Песнь о мечах

Книга первая

Шел по лесу, заблудился,
Метки клал свои на листья,
Среди лип бродил высоких,
Говоря слова такие:
«Упадут засохнув листья
Под холодный снег колючий,
И никто о них не вспомнит,
О приметах этих хрупких.
Черный ельник за собою
Тучу прятал дождевую.
Та над полем проливалась
Над зеленым, конопляным,
На краю деревни дальнем. 
С дождевою тучей схожи
Мы растем забот не зная,
А потом приходит время, –
Подрастая – мы уходим,
С домом отчим расстаемся.
Улетают птицы к югу,
Гнезда теплые бросают,
Только песни не стареют;
В глубине людского сердца
Свой приют они находят,
Сохраняются навечно».

Но теперь мы речь окончим,
Пустословие отринем,
Говорить о Немде станем.
О защитнике народа
Поведем рассказ неспешный,
Обстоятельный, подробный,
Полный дивных откровений
И напевов старых, звучных.      

Рос сироткою герой наш
Как репейник у забора,
Под присмотром глупых нянек,
Нерадивых дев поденных.

Вот однажды в сад дворцовый,
Обнесенный частоколом
Из златых высоких кольев,
Повели его служанки.
Вдруг пол неба потемнело, –
На луга страны зеленой
Великан из леса вышел.
Разбежались девки в страхе,
Побросали ленты няньки.

Пред оградою дворцовой
Исполин остановился 
И сказал слова такие,
К Немде грозный обратившись:
«Если хочешь стать мужчиной,
Первым Мерии героем,
О котором песни будут
Муреки слагать слепые,               
Дланью меченные божьей,
Не боясь дворец покинь ты!»

Опустившись на колено,
Протянул ладонь свою он.
Покоренный речью мужа,
Немда сел на палец нару.
На плечо подняв мальчишку,
Великан с ним удалился.

Целый год кормил ребенка
Житель влажной чащи леса,
Вырос парень выше прочих,
Средь людей весьма заметным.

Раз, с охоты возвращаясь,
У ручья увидел Немда 
Деву, спящую Вюдсилту.
Беззаботная русалка
На траве лежала пышной,
О гадюках позабывши.
В пору ту одна из тварей,
Обитательниц Воткема,
Жало высунув двойное,
Подползла к ней незаметно.
Черный камень Немда поднял
И обрушил на гадюку,
Раздавив созданье злое,
Порожденье Волосянки.

Дева тот час пробудилась
И в поток скользнула быстрый
Рыбкой малою, плотицей,
На прощание промолвив:
«Поступил ты отрок мудро,
Что от смерти спас русалку,
Дочку Вюденьё богини.
Как нужда придет иль горе,
К вод хозяйке обращайся,
И она тебе поможет
Силы тайные откроет!»

С той поры проходит осень,
А за ней зима, и снова
Наступает пробужденье
Пюртус, матери Природы.
Только Немде одиноко,
Он о подвигах мечтает,
О дороге дальней грезит.

Как-то спрашивает нара:
«Ты из племени ли изгнан,
Родом ли своим отвергнут,
Раз родителей не знаешь,
Без жены живешь хозяйки?»

Отвечает старец Немде:
«Я из племени не изгнан,
Родом вовсе не отвергнут,
А живу я неженатым
От того, что великанов
Пресеклось колено древних.

В глубине лесов зеленых,
Жил я с матерью когда-то…
Хорошо мне было ветром
Проноситься над дубами,
Настигать медведей бурых,
Бить щелчком лосей сохатых,
Возводить холмы крутые
Из песка, что белой пылью
В башмаки мне набивался.
 
Соблюдать Юмо заветы
Мать меня учила строго:
Не ловить турней и йуксов,
Диких уток не тревожить,
Почитать покой бекасов.

Раз принес ей человека,
Пахаря всего с сохою,
Похвалы же не дождался
Лишь одних упреков горьких.

Долог век наш великанский,
Но и он конец имеет.
Через сотню весен теплых,
Через сотню зим холодных,
Мать сошла моя в могилу,
Тихо милая угасла».
 
Замолчал Кугу суровый,
Голову склонил в печали,
Но потом, на Немду глядя,
Молвил весь приободрившись:
«Пусть погибли великаны,
Но их сила сохранится,
Их черты проступят явно
В сыновьях твоих и внуках!»
 
