Передача для иностранных туристов. эрвин фриц. переводы со слове

ПЕРЕДАЧА ДЛЯ ИНОСТРАННЫХ ТУРИСТОВ

Словения на карте – зеленоватый клочок
на южном склоне альпийских гор.
Деревень тысяч десять, столица – крохотный пятачок
и выход к морю – узенький коридор.

Живут здесь словенцы, всегда немножечко пьяные,
скромные, трудолюбивые, всем услужить готовые,
которыми помыкают пастыри из Любляны.
Вы только гляньте на эту жизнь, кипучую и бестолковую:

В муравейнике, у подножия белых гор запрятанном,
кишат, копошатся, что-то тащат, кого-то хотят догнать,
о чем-то лопочут, да так, что почти не понять…
Их не знает никто, а если уж знает, завидует вряд ли.

Если смотреть из Америки или Парижа –
в этой стране невозможно существовать.
Из века в век этим людям, судьбою обиженным
любое из десятилетий есть за что проклинать.

Вся их история – это древний подавленный бунт.
Вся их поэзия – немного хнычущего витийства.
Вся современность – великая революция, тлеющая там и тут.
Все остальное – тихое пьянство, отчаянье, самоубийства.

Будущее? Найдется технический деспот
и сотрет в порошок их, плюя на протест и обиды.
На карте ж останется с кулачок свободного места
и не вспомнит никто, о чем горевала красавица Вида*.


Прим. и коммент. переводчика: Вида (lepa Vida), молодая мать, тосковавшая на берегу реки по чему-то несбыточному (а, скорее всего, терзаемая послеродовой депрессией) была увезена проплывавшим мимо чужаком (читай - иностранцем) в иные земли. Дитя осталось на родине. 


БИОГРАФИЯ

Вот так и живу: в хрупкой скорлупке скрыт,
в себя погружен всечасно.
Не жаден до жизни, но ею не сыт.
Не то чтобы счастлив, но м не то чтоб несчастлив.

Рожден в безвременье, на пустыре,
средь словенцев моих драгоценных,
где стоглавый дракон, обитающий на горе,
держит в страхе людишек, похожих на тени.

Для битья нужен кто-то – я тут как тут,
козел отпущенья от века.
По-словенски причесан, по-словенски обут –
маловато для человека.

Ни смерть, ни даже загробный рай
мне не смогут дать утешения.
Я – словенец, а значит, изволь, отвечай
за все смертные прегрешения.

Но бывали и солнечные деньки,
приносившие радость безбрежную:
влетала в окно, средь хандры и тоски,
горлица белоснежная.

Путь я беден, духовных даров лишен
и разных прочих благ,
но для здешних условий я все ж одарен:
ухитряюсь жить кое-как.

Ведь жизнь – это все, что вокруг цветет,
например, каштаны;
тропинка, что вдаль куда-то ведет,
мгновений восторг несказанный.

И человечность - гуманнейшая из идей,
манящая и нереальная.
Я поэт. Я все же люблю людей.
И смотрю на вас – сентиментально!

1982