Китайский, финский и номинации за март

Сколько помню себя, ни в доме моих родителей, ни в моем собственном никогда не было «подцензурной» литературы. То есть любой из семьи мог читать любую книжку. И когда однажды дочь спросила  разрешение на прочтение чего-то, не слишком детского, ей был поведан главный принцип читательской демократии. Однако...

— Однако, - сказала я, - ты должна учитывать, что можешь не понять, что написано в книжке.
— Как это? – возмутилась дочь.
— Очень просто. Представь себе, что ты имеешь файл с расширением doc, а Word’а, программы для его чтения, у тебя нет. Ты пытаешься его раскрыть так или иначе, а ничего, кроме загадочных знаков, кубиков и прочей ерунды не видишь. Эта книжка для взрослых. Программа для понимая этой книжки еще не установлена в твоей головенке, она там еще «не выросла». Пробовать – твое право, а что из этого получится не знаю.

Когда я читаю замечательные в своей категоричности рецензии, состоящие из  фраз типа: «Какая чушь», я все время вспоминаю этот разговор. Мне  жалко авторов, которые часто незаслуженно получают такие оценки, но еще больше  мне жаль бедных рецензентов, у которых «не выросла» программа для чтения, а они этого даже не осознают.   Стихи написаны по-русски, но  знания бытового языка  обычно недостаточно для понимания современной поэзии. Впрочем, «современность» ее началась целый век назад. Не удивительно, что очень непростая поэтика Германа Власова и Олега Шатыбелко – авторов, на понимание которых надо потратить время и душевные силы,  стихи которых недостаточно просмотреть между делом,  в которые надо вчитываться —  может вызвать неприятие не слишком усердного читателя. Удивительно, что несложные по форме  и  глубокие по содержанию тектсы Лены Гончаровой, тоже вызывают реакцию отторжения и требуют пояснений.

Я не волшебник и не могу обучить английскому за ночь, но  рассказать как я (трижды IMHO, как говорят у нас в интернете) понимаю те стихи, которые именно мне довелось рекомендовать на конкурс, я могу. Итак, в порядке поступления.

Катерина Молочникова ака Stray Cat, "Он рисует меня" http://www.stihi.ru/2004/03/10-1539

Он рисует меня на звенящем листе,
выжигает на гладкой вощеной дощечке
и одними губами задумчиво шепчет,
что ложится на землю запретная тень.
Наблюдая за ним сквозь осколок стекла,
я свернулась уныло, как килька в томате.
Бой часов, задыхаясь, как старый астматик,
насмехается сипло: «Ну что, дождалась?».
Он встает, машинально поправив очки,
достает из загашника чай и печенье,
сигарета дымится и в воздухе чертит,
повторяя движенья уставшей руки.
За стеной монотонно бубнит телевизор.
Начинается шествие глянцевых рыб.
Что случилось не с ним – он хранит до поры.
Он бы не был далек, если б не был так близок.
А потом, все обдумав и все подытожив,
позабыв разобрать ледяную постель,
он рисует меня, стиснув пальцы до дрожи,
на звенящем, фарфорово-гладком листе. 

Поговорить о творчестве Катерины заманчиво, но опасно. Мне давно хочется. И я рискну. Почему заманчиво, наверное, не надо объяснять – яркие личности, как и яркие авторы, всегда привлекательны, а Stray Cat имеено такой автор.  Почему опасно? Потому что в отличие от многих стихирных авторов Катерина профессионал, и в разговорах с ней довольно легко сесть в лужу. Потому что (в отличие от многих авторов!) Катерина очень эмоциональна, и скорость распространения ее эмоций такова, что собеседник другой раз не успевает отслеживать реакцию на свои слова. Но именно эти два качества – профессионализм и эмоциональность что называется делают стихи Stray Cat. В этих же двух качествах скрыт большой риск для читателя, особенно неподготовленного. Катерина пишет много – она просто не умеет иначе. Но далеко не каждый человек способен воспринять столько эмоций внутри-душно. В свое время, года три назад, после того, как прочла все написанное ею на тот момент,  я  вынуждена была обходить новые вещи Катерины, потому что моя неравная система не справлялась с таким количеством и качеством впечатлений. Мой «текстовый» редактор был слишком слаб для восприятия.   