К дубу древнему, в одежде
Из резных зеленых листьев,
Немду он повел с собою.
Как пришли Кугу промолвил:
«Ты достань мне этот прутик!»

Будто легкую пушинку
Немда царственное древо
Из земли сырой и вязкой
Поднял с белыми корнями.
И Кугу сказал могучий:
«Больше ты не хилый карлик,
Не ничтожный человечек!
Но орлом не станет цапля,
Чье жилище на болоте,
Род свой древний не прославит,
За лягушками охотясь,
Серокрылая чарланге.

К людям сын иди смелее,
Не родной хотя, приемный,
Но дороже мне родного,
Продолжатель дела наров.
Защити народ мерийский,
Племя Мерии младое,
От чудовищ ты поганых,
Порождений Ена злого!»

Поклонился низко Немда
В пояс старцу-великану,
Попрощался с ним сердечно
И пошел путем-дорогой.

Вот набрел он на Ваштара,
Бороной рыхлил что поле
Из ветвей сплетенной вяза,
С зубьями из сердца дуба.
Пот с его чела катился
Белый, словно снег зимою,
Крупным градинам подобный.
 
И сказал ему герой наш:
«Как на привязи собака,
Как презренный раб ты пашешь,
Но от солнца не укроешь
От его лучей, от жарких
Ты посевы летом знойным.
Беззащитные погибнут
Иль до времени зачахнут,
Если мать сырых туманов
Вюдсузар к ним прикоснется,
Если Лумэрг их покроет
Ледяной своей рубашкой.

Отправляйся в путь со мною,
Стань товарищем мне верным.
Сотню стран с тобой исходим,
Поразим врагов сто сотен!»

Борону свою оставив,
Разломав ее на части,
Вияненг ответил Немде:
«Ты сказал мне путник верно
О труде крестьянском, подлом,
Земледельца доле черной.
Лучше быть лесной кукушкой,
Лучше ящерицей ползать,
Чем пахать сохою поле,
Чем рубить дрова зимою.

Слышал я, что в царстве Шэма
Змей ужасный объявился.
Каждый месяц на закланье
Дев к нему отводят красных. 
Нынче очередь настала
Нанави – Венея дщери,
Властелина той округи.

Обещал отец девицы
Трон отдать тому кто сможет
Дочь его спасти от смерти,
От Турни когтей ужасных.

Отчего бы нам с тобою
Не испить из кубка славы?
Станешь ты князем земель тех,
Я же мужем Нанавики
И твоим вассалом верным». 

Отвечал Ваштару Немда:
«Что красавицы вниманье?
Ничего оно не стоит!
Если слушаешь ты бабу,
Если ей во след ступаешь, –
Ты листу подобен ивы,
Павшему в поток кипучий!

Так пойдем в илемы Шэма,
От Турни народ избавим,
От чудовищного змея,
Порожденья Ена злого.
Стану я князем земель тех
Ты же мужем Нанавики
И моим вассалом верным!»

В путь отправились герои.
На исходе дня седьмого
Добрались они до замка –
Кюйнопуны крепкостенной.

Князь с радушием их встретил,
Стол велел накрыть богатый,
Не показывая виду,
Что лишился дщери милой,
Уведенной в полон к змею.
       
Но отринул яства Немда
И сказал Венею гневно:
«Разве время пировать нам,
Если нет с тобою дочки,
Если нет с тобой цветочка,
Если счастья нет в илемах,
Если солнце закатилось?»

Покачал главою старец,
Речи молвивши такие:
«Много юношей прекрасных
Истребил Турни проклятый.
Не добыть вам Нанавики,
Не вернуть отрады сердца!»

Усмехнулись вияненги,
Поглядели друг на друга:
«Что нам змей,
Червяк презренный,
Житель омута речного?
Мы его раздавим пальцем,
Как муни прикончим, жабу!»

Тут пришла одна старуха,
Знахарка-юзо слепая,
Стала черная ругаться,
Поносить гостей Венея:
    
«Уходите вы от сюда
Неразумные созданья,
Безбородые мужчины!
Возвращайтесь вы к игрушкам,
К деревянному оружью!

Не чета вам вияненги
На Турни ходили ратью,
Да никто не возвратился,
Полегли все на болоте!»

Но не струсили герои,
Не послушались совета,
К кузнецу пошли, апшату.

Тот стоял скале подобно
Крепкожильный за горнилом.
Два помощника мехами
Раздували с шумом пламя.

