Друг И Ученик. Посвящение

Димке — с сестринским приветом и пожеланием удачи. Hold on!

Так пускай не даст мне совесть
Ни молчать, ни Богом стать
Стать бы честным пред собою
Вот и вся моя мечта
Но уходят люди в боги
И, в себя погружены,
Принимают за реальность
Ложь и сны
- БГ


Он приходил ко мне — то весёлый, то подавленно-грустный, чаще — отстранённо-задумчивый. Каждый раз озирался по сторонам, словно пытаясь найти что-то диковинное в уже знакомых стенах. То, к чему я успела привыкнуть, оказывалось для него новым и потому неповторимым. Тем более, что он знал: в этом доме всегда ему рады.
Лучистый родной взгляд. Глаза — по-детски мудрые и зрячие, зрящие вдаль и потому печальные. Здесь его ждали музыка и чай, книги, цветы, картины, иконы, фотографии, творения многих, когда-либо прошедших через маленькую, но живописную квартирку. Даже животные — собака и кот — всречали желанного гостя тепло и даже с почтением.
Я тоже ждала его, предчувствуя скорое расставание, долгое и молчаливое. Тяжело было терять — даже на время — человека, который за год общения смог стать другом и собеседником, а в чём-то — и учеником.
Нет... это я училась у него — свежести восприятия, самостоятельности суждений, лёгкой усмешке. Он умел видеть, видеть мир с его болезненно-острыми гранями. Мир заманчивый и опасный — зрячие люди всегда ранимы.
Он был — да и остался — младше, а потому светлее и чище. Его Бог смотрел не сверху вниз, а вокруг, не с отцовской укоризной, но с братской улыбкой. Улыбкой героя-подростка, ироничного и беззащитного, героя-Сиддхартхи в начале пути.
Пройдёт день, другой... Я вернусь в родной город и снова буду искать в толпе знакомое лицо, прислушиваться к шагам на лестничной клетке, вспоминая пытливый взор, тот, что помог мне не замкнуться в себе.
Разлука становилась испытанием.
 — Расти... расти..
Я шептала это слово, как мантру, обращённую... к себе ли? к нему? к нам?.. К Богу?
 — Ввысь! — вторила мне случайная птица за окном.