Истерзанный проклятьями Спаситель

 ИСТЕРЗАННЫЙ ПРОКЛЯТЬЯМИ СПАСИТЕЛЬ

     Моя рука основала землю и моя
десница распростерла небеса, призо-
ву их и они предстанут вместе.

                Книга пророка Исайи гл.48

Средь мира света и ярких красок,
Жил ангел радости и мечты,
Был равен звездам - цветок пурпурный,
Вмещал все блики оттенков дня,
Он жил в согласии и смиреньи,
Был скромен, мягок, долготерпим.
Он жил в слияньи с движеньем бурным,
Был счастлив, смысл его разгадав.
Он рад был видя миров рожденье,
И в угасаньи зрел жизни след,
Он в этом мире встречал лишь счастье,
Не зная боли и неудач.
Но время вышло когда беспечно
Среди созвучий он мог витать.
И вдруг однажды, среди сиянья,
Вокруг себя он услышал глас.
Глубинный голос решил пролить свет
На затемненную часть пути,
Дать описанье миров растущих,
Миров сражений, слез и побед.
"Наихрабрейший,- глас молвил тихо,-
Хочу чтоб смело ты мир лучей,
Оставил радость его изведав,
Чтоб принял жертву, свой круг замкнув,
Чтоб отказался от плавных звуков,
От светлых песен и бликов дня,
От всех согласий и всех гармоний,
Какие первым ты видел здесь.
Дерзни достроить собою Космос,
Не только плотью, но и душой.
Только тебе я открою Тайну:
Здесь мир закончен и недвижим,
Но он не полон, не совершенен,
Хоть и отраден и красок полн.
За тем хочу я, чтоб ты спустился
(Во тьму к глубинным пластам Себя,
К мирам, вселяющим ужас в сердце,
Всем светлым духам и ангелам)
Чтоб там Огонь сохранял всеобщий,
Один, средь чудищ, в кромешной мгле.
Едино пламя, но здесь свободно,
А там Огнь будет во плоти скрыт.
В этих глубинах смотритель должен
Быть шире братьев, чтоб проявить,
Всю необъятность полей небесных,
В ограничении тесных стен.
Также хранитель должен быть сильным,
И контролировать мощь Огня,
Чтоб тот не вышел из под присмотра,
Неся с собой смерть балансу сил.
Наимощнейший, ведь больше нету,
Того кто б ношу сию смог снесть.
Стань триждыклятым и одень маску,
Храни в секрете свой божий  лик.
Еще запомни: никто на свете,
Ни дети света, ни сыны тьмы,
Не должны ведать вот этой Тайны,
Еще не время её им знать.
И если кто-то, влекомый Жизнью,
К познанью граней мирских чудес,
Решит проникнуть в твой мир волшебный,
Который светел средь темноты.
Ты испытай тогда их решимость,
Отдав прислуге своей приказ,
Чтоб искушали и соблазняли,
Деньгами, властью, миром страстей.
Пугай, топчи их, швыряй в пучины,
Бросай их в пекло, затем в мороз.
Проверь доспехи ты их на прочность,
Найди слабинку и бей туда,
В несовершенство или нечестность,
Все это трещины в их броне.
Коль не сломались и снова к Тайне
Решат свой путь они устремить,
Начни сначала и новой болью,
Их обласкай с головы до пят.
Ты этой болью придашь им знанье,
Ей им поможешь, очистишь их.
Сопротивленьем умножишь силу,
Умножишь опыт преградою,
Учи не смерти - преодоленью,
Учи напрасно не тратить сил.
Любовь и мудрость тебе в подмогу,
Чтоб пробудить в них спящий вулкан.
Твоя жестокость - лик состраданья,
Твои придирки - грани любви.
Ведь если кто-то, слабый душою,
В доспехах ветхих, полных щелей,
Узрит случайно твой свет небесный,
Лучистый облик скрытый в тебе.
О, всевместивший, он встретит гибель,
Избыток жизни, убъет его.
Избыток света тьмою стать может,
Разрушив путника изнутри.
Уж лучше пусть он, пока созреет,
Живет снаружи и ждет свой час:
Того мгновенья, когда сумеет,
Пройти дорогой, ведущей внутрь.
Когда сумеет пройти сквозь страхи,
Сквозь боль страданий и смрад потерь.
Когда в доспехах его горящих,
Все будет слито в единый сплав.
Тогда сумеет он, ведь достоин,
Вместить в сознание твой секрет.
Но ты обязан, стать бесприсстрастен,
Тогда ты сможешь, только тогда,
В согласьи с Волей Закон исполнить,
Работу сделать как должен ты.
Будь беспристрасстен из состраданья,
Иначе страсти  впустив в себя,
Ощутив жалость к своим собратьям,
Ты бросишь дело на полпути,
Откроешь образ, раньше чем нужно,
Испепелит их твой жгучий лик.
Ведь не готовы и не стремились,
К обнаруженью сути своей.
К тебе проникнут не потому что,
Стремятся яростно в темноту,
А потому, что есть в мире Сила,
Она стремиться ваш шаг к лучу,
Уравновешивать шагом в сумрак,
К тому же свету, сокрытому.
Чтобы достигнув чертогов света,
И прикоснувшись к порогам мглы,
Познать, что в сущности все едино,
И песни света и тьмы миры.
Ты самый лучший и в том причина,
Грядущей славы твоей и мук.
Ты ангел света, лишь ты способен,
Снести глухую, тупую боль.
Все одиночество отверженья,
Позор презренья, наветов рой,
Лишь ты испить сможешь чашу скорби
Из лжи наветов и небылиц.
Избранник Жизни, смирись с Судьбою,
Родному брату ты станешь враг.
Так жить ты будешь пока в твердыню,
В которой Правду в тайне хранишь,
Не взойдут полные устремленья,
Герои, скрытое лицезреть.
Не испугает их образ лживый,
Узрят единство они Огня.
Увидят облик твой настоящий,
Выживут в очи твои взглянув.
В тот миг свободным от жертвы станешь,
Вернешься к миру гармоний дня.
Полней он станет с твоим приходом,
С твоею песней, с твоей мечтой.
И с воплощенной тобой идеей,
За время службы твоей во тьме.
Ну а герои, познав секреты,
Преодолев частокол преград,
Возьмут в награду себе бессмертье,
То есть свободу и полноту.
Ты свою тайну отдашь героям,
И братья луч свой им отдадут."
Вот что услышал в небе однажды,
Вселенский первенец - ЛЮЦИФЕР.
И низойдя, он вдруг оказался,
Выше светил и полнее звезд.
А его имя обозначает,
Понятие: "Звезда Утра", и
Светило это предвосхищает
Нам появленье лучей зари.
Как символично его названье,
Пройдя сквозь мрачный, волшебный мир,
Узрев звезды лик, мы вскоре встретим,
Радость, Сознанье и Бытие.