Вияненгов увидавши
Произнес кузнец суровый:
«Я серебряных браслетов
Не выделываю тонких,
Я из золота подвесок
Не выковываю звонких!»

Лоб нахмурив, Немда молвил:
«Нынче флейты не играют,
Звуки радости умолкли,
Истончились как иголка,
Обратились в прах бесплодный!

Не нужны нам украшенья,
Золотые побрякушки,
Лучше ты мечи нам выкуй
Из болотного железа,
Из породы неказистой.
Мы пойдем войной на змея,
Срубим голову удаму!»
 
Просиял кузнец от слов тех
И, металлы ввергнув в пламя,
Захватил десницей молот,
Шуйцей ловкою взял клещи.

Два меча он изготовил
С утолщением к эфесу,
Бирюзою драгоценной
Рукояти изукрасив.

Опоясавшись оружьем,
Вияненги выжгли лодку
(Из ствола почтенной липы)
И в проток ее спустили.

В глубину озер проплывши,
За осокою скрываясь,
К островку они пристали.
Видят Мерии герои
Пред собой кудо из дранок
И в него стремятся оба.

Там они находят деву
Красоты необычайной:
В семь локтей коса златая,
Очи – заводи речные,
Брови тонкие, как крылья
Двух стрижей в полете быстром.

Молвит Немда той девице:
«Кто ты будешь, лебедь белый,
Стаей брошенный родною,
Позабытый в страшном месте?»

Отвечает дева с грустью:
«Лучше мне бы не рождаться
На печаль свою, погибель!
Я единственная дочка
Князя славного Венея,
Предназначенная в жертву
Людоеду, духу злому».
 
Тут строенье задрожало,
Рев по острову пронесся:
«Чую, прибыло мне мяса,
Втрое больше стало дичи!»

Из кудо герои вышли,
Стали с чудищем сражаться,
Поражать его мечами.

Только сталь им изменила,
Дочь Кюртнё и рыжей Тулы,
Не взяло Турни железо –
Только выбило семь искр
Из его брони медяной.

Отступивши в глубь болота,
Немда вспомнил обещанье
Нимфы пенистых потоков.
Обратился он к богине,
К Вюденьё, супруге Чила:
«Помоги нам Вод Хозяйка,
Вютсузар пошли девицу.
Пусть она восстанет, фея,
Из трясины Коломаса,
Нас своим плащем волшебным
От Турни очей укроет!»

Поднялся туман волнистый,
Передышку дав героям.
Воротились те обратно,
Порешивши у старухи,
У юзо, спросить совета,
Как оружие исправить,
Как его достойным сделать,
Верным избранному делу.

Вот вошли они в жилище
Редкозубой Шонгокуньё,
Подступили к печке теплой
На которой та лежала.
Рассказали ей о горе,
Об измене стали белой.

Им ответила старуха:
«Неразумные вы дети
Безбородые мужчины!
Сталью сталь не переборешь,
Не погасишь жаром пламя!

Вы жилища обойдите,
Соберите все железо,
Бросьте черное в горнило.
С медью олово смешайте,
Украшения из злата,
Из сребра присовокупив.
               
Но мечи не закаляйте,
Что кузнец вам изготовит
Родниковою водою,
Оросите их слезами,
Матерей святою влагой!»

Поступивши как велела
Шонгокуньё им седая,
Вновь отправились герои
На сражение со змеем.

Долго с чудищем боролись,
Да Ваштар вдруг оступился,
Меч свой выронил волшебный,
Утопил в болотной ряске.

Немда, друга отославши
Охранять кудо царевны,
Снова к матери потоков,
К Вюденьё воззвал богине:

«Ты, что влагой наполняешь
Чрево Мерии весною,
Обладательница гребня,
Коим волосы ты чешешь
Обнаженная на камнях,
Помоги принять мне облик
Выдры, жителя речного!»

Только вымолвить успел он,
Как подверглось измененью
Тело стройное героя:
Руки в лапы обратились,
В зубы – лезвие оружья.

Проскользнув под брюхо змея,
Между ребер он ударил,
Поразил Турни смертельно,
Сокрушил созданье злое.

К Нанавике златокосой,
Раскрасневшийся от боя,
Вияненг пришел с победой,
Черноглазый статный парень,
Здоровяк каких не сыщешь,
Муж с оружием на чреслах.