Стихотворение «Он рисует меня» не совсем характерное – на мой взгляд – для Катерины. Оно как бы более спокойное, но темперамент никуда не денешь, он есть, и энергия, которая всегда  бьет из стихов этого автора, никуда не делась. Она просто залегает глубже. Просто нужно немного копнуть. О чем этот стих? Ну, конечно не о художнике, как показалось многим рецензентам.   Он о женщине с ее вечным «о чем ты думаешь?», с тем самым «о чем ты думаешь?», которое так раздражает мужчин в минуты, когда они не думают ни о чем. О женщине, которой хочется, чтобы о ней думали, чтобы ее «рисовали» - неважно на чем, чем, зачем. Рисовали самыми неприспособленными для этого средствами (сигаретой в воздухе, губами, шепотом, тенью в конце концов) на вовсе непригодном материале (не стану перечислять – все в тексте). Она следит за своим «художником» затаив дыхание, она пытается увидеть себя его глазами, ей хочется, чтобы он увидел ее настоящую, то есть такую, какой она сама себя чувствует, она боится, что он не сможет (свернулась, как килька в томате!) – ведь он далек и близок одновременно.
Вот так я поняла этот стих. Не исключаю, что это только мое восприятие, но хорошие стихи тем и характерны, что у них не одно смысловое наполнение, а много. Очень много.

Елена Гончарова ака guava jelly ,  "Вор" http://www.stihi.ru/2004/03/12-873]

пока луна рисует знаки
на перекрестке голых тел,
дешевый чайник носит накипь
в своем линялом животе...
потом ты крутишь мягкий волос,
как будто дремлешь на цепи;
потом включаешь радиолу,
где кто-то шепчет и шипит…

вода вскипает, и на ощупь
идешь разлить по чашкам чай.
он говорит, что даже проще,
когда в кармане нет ключа…
бывает, блажь неизлечима –
ты привыкаешь, ничего...
и на ночь просится мужчина,
а в двери входит просто вор…

Удивительная дискуссия развернулась под этим стихотворением. Удивительная для меня, потому что мне казалось, что более кристально (читай – прозрачно и ярко) написать трудно.  Тем не менее. К счастью, нашелся человек, который «выразил мое мнение», и похоже оно не противоречит авторскому пониманию. Потому привожу тут практически полностью рецензию franka с его разрешия.

«По форме этот стих делится на две строфы, считаю, что такое деление призвано дать читателю ключ к пониманию идеи, ради которой написан этот стих. То есть, <…> донести до читателя идею стиха, выраженнную не в словах, а формально - по аналогии, возникающей при сравнении обеих частей стиха. В первой части показан ход событий глазами внешнего наблюдателя, вы отстранённо пересказываете их последовательность: пока..., потом..., потом..., причём, это существенно, - не выводите их одно из другого, они не сцеплены причинно, а лишь обозначена их временная последовательность, её вам достаточно для того, чтобы во второй части также не делать никаких умозаключений в плоскости причинности, не она вас интересует, но первая часть это канва для второй, не только ознакомление с фабулой, героями и окружением (луна, чайник, радиола..), но и определение уровня психологизма, внутреннего видения лиргероя и его притязаний.
Хотя во второй части нет временных ориентиров, но события в строчках читатель воспринимает в последовательности их чтения, то есть по той же схеме: пока, после, после, то есть описываемое возвращается назад ( вода снова кипит), но рассказ теперь ведётся не снаружи, а изнутри. В первой строфе только одна строчка носила оценочный характер: как будто дремлешь на цепи, во второй это все строчки, за исключением первых двух, которые дают понять, что рассказ ведётся заново. Автор тем самым хочет решить следующую задачу: не давая моральных оценок, не анализируя причин ( их как бы нет, они вне рамок текста), показать, что мужчина в результате просшедшего обокрал и её и себя. Чем? Что он украл? Наверное тем, что конкретизировал ситуацию, он украл богатство возможностей развития начальной ситуации. То, что получилось в результате, не устраивает лиргероиню, она чувствует себя опустошённой, как обкраденой, поэтому лиргерой здесь - вор. Снова возвращаешься к первой строфе и становится понятной причина такого перечисления событий - их развитие не удовлетворило лиргероиню, она сейчас как бы заново их вспоминает их и она разочарована их результатом. Ещё можно сказать о самооценке лиргероини, об этом тоже есть слова (блажь неизлечима), но не буду - думаю и без того меня можно обвинить в субъективности точки зрения, хотя, по-моему, в этом стихе нет места для объективности, он насквозь индивидуален ( и тем хорош). Объективный взгляд здесь возможен только со строны формы, не со стороны содержания. По форме: если бы рифмы были более правильными, более точными ( здесь до меня уже анализировалась их открытость, правомерность рифмы ничего - вор ( хорошая рифма!)), то это бы контрастировало со стилем фраз - неоконченных, призванных выразить отношение автора к происходящему, его стремление оттенить лиргероиню на фоне лиргероя, лексика тоже соответствует идее стиха - приземлённая, лишённая абстрактных, "высоких" понятий, лежащая в бытовом кругу. Стих хорош, как пример психологического мастерского текста, единством содержания и формы, способностью автора решать тему и высказывать идею таким неочевидным и мастерским приёмом - талантливо! »

