Деревенька

***
Плачут травы о северном лете.
Пахнут тиной глухие озера.
И в полнеба языческий ветер
Рвется к югу в степные просторы...
***

Деревенька

В той стороне не соскучишься. Весело.
Весело так, что душу свело.
Боль моя, родина, милая, песенная.
Тропка лесная. Родное село.

Печка. Лампада. Да угол с иконами.
Теплое вымя. Коровья душа...
Детство далекое. Удивленное.
В старенькой мазанке нет ни гроша...

Бабушки милые. Русские женщины.
Труд от зари до зари на износ.
Тихое рабство. Лицо удивленное.
Отдых с неделю да на погост.

Вот и осталась мне лента атласная,
Сломанный гребень да пара икон.
Двух сыновей с войны похоронки.
Долг не оплачен. Во веки веков.

Это село опустело, заброшено.
Сгинул несчастный колхоз на крови.
Избы осели, пургой запорошены.
Выйди в поля да всех позови.

Печка, лампада да угол с иконами.
Весь белый свет - от крыльца до крыльца.
В старенькой рамке лицо удивленное.
Плачет Христос у такого лица.

В той стороне не соскучишься. Весело.
Тропка лесная. Родное село.
Боль моя, Русь моя, милая, песенная!
Броситься б в ноги... да душу свело...

1994

***

"ПОСТАВЬТЕ ПАМЯТНИК ДЕРЕВНЕ НА КРАСНОЙ ПЛОЩАДИ В МОСКВЕ..."
(Николай Мельников)


Говорить о заброшенных деревнях - аморально, их надо видеть. Когда-то там жили люди. Из печных труб шел дым. Две вековые старухи, которые за всю жизнь дальше своего села не бывали. Как они выживают, брошенные государством? Без денег, в восемьдесят лет согнутые, с радикулитом, ковыряются в грядках. Без медицинской помощи, кстати. Она у нас и в городах не бесплатная, эта пресловутая наша медицина, а нищая! А в селе - первобытный строй. В этой деревне электричество - «лампочку Ильича»!- провели только в 1961 году, до этого жили при лучинах и лампадах. В том самом 1961 году, когда «сверхдержава» ликовала, встречая Гагарина...
Они пережили кровавую коллективизацию (многие помнят по рассказам отцов), крепостное сталинское право на бесплатный тяжкий труд (их лишали паспортов и выдавали трудодни), и вновь - развал. В том селе, о котором пишу, в каждой семье один-два мужчины погибли на Великой Отечественной. Моя бабушка провожала сыновей, которые уходили с другими ребятами на войну всем селом. Все и полегли под Ленинградом. Сейчас во все горячие точки посылают в основном деревенских мальчишек. Потом привозят груз-200 в цинковых гробах. Городские чаще «откупаются». Сейчас там - повальная безработица. Недавно встретилась с моей нянюшкой, которую не видела десятки лет, она спросила, сколько получает журналист. Я ответила. Глупая, не хватило такта промолчать. Она даже не вскрикнула, а как-то тихо так ойкнула и замолчала. Это в тридцать раз больше, чем ее единственная нашедшая в селе работу родственница. А ведь у нас и журналисты не избалованы. Если один человек на всю семью нашел работу за десять-двадцать долларов в месяц - счастье. Они голодают. А мы рекламируем по телевизору недвижимость в Испании в миллион долларов. Гитлеру и не снилось.