Экзерсисы

      ПРОГУЛКИ ПОД ТОПОЛЯМИ

        Дождь не закончился совсем.
        Чуть вымок на пути к Бсманной.
        И - на Ольховку в темень тем,
        Которые смешны шалманам.

        Вдоль арок проходных дворов -
        К Спартаковской, и вновь - на Старой,
        Которую путейный ров
        В дожди пересекает паром.

        Мост чуть не в полтора шага,
        Вал Земляной Кольцо стреножит.
        И то, что вдруг в тебе врага
        Он чует, ощущаешь кожей.

        Петровские - не мой удел,
        Хоть принимают безоглядно:
        Бульварное, как тот кто сел,
        На впечатления всеядно.

        И Чистопрудные тихи,
        Как пух в изгибах арабески.
        Но всё же слышимы стихи
        С Басманной и до Красносельской.


          ВЕРНЁТСЯ,
      НЕСМОТРЯ НИ НА ЧТО

     Я помню близ первопрестольной
     Оазис липовый в цвету.
     Там соловей концерт свой сольный
     В чужую обращал мечту.

     И в унисон глухим аккордом
     Воды проплесков между свай
     Мост отвечал, а пруд у брода
     Дымил, как свежий каравай.

     Воды от дома за листвою
     Не видно; преломлённый свет
     Шатром ветвей над головою
     Траву оттиснул, как офсет.

     А кроны лип густой оттенок,
     Распространяли там и тут,
     На барельефы, что простенки
     У лет и непогод крадут.

     На вымыслы, на кресла, стопки
     С финифтью на краю стола.
     На то, как вечер трогал, робкий,
     В июле залы купола.   
              ------
     В осенней чистой позолоте
     Мне годы на яву видны
     Аллей старинных повороты
     На темных спусках у воды.

     Даль, словно кистью Левитана
     В окрестности привнесена.
     Вот кто-то тронул фортепьяно -
     И Листом гладь пруда полна.

     И женский из аллеи дальней
     Мне возглас слышится грудной.
     Пойдешь на смех, а у купальни
     Лишь тихий отзвук над водой.

     ...А ближе к ночи парк спускался
     К дороге у моста: всё ждал.
     Но жданный чтец всё не являлся.
     Парк с недоверьем замирал.

     Сентябрь с полудня куролесил,
     Потом устал и парк убрал,
     И звезд фонарики развесил,
     Чтоб путь к пруду виднее стал...
 
     Там жизнь прошла. Пустой дорогой
     За ней отправилась и та,
     Что слыла вздорной недотрогой,
     И стала ямкой у креста.

       Случились и другие судьбы,
       И встали в перекрестье рам...
       И, как кутью, давали бульбу
       Забытым богом сторожам...

       Там, где жасмин с луною стлали
       Свет липам, горбится бетон.
       В кровавый отсвет смотрят дали
       Стекол, что вставил гегемон.

       И столь исчезло в подмосковье
       Усадеб, парков, вилл, дворцов,
       Что детям будет строить внове,
       Кляня злой пыл своих отцов.

       Но новые - грядут обличья,
       Достанет зим, достанет лет,
       Усадеб русское величье
       Вновь впишется в речной багет.

       И склоны обоймут аллеи,
       А стены расцветит атлас.
       Разбитое, увы не склеить,
       Но старина - волнует нас.
   
       Ведь чернь времен к лицу божнице,
       А бронзе - патина от зим...
       Парк недочитанной страницей
       В архиве времени храним.

           ******************
         
                - * -

        На замше, выстелившей тропы
        След отпечатан вековой.
        Не Азия и не Европа -
        Урочища, поля, покой.

         Мы чувствуем обочь овраги.
         Туман пролился на леса.
         Рассвет желтком в стакане браги
         Плывет на наши голоса.

         Край заповедный в летаргии.
         Недвижен лес, не слышен зверь.
         Настанут времена другие,
         И в этот край откроют дверь.

         И перемелются столетья,
         Как пыль натёртою стопой
         Дорог, что властвуют на свете
         над теми, кто искал покой.

               РАСТОРГУЕВО

        Даль лиловеет на востоке.
        Люд с электричек - по домам.
        На ключ замки. Чисты полоки.
        Часы бормочут по стенам.

        Вот пеной звёздною стога
        Ночных лесов накрыли волны.
        И потемнели берега,
        Смолк до утра топорик жолны.

        Лишь речка труд дневной свой длит,
        Всё копошась среди кувшинок.
        И заводь в тишину сопит,
        Смешав с луной сырой суглинок.

        А поезда по-над мостом
        На цыпочках стропил проходят.
        И сторож мира, крайний дом,
        Вздыхает о конезаводе.

                ******

        Переделкино и Ново-
        Бронницы, Киржач, Ручьи...
        Где-там я буду снова,
        А сейчас хоть в ночь кричи.

          Проще слог! Простое слово -
          Жди, молчи, мечтай, кури.
          Переделкино, Кусково,
          Кратово и Снегири.
                ****

               ВЫБОР

       Деревья нагибались к югу
       Шагнуть, избавившись от вьюги.
       И пьяный, прислонясь, как к другу,
       К осине, плакал о подруге.

       Не замечая околесицы
       Звезд, снега, окон, светофоров,
       Он шел к теплу подъездной лестинцы
       От игл, жгутов и хлороформа.

       Привычка: опытен в спасенье
       (жизнь бесшабашная научит)...
       Но - сгинул бы без Воскресенья,
       Когда б не этот крайний случай:

          Уехав раз в барачно-дачный
          Посёлок в окруженье храмов,
          Он вдруг почувствовал удачу
          Вне выигрышей и бедламов.

          Она сияла горним солнцем
          На меди маковок церковных.
          (Так теплят полночью оконце
           Дыханьем на окнах морозных.)

          Не описать(пока - как будто)
          Ту жизнь, что спелым сгустком бреда
          Катилась, как потёки луда,
          И день вчерашний гас без следа.

          Теперь лишь ясно, что усталость
          И пораженье тела - метка,
          Что для души такая малость,
          Когда на ней безумья сетка!

          Но выполнено послушанье
          Без кодировок и вопросов.
          Белёное простое зданье
          Молитвы, боль, рассветы, росы...

       ...Когда-нибудь свой опыт чёрный
          Он разъяснит любому, кто бы
          Не влез в тот омут рукотворный,
          Чтобы и он надежду добыл.