Мне нечего добавить.

Герман Власов, "Есть еще возможность писать стихи" http://www.stihi.ru/2004/03/16-146

Есть еще возможность писать стихи,
чтобы стали медленны и тихи
улиц окрики, тающие сугробы
оплывали свечкой в теченье дня
во дворе, где не было, нет меня.
На Высокой пахнет весной и сдобой.
Дребезжат трамваи. Гудки. Опять
изменять, обманывать, голосовать
люди хором тянутся. Тонкошеий
вороненок желтый ощерил рот.
И летит ворона, и корм кладет,
и наследник сытый. Но смерть Кащея –
не в игле, не в селезне, не в дыму,
а в уменье пробовать тишину,
как полоску женского аромата:
здесь был жир, ромашковое пятно,
облачко эфира, моллюски, дно.
Там - Харон весло погружает в вату
белоснежных рук, лепестковых дней,
и скользит ладья, что ладонь над ней...


Ну разве не красивое стихотворение? Замечательная весенняя картинка, в которой есть все – и городской пейзаж, и попытка автора найти себя в этом пейзаже, и его сомнения в себе, и радость того, что в дребезжащем городе есть место новой жизни, так же как есть место стихам. В нем есть совершенно естественная  мысль о смерти, которая всегда возникает у думающего человека, когда он видит новую жизнь. Так уж мы  устроены, бинарна наша система мышления. И хотя про Харона с веслом не писал только ленивый, у Геры он не напрягает. Так же как не напрягают глагольные рифмы (не в этом, не в этом стихе!), которые не прощаются в другом контексте,  и которыми Герман пользуется свободно, потому что все органично у этого автора. Неужели не слышна мелодия? Ну, послушайте же! А запахи? «Полоска женского аромата», которая была обычным пробником в парфюмерном магазине магически превращается в шлейф чего-то чарующего  и сказочного.
Истиная красота не криклива. Но  обнаружить ее даже приятнее, чем ярко раскрашенную. Это  чем-то похоже на картины импрессионистов. Смотришь - с первого взгляда мазня-мазней, отойдешь подальше – прорисовывается образ. Опять ближе подойдешь, опять дальше. И в какой-то момент – щелк, и ты все понял. На то оно и impression – впечатление, эффект, в особенности сильный эффект, произведенный на интеллект, сознание или чувства.

Елена Соснина, КОФЕденциальность http://www.stihi.ru/2004/03/19-31 

{1}экспрессо

кофе приблизит меня к человеку.
жвачка приблизит к животному.
я закрываю заслонками век
жизненную тягомотину.
еду в метро. аптаун-бруклин.
небо набрякло оловом.
платье на мне оттенка клюквенного -
все повернули голову.

