Письмо из блокадного ленинграда

«Да спасёт тебя любовь моя! Да коснётся тебя надежда моя! Встанет рядом, заглянет в глаза, вдохнёт жизнь в помертвевшие губы! Прижмётся лицом к кровавым бинтам на ногах. Скажет: это я, твоя Катя. Я пришла к тебе, где бы ты ни был. Я с тобой, что бы ни случилось с тобой. Пускай другая поможет, поддержит тебя, напоит и накормит – это я, твоя Катя. И если смерть склонится над твоим изголовьем и больше не будет сил, чтобы бороться с ней, и только самая маленькая, последняя сила останется в сердце – это буду я, и я спасу тебя».

(В.А. Каверин, «Два капитана»)

Держись, мой милый. Не моги бояться расстояний.
Читаешь эти строчки, временем благословенны,
Так значит, будет встреча, быть свиданью;
Так значит, всё: война, опасность, боль, разлука – тленно.

Пожалуй, глупо спрашивать о том, как там тебе,
А всё же я спрошу – ты знай, что моя сила близ тебя.
Пусть самая ничтожная и женская, но где бы ни был ты, везде,
Везде она шепнёт на ухо, что жива она – любовь твоя.

Она спасёт тебя, окликнет в вое рвущихся снарядов;
Она спасёт тебя, коснётся раненной руки;
Она спасёт тебя: от пули, от бомбёжных градов;
Она спасёт тебя – нет ничего сильней моей любви.

Держись, мой милый. Где бы ни был ты, держись.
Я знаю, что непросто там, где ты.
Не забывай лишь одного: молись,
Молись, когда, казалось бы, молитва не спасёт нас от войны.

Спасёт, ведь есть на свете: ты и я;
Спасёт, ведь солнце над тобой встаёт;
Спасёт: ты только знай, что я люблю тебя;
Спасёт – ты слышишь, как душа и стонет, и поёт.

Держись, мой милый. Встань, иди, дыши, кричи:
Всё, что угодно, только помни, что ты должен жить.
Держись и помни: сколько есть причин,
Чтоб только выжил ты, и мы сумели вместе быть.

Не просто с вызовом смотреть беде в глаза,
Но ты сумеешь, ты всегда был храбр, твёрд.
И помни: несмотря на слухи жду тебя,
И верю, и надеюсь, и молю, что ты не мёртв.

Держись, мой милый. Держись, держись, держись.
Услышь мой стон, мой вопль, мой приказ:
Не смей, не думай даже, верь, крепись! –
Настанёт, он придёт, единственный тот час.

Придёт. Пробьёт наотмашь. Даст отбой.
Прорвётся в тыл врага солдат советский.
И будет мне отрадно знать, что он стоял с тобой,
До самого победного конца стоял перед грозой немецкой.

Держись, мой милый. Нету больше сил
Молчать, терпеть и слушать гул сирен.
Но буду сильной только для тебя, ведь ты просил:
Я видела тебя во сне, ты то сказал и у колен присел.

Мои милый, я держусь, пытаюсь – святый крест.
Но как же трудно это, глядя из окна.
И в Ленинграде нет почти спасённых мест.
И ослеплённые бомбёжкой смотрят искоса дома.

Твой Ленинград, ты любишь этот город.
Держись, ты должен выжить для него.
И я храню его промокший снежных творог
В своей душе и памяти: он между нами как звено.

Я за тобою не смогла не полюбить его суровый климат,
Но над страной навис ещё опасней, чем он здесь.
Борись, мой милый, не моги утратить сны и сил, а…
А я… а я молю о том, чтобы беда прошла окрест.

Держись, мой милый. Милый, милый!
Держись: ты нужен мне, запомни это.
И каждый миг не забывай, старинный,
Мой добрый друг, своей любви завета.

Держись, ты должен возвратиться, где бы ни был,
Куда бы ни забросила жестокая война.
И помни: не с тобой я только с виду,
Ведь я – в душе твоей, с тобою бью врага.

Пора прощаться… Нет! – скажу лишь: «До свиданья».
И сотню писем, - знаю, - получу.
Держись и помни, что живу я, только зная,
Что ты живёшь и жизнь оберегаешь для меня свою.

18.05.2002