О кончине рассказал ей
Разорителя илемов.
Не заметил как девицу
Поразил горячей речью,
Как разжег лучиной факел,
Как пылать его заставил.

Отчего – понять не трудно,
Ибо сам красою девы
Был пленен необычайной,
Тронут искренним вниманьем,
Встречей нежною царевны. 

Тут он с просьбой обратился
К другу, пахарю Ваштару,
Предложив забыть о клятве,
Мненье девушки уважить:

«Пусть свободно Нанавика
Изберет себе супруга.
Нам ее нельзя неволить,
Принуждать к решенью грубо!»

Как осина на болоте
Пожелтел Ваштар от злости,
Передразнивая Немду
Он язвительно промолвил:
«Что красавицы вниманье, –
Ничего оно не стоит!
Если слушаешь ты бабу,
Если ей во след ступаешь, –
Ты листу подобен ивы,
Павшему в поток кипучий!» –

Разве ты не говорил так,
Нарушитель клятвы подлый?
Я уже семь сотен бочек
Наварил хмельного пива,
Пригласил гостей на свадьбу
Упряжь золотом украсил!»

Возразил Ваштару Немда:
«Если девушка отказом
На мои ответит чувства,
Клятвы первым не нарушу,
Воле неба покорюсь я.

Только знаю, что любовью
Не торгуют, божьим даром,
К браку дев не принуждают,
Не берут тараном крепость,
Коли заперты ворота!»

Опустился на колено
Вияненг перед красоткой
И спросил ее, робея,
Неизвестностью томимый:

«Нанави, девица-цветик,
Ты скажи нам откровенно,
Кто из нас тебе подходит,
Назовешь кого ты мужем?»

Нанавика, дочь Венея,
Так ответила герою:
«Что прошел ты по тропинке,
По осоке я узнала,
Что вздохнул ты полной грудью,
Догадалась я по ветру.      

За тебя пойду я Немда,
Из кудо уйду родного,
Чтобы стать твоею птичкой,
Чтобы свить гнездо с тобою!»

Притворился хитрый пахарь,
Вияненг Ваштар коварный,
Что согласие влюбленных
Клятву новую воздвигло.

Из-за пазухи волынку
Он шювэр достал певучий,
Инструмент к губам приставил.
Потекли наружу звуки,
Медом в воздухе разлились,
В сон глубокий погружая
Всех кто рядом находился.

Словно тать во тьме, крадучись,
Подобрался к другу пахарь,
Меч его из ножен вынув,
Разрубил на части тело
Победителя удама.
Как законную добычу,
Нанави он бросил в лодку,
Пригрозив девице силой
Быть ему во всем послушной.

Список непонятных слов марийского и
древнерусского происхождения,  встречающихся в поэме

Апшат – кузнец.
Ваштар – клен, здесь «кленовый витязь».
Вияненг – силач, витязь.
Воткем – омут.
Волосянка – мифическая прародительница змей.
Вюдсузар – «сестра воды», туман. 
Вюдсилта – русалка, родниковая нимфа.
Вюденьё – «мать воды», богиня воды.
Десница – правая рука (др.-рус.).
Дщерь – дочь, дева (др.-рус.).
Ен – младший брат верховного бога Юмо, также злой дух.
Илемы – родовые поселки.
Йукс – лебедь.
Коломас – персонифицированная смерть.
Кугу – великан первоначальных времен.
Кудо – жилище, дом (также домашнее святилище).
Кунцемс – охотник.
Кюртнё – дух железа.
Лумэрг – «сын снега», иней.
Мерия – страна мери, легендарных предков марийцев.
Муни – жаба.
Муро – песня.
Муреки – певцы, скальды.
Нарт – великан.
Ньё – мать, также обозначение категории женских божеств и духов.
Пюртус – природа.
Тула – богиня огня.
Турни – 1) журавль; 2) змей-людоед. В фольклоре он характеризуется как «злобный обитатель болот, изрыгающий из одной своей пасти огонь, из второй едкий дым, а из третьей гнилую воду».
Удам – людоед, злодей.
Чарланге – цапля.
Чила – божество утренней зари.
Шонгокуньё – старуха (здесь как имя собственное).
Шувэр, шювэр – волынка.
Шуйца – левая рука (др.-рус.).
Юзо – волшебница.
Юмо – бог неба, творец мира и владыка марийского пантеона.