{2}с молоком

справа - красивый кофейный негр,
слева - хасид молочный.
я из метро выхожу во сне,
длинный маршрут окончен!
кофе без сахара, с молоком,
бублик простой, без масла.
как балансируется легко
в новой реинкарнации!...

{3}капучино

с улицы - в бар захожу. темно
будто в кофейной гуще.
здесь расставаться заведено -
чем навсегда, тем лучше.
пену сдуваю - легка, бела.
блик на столе от броши.
брошу "прощай..." ...ухожу...ушла...
чем налегке, тем проще.

{4}с коньяком

солнцем далёким из-под руки
станет и эта сага.
переливаются коньяки.
тихо смеётся сахар.
крутятся диски - гудит баян,
мягко ведёт валторна...

не исчезает любовь моя -
просто меняет форму.

Оххх! Конечно, я необъективна. :)
Часто спрашивают: «Вот интересно, как номинатор выбирает стихи для номинации?» Правда, интересно. Мне самой интересно, потому что, например, прошло пол-марта, а ни разу рука не потянулась к номинаторской кнопке. И не потому что лень читать, а тем паче писать обоснования, а потому что не ёкнуло ни разу. Знаете, это как в старые недоброй памяти «талонные» времена: выдали тебе  бумажек на 2 кг сахара и 10 пачек сигарет, а ни сахар, ни сигареты тебе ни к чему. И ходишь с этими нереализованными возможностями как дурак со ступой. Так и номинаторская квота – ну ведь надо, надо ее использовать (кому надо? А бог его знает), а не на что. И вдруг – щелк – «Он рисует меня», щелк второй раз - «Вор»...
«КОФЕденциальность» я читала давно, еще когда Лена Соснина   пробовала себя в новом для нее жанре графического стиха. Не буду светить заблокированное имя, хотя кто следит за Лениным творчесвом, тот его знает, тот «вычислил» ее оригинальный стиль. Лена всегда пишет о простом, о бытовом, я бы сказала. Ее стихи напоминают добрый мультик, в котором оживают мебель и посуда, деревья и солнечный свет. Все начинает двигаться, разговаривать, петь.  Ведь сахар действительно тихо смеется – послушайте как  шуршат-ссыпаются с ложки кристалики. И коньяки переливаются – не только из бокала на язык, но и переливаются теплым цветом  от медового до  дубового, и запахом...   
Но дело не в деталях. Лена мастер деталей,  что не удивительно, но каждая мелочь в ее стихах описана не потому, что автор ею залюбовался. Каждая мелочь несет смысловую нагрузку и работает на общую цель.  Нам рассказали историю окончания романа, показали последнюю его страничку – с помощью разных видов кофе: быстрого эспрессо (ну, еду уже,  ну, скорее),  двойственного «с молоком» (то ли да, то ли нет, со света – в тьму, а – «чем налегке, тем проще»), легкого  капучино («пену сдуваю». И правда, все пена) и, наконец, «с коньяком» (мудрый напиток, успокаивающий, сосудорасширяющий)

не исчезает любовь моя -
просто меняет форму.

И моя, моя тоже не исчезает.

Четыре стихотворения. Как их сравнивать? Как их оценивать?
Как можно сравнить китайский и финский языки? Который  лучше? Который понятней?
Наверное, каждый хорош по-своему. Китайский – своей безумно сложной графикой, но простой граматикой. Финский – сложными правилами, но замечательной северной протяжностью. Наверное, чтобы хоть как-то судить о языке, надо начать его изучать.
Так и стихи. Более-менее грамотный человек легко отличит столбик слов от стихов. А дальше, дальше только  стремление понять автора, человека,  образный ряд, его авторский язык. И пусть вас не смущает акцент. «Если кто-то говорит с акцентом,  это означает, что он знает еще хотя бы один  язык» учила одна американская мама своих детей толерантности. А я хочу закончить замечательным афоризмом:
«Если кто-то шагает не в ногу со всеми, то, возможно, он слышит другой барабан» (Генри Дэвид Торо)