь медальон зажат в холодных пальцах.
 А на губах застывшие слова.
 О чем они, лишь можно догадаться.

 На фото в медальоне два лица.
 На обороте точно, слово в слово:
 "Любовь у нас до гроба, до конца.
 Василий и Анфиса Бирюковы."

 И все...А крошка в маминых руках
 Напрасно ищет грудь под блузкой тонкой.
 Нет мамы.Нет ни капли молока,
 Лишь к небу, к звездам тянутся ручонки.

 Но безысходность в мире не одна.
 За ней порой стоят любовь и жалость.
 В тот день была малышка спасена
 И с жадностью к чужой груди прижалась.

 Спасительница и сама в слезах,
 Стояла,как мадонна над могилой,
 Где стынут мужа и ребенка прах:
 Одним осколком обоих сразило.

 Могла-ль малышка-несмышленыш знать,
 Что мама от нее ушла навеки,
 Что у нее теперь другая мать,
 Не русская Анфиса, а еврейка.

 А годы шли и девочка росла
 С библейским звучным именем Ревекка.
 Красавица.Лицом белым-бела,
 Глаз синеву слегка прикрыли веки.

 Улыбка Моно-Лизы на устах.
 Горда.Умна.А голос полон звенью.
 Талантлива и всей душой чиста.
 А маму любит до самозабвенья.

 Нет, не забыть Ревекке тот рассвет,
 Когда, легко откинув одеяло, -
 - Тебе сегодня восемнадцать лет, -
 Ей мама с нежной радостью сказала.

 -Вот медальон.Носи его, он твой.
 Пусть для тебя он станет талисманом.
 Запомни эти лица.Мы с тобой
 Должны быть им всей жизнью благодарны.

 ...У берега магнолии в цвету,
 Над морем грома летнего раскаты.
 Экзамены сдала в мединститут
 Ревекка Шульман, девушка из Балты.

 Ей хочется плясать, смеяться, петь,
 Порадовать друзей, мамулю, близких.
 Но надо эту радость лицезреть,
 фамилию свою увидеть в списке.

 Но прочь сомненья, ведь высокий балл -
 Гарантия, что ты уже студентка.
 Когда же список принятых предстал,
 То вмиг надежда девушки померкла.

 Она в слезах воскликнула: -Нет,нет!
 Не может быть того! Ошибка это!
 И к ректору влетела в кабинет
 Во время заседанья педсовета.

 - Я требую ответить, почему
 Меня отвергли!Помешало что-то?
 А ректор на коллег своих взглянул
 И возмущенно перешел на шопот.

 К ней долетели горькие слова:
 -Хоть Шульман и блеснула подготовкой,
 Но не в порядке  пятая графа.
 Не ясно разве, что она - жидовка?

 Взглянув сердито, ректор крикнул: - Вон!
 А сам на кресло плюхнулся устало.
 Она же, уронив свой медальон,
 Рыдая горько,на ковер упала.

 Нагнулся ректор, нехотя. И вот,
 Поднял он то, что зазвенев,блеснуло.
 Под крышкой медальона на него
 Вдруг молодость из прошлого взглянула.

 -О, дочь моя! И он, себя кляня,
 Покаялся в жестоком заблужденьи.
 И, как безумный, девушку обняв,
 Упал перед Ревеккой на колени:

 - А где ж Анфиса - матушка твоя?
 Распрашивал он бледную Ревекку.
 - Нет, матери иной не знаю я.
 Моя ж -  Нэхама.И она навеки.

 -Анфиса? Ах, простите, вы о ней,
 Кто в медальоне здесь в обнимку с милым?
 Я жизнью  им обязана своей.
 Так мне недавно мама говорила.

            ***
 ...У полустанка, где глубокий ров
 Хранит всю боль далекой, страшной драмы,
 Стоит седой профессор Бирюков,
 А рядом с ним - Ревекка и Нэхама.

 Тут судьбы непредсказанно сплелись,
 Цветы и слезы, и трава по пояс...
 Вот, блый голубь устремился ввысь
 И вдаль прогрохотал курьерский поезд.