В черных дребезгах дня нарядного

      
       *  *  *

В черных дребезгах
дня нарядного
наше ре-
  месло
медью грянуло,
но погрязло
 в
душной патоке
и залязгало
словом в патине.
Да и сжалось - в ноль,
в точку чёрную.
Мой витой пароль
посечён был ей.

Но воскреснет он
во вселенную
из искристых нот,
снов серебряных.

Брамы день горит,
мой – волочится.
Трели тренькают,
травы топчутся.











       *  *  *
Стало поздно сжигать зарницы,
время бег свой уткнуло в рожь.
Загорелись в полете птицы,
стиль отлитый сквозит, как нож.

Ноги ходят да дело знают,
заплетают узор дорог.
Станет тенью стена лесная,
станет темой теней итог.

 16.5.98.

             *  *  *

Коль ты вышел,
то пой и смейся,
коли вышил –
хвали узор.
Но на прочих и не надейся –
весь твой ребус –
сплошной повтор.
Да и время, ты сам ведь знаешь,
воет, стонет, дает понять,
что где сядешь, вот там
и встанешь,
станешь таять и исчезать.
Ходят волны по ветру злому,
поле ноет и не родит.
Перечеркивает соломой
славный, словно верчёный ритм.
Колет ноги трава лесная,
пажить память пронзает злом.
Ветры дуют, собаки лают,
всё уходит своим числом.

 16.5.98.