          2
С тех пор столетий прошло несчетно,
Миры рождались и гасли вновь,
Но агнец кроткий все был на страже,
Никем непризнанный труд свершал.
И втайне верил, что все ж найдется,
Во всех мирах хоть один герой,
Способный дерзко проникнуть в сумрак,
Чтоб на себя взвалить часть Труда.
И вот однажды, средь глыб холодных,
Мирок родился, вмещавший все:
Пучины света, тоски глубины,
Вершины духа, пропасть смертей.
Увидел ангел, что в этом мире,
Может родиться огромный шанс.
Он помогал существам планеты,
Которых позже нарек людьми.
Он извлекал их из праха болью,
Лепил страданьем и мукой вел.
И стрелы радости им дарил он,
Чтоб ширь сознания людям дать.
Он видел мужество их и стойкость,
Всю непреклонность надежды их.
С их каждым новым шагом к вершине,
Светлела пропасть вселенская.
И истончался покров, скрывавший,
Свет лучезарный в кромешной мгле.
Наш ангел верил, в то что планета,
Создаст титана вровень ему,
Который сможет одновременно,
Быть в центре света и в гуще тьмы.
Который сможет поведать знанье,
О совершенстве как полноте.
Так и случилось, герой родился,
Шри Ауробиндо имя ему.
Принес свободу он Люциферу,
Своим стремлением просто Быть.
И в благодарность за всю Работу,
Его наш ангел позвал с собой.
Отдать, хранимые небом знанья,
Отдав сначала песню свою.
Одна лишь трудность: Огонь подземный,
Он без присмотра начал пылать.
Кто-то был должен, спустившись в сумрак,
Сохранять пламя, терпя печаль.
Но где ж подобного взять титана,
Который смог бы в себя вместить.
Всю силу пламени, не позволив,
Ей хаос вырвавшись пробудить.
И Матерь Мира сама решила,
Сойти проклятия все неся.
Терпя страданья как ангел смирный,
На прегрешения слуг смотря.
А слуги ночи сейчас в безумстве,
Реванш готовят, збирают рать.
Они решили, что их хозяин,
Сейчас в неволе и битвы ждут.
Обитель света они собрались,
Взять штурмом дерзким и раздробить,
Саму обитель и тех кто смеет,
Мешать им долг свой исполнить весь.
Но слуги ночи хоть и ужасны,
И им спасение Жизнь несет.
Ведь совершенство без них ущербно,
А полнота без них не полна.
И нет бессмертья в убийстве брата,
В уничтоженьи слуги Пути.
Который верно служил Закону,
Лишь исполняя судьбу свою.

           3
Скоро вернется герой могучий,
Неся с собою свет темноты.
В это же время темнота света,
Из мрака выйдет, чтоб обнажить,
Все то, что было от нас сокрыто,
И Матерь Мирра выйдет из мглы.
Проявив людям свой облик истый,
Еще незримый средь нас никем.
В тот миг сломаются все барьеры,
Нами воздвигнутые в мирах.
И мы услышим миллион симфоний,
То Песня Песен будет звучать.
Тогда откроется нам картина,
Зовут которую Тайна Тайн.
Все это будет, все уж свершилось,
Не всем победа еще видна.