Природное явление Евлении Виноградовой

Страница автора, о котором идет речь, находится по адресу:
http://www.stihi.ru/author.html?emvin


Только что вышел сборник стихов Елены Виноградовой ( здесь Евлении Виноградовой) «Ожидание». Это дебютный сборник, а литературные дебюты, как известно, имеют свою «нормативную поэтику», правила которой не писаны.  Разношерстный по своему составу, он сформирован не по правилам, но спонтанно, раскрывая спонтанную модель поведения  самого автора в жизни.

Книгу издать сейчас стало просто: собрать стихи, отнести издателю, заплатить (городская администрация впоследствии расходы компенсирует), но тем не менее, этот спонтанный дебютный сборник готовился очень долго. Нужно было выбрать время, когда о тебе заговорят как об авторе не снисходительно, а всерьез. Нужно, чтобы все заслуженные и известные авторы в твоем городе вышли вперед тебя, и уже потерпели фиаско при выходе на широкую аудиторию, чтобы все конкуренты (как я например) уехали из города и оставили о себе добрую память как предшественники, с которыми когда-то вместе...  Да много что еще нужно: отвага, поддержка внимательного друга, его подпинывания и подбадривания.
 
Издание книг, прежде всего стихотворных сборников, в Великом Устюге началось в  1991 году, когда мы с тремя единомышленниками организовали там  группу «За Северным Перевалом», сокращенно, для регистрации «Северок». «Северный Перевал» существовал в то же время, когда и известный вам из учебников «Перевал», но вот только место его дислокации - северные отдаленные области, куда испокон веку ссылалась та часть творческой интеллигенции, о которой ничего не хотели знать в столицах. 

После распада «Северного Перевала» где-то в 30-е годы, в Великом Устюге ничего похожего на литобъединение больше не было, хотя несколько раз и затевалось. Так вот во время появления нашей группы «За Северным Перевалом» Елены Виноградовой как поэтессы не было. Мы о ней ничего не знали, да и сама она вряд ли себя сознавала в качестве пишущего.

Появилась она неожиданно, и как-то очень уж напористо во время приезда в нашу глушь гостей из Вологды: Хазова и Орловой. Они пели песни на стихи Рубцова, а Лена развлекала их разговорами о любви и поэзии. Все наше небольшое лито с этой встречи потихонечку разошлось, обескураженное напористостью довольно-таки известной в этом городе девицы, которая оказывается еще и стихи  пишет, причем интенсивно, но, впрочем, такие, что воспринимать их совершенно невозможно: культурная вязь - длинная и многословная. Ситников выразился, что это все следует писать на рулоне туалетной бумаги.

Как из этого стихийного существа получился автор вполне приличной книги, я, признаться, не уследила. Да и сама она себя как автора еще не до конца осознала. Ведь выйти на публику с самиздатовским сборником как первой публикацией (не считая страниц газеты «Советская мысль») - это шаг дилетанта, не верящего в возможность увидеть свои стихи когда-нибудь напечатанными. Для тех из нас, у кого иные амбиции, нормой был дебют в областной газете или в центральной прессе.
Итак, отсутствие публикаций, предшествующих выходу книги, отсутствие поддержки уже полуразвалившегося после моего отъезда литературного объединения, неизменное возвращение рукописей из Вологодской писательской организации с негативными отзывами сближает виноградовский дебют с дилетантским. И читать этот сборник приходится не весь подряд, а избирательно, самой уже отделяя зерна от плевел. Мой выбор пал на   лирику, связанную с явлениями природы, где сумбур как выражение стихии художественно оправдан.

Первое, что удивляет здесь - умение автора ощущать природу мифологически - не называть явления согласно старой традиции гром - то громыхание колесницы Ильи -пророка, а видеть это воочию:
Он катал с Ильей пророком
Воз горящий в колеснице!
Откатал и... удалился...

Гром у Елены наделен многими функциями, он много чего успевает сделать во время своего явления, он интенсивен, как, собственно, и автор: гром выдан, промолвлен, он выдохнут, он летел, он свалился, его осязали былинки, он карал, он упал, он гадал, он катал, и, наконец, он процветет.

Очень хорош ветер в стихотворении «Аврал».  Он рвет с рвением. Он разводит слякоть и мокнет сам, он лужи «пузырил до пены», он занемог в своем порыве, он режет ( не без ножа, но без резца), от стрижет под ноль, рассовывая куда попало пряди волос? Травы?

Дождь видится в совершенно ином свете - это музыкант и в то же время художник. Художник он или все-таки музыкант? Но в стихотворении с настойчивостью: и то, и другое. Стих так и называется: «Дождь - художник-музыкант».
Демонстрирует талант
Для жюри - канав порожних,
Для зеваки - музыкант
И свободнейший художник.

«Песня лету» - это своеобразная эпитафия лету, которое  отгуляло, отлетало, отчудилось, отрезвилось, «пьяные гоняя в небе облака», спохватилось, отрезвилось, «охлестнув крапивой спелые бока». И далее, что оно с нами сделало: утомило, утолило.
И природа стала человеку ближе, ведь не случайно

Пригубив полнеба, речка притулилась
К моему плечу. Вода тиха.
Добавим, дополняя эту строку: лето утихомирилось само и утихомирило всю природу, утолив ее собою. Такой вот совершенно неожиданный: спонтанный, но целостный образ лета.

Осень совершенно другая: она злая, вернее злопамятная:

Не раз припомнит осень деревам
Весенний гомон новосотворенный,
Домам нетопленным их ставень отворенный,
Боль причинив попутно мне и вам.
«Попутно»

К слову «новосотворенный» применительно к ушедшей уже весне можно бы, конечно, придраться, как к  случайно, в качестве рифмы пришпиленному для созвучия к «отворенный», но оно оправдывает себя как противовес  всему, что увядает.

Итак осень будет: «вялые задерживать рассветы», «заморозком звонким пригрозив, давать свои холодные советы и прятаться в изломах зябких ив». «Зябких» - опять случайность, конечно же, озябших, чуть-чуть не хватило места в строке для реализации правильной формы. Вот мы видим как осень наполняет свои «дырявые карманы» «тленным злотом берез», понимаем, почему она расплачивается нечестно. Но зима избавит нас от нее, этой нечестной и злопамятной осени. Но избавительница «новый гнет навалит на подставленные плечи». Воистину философский ход, редко встречающийся в пейзажной лирике, скорее некий перенос из лирики гражданской, но тем не менее вполне оправданный психологически: мы действительно радуемся приходу зимы как освобождению от капризной и дождливой осени, которая под конец своими капризами и слезами нас уже просто изводит.

Наконец скажу, что именно у Елены Виноградовой читать ни в коем случае не нужно. Это стихи о себе любимой. Если, не дай боже,  при знакомстве с творчеством Елены Виноградовой нарветесь на такие стихи, вы будете страшно разочарованы. Это типичная женская поэзия (ЖП) с тонкостями женского мировосприятия, о которых уже не нужно ничего говорить - эти дебри вдоль и поперек исхожены тысячами хлынувших в поэзию женщин. Думаю со временем Елена   откажется совсем от женского  взгляда на себя. Это произойдет тогда, когда она поймет, как хорошо пишет, когда смотрит на мир, в нем себя не замечая.
Хочу заранее оговориться - этот мой совет читателям Елены - не панацея, он не применим к чтению стихов других поэтов. Есть несколько поэтесс, стихи которых прекрасны, когда они пишут о себе и ужасны, когда они пытаются описывать окружающий мир. Тут все зависит от индивидуальности автора.