Писатель и философ. Пьеса. Часть 1

Писатель и философ.
Пьеса  не для театра.

Писатель - лысый, холерик, с тонкими розовыми пальчиками и с иронично-извиняющейся улыбкой.
Философ - высокий, флегматик, волосы на голове в достатке, губы надменно поджаты, пиджак и мятые брюки.
Девушка - волосы длинные, светлые; юбка короткая; ноги длинные, загорелые; фразы короткие; походка нервная; взгляд удивленный.

Писатель и Философ всегда были друзьями, прямо таки - единое целое, один человек можно сказать. Но тут вдруг поссорились. Писатель:
- Я могу любую мысль высказать!
- А она у тебя есть? - Это философ парирует.
П. А в жизни найду!
Ф. И что это за жизнь!
П. Как это что?! Настоящая жизнь с любовью, радостями и печалями.
Ф. Тебе не поверят.
П. А тебе верят?
Ф. А меня  пытаются понять.
П. И как получается?
Ф. Что?
П. Получается у твоих читателей тебя понимать, философ?
Ф. Ну... иногда.
П. Вот так. А меня понимают всегда.
Ф. Врешь!
П. Я не вру, я сочиняю.
Ф. А я никогда не вру.
П. И толку от твоей правды? Скажешь умно, да так, что по отдельности слова понятно, а вместе просто ерунда.
П. Читать научился, и думаешь, что можешь истину выразить своими перлами.
Ф. Ладно тебе ругаться-то. Лучше расскажи чем категорический императив отличается от ригорического позитива.
Ф. Ну,... это долго рассказывать...
П. А я не тороплюсь.
Ф. Зато я тороплюсь, мне еще Гегеля читать.
П. А мне Бабеля.
Ф. Ну тогда счастливо.
П. Всего тебе философского.

Встречаются на следующий день.

П. Привет, философ.
Ф. От писателя слышу.
П. Ну как Гегель?
Ф. Он уже умер.
П. Ой, прости. А кто еще не умер?
Ф. Хабермас.
П. Прекрати выражаться. Тут женщины кругом.
Ф. Это фамилия современного философа.
П. А-а... прости.
Ф. Так и будешь извиняться?!
П. На себя посмотри... а ты чего такой злой сегодня?
Ф. Да так...
П. Что, с Гегелем нелады?
Ф. С Гегелем все в порядке. От меня жена ушла... /звуки всхлипов, плач, и пара слезинок смочили пыль тротуара/
П. Отнесись по философски.
Ф. Не могу больше по философски, хочу по-человечески.
П. Это как?
Ф. А я знаю?!!!!
П. Слушай, я знаю .../шепчет на ушко/, пошли ...это /щелчок пальца по горлу отозвался эхом в соседнем подъезде/
Ф. Нехорошо... это ведь спиться можно.
П. Перестань. Не каждый день жена уходит.
Ф. Да....А Гегеля почитаем?
П. Почитаем. И Канта почитаем, и этого... Барабаса, как его?
Ф. Хабермаса.
П. Вот-вот, пошли.

Пьют.

Ф. Ппписатель, ты меня увввважаешь?.../ мордой в салат и обратно, затем задумчиво стирает майонез с лица и рассматривает пальцы/
П. Эх, не умеете вы философы пить.
Ф. Науччччи....
П. Надо тосты говорить, чтобы водку мыслью разбавлять.
Ф. Ухх ты! Водку мыслью разбавлять! Пост-модерн?
П. Нет, абсурд.
Ф. Ну тогда скажи тост!
П. Тост!
Ф. ?
П. Потом поймешь, когда протрезвеешь. Давай выпьем за понимание.
Ф. А! Я знаю. Это Гадамер.
П. Какой Гадамер, где Гадамер?
Ф. Нет, это философ, который про понимание книгу написал, я тебе сейчас объясню.../15 минут говорит воодушевленно, потом история с салатом повторяется/
П. Эх, не умеете вы философы пить.
Ф. Умееееммм!!!!  Зато мы умемммм петь!!!!!!!! /встает и начинает орать как на партсобрании, к нему подходит официанкта, он смущается, тупо смотрит на ее короткую юбку, на ноги, на юбку, на ноги,  потом садится и снова история с салатом/
Д. Не умеете вы мужчина пить! - это уже слова официантки.
Ф. Я не мужчина, я философ!
П. Девушка, не говорите ему умных слов, говорите глупые, а то он ответить может.
Д. И что?
П. Что? Вы готовы прослушать лекцию на полтора часа?
Д. Зачем?
П. Вот так хорошо, девушка, говорите еще.

Официантка уходит. Писатель берет философа под руки и бережно уносит. Философ бормочет что-то про вещь в себе.

Утро.

Ф. /хрипло/ Привет.
П. Как спалось?
Ф. Одиноко.
П. Прости.
Ф. Ненавижу когда ты извиняешься.
П. Прости.... Ах,... прости... Ах.
Ф. Заело? Ты чего такой замученный, писатель?
П. А у меня проблема... От меня девица уходить не хочет.
Ф. Не понял.
П. Да вот... вчера познакомились... ну... а утром она говорит, что у меня  жить остается, ей больше негде.
Ф. Не понял.
П. Думай быстрее, философ... а, забыл, ты же не умеешь быстро... читай по губам ОНА НЕ ХОЧЕТ УХОДИТЬ.
Ф. Не понял.
П. ...печальный случай. Опохмелиться хочешь?
Ф. Не надо. Это Гегель не одобрит. Пошли, посмотрим на твою девицу.

Приходят домой к писателю. Там сидит девица лет восемнадцати. Грустная и злая.

Ф. Здравствуйте.
Д. Ты кто?
Ф. Философ.
Д. Правда? Расскажи мне что-нибудь.
Ф. Я могу рассказывать долго, дорогая моя, но сможешь ли ты вместить глубину мысли, высказываемой мудрецами на протяжении нескольких тысяч лет в попытке понять самое сложное. Эти мудрецы жили только для того, чтобы внимать сокровенной истине. Они пытались проникнуть в тайны бытия, учились у природы и у людей, искали в самом трудном и самом далеком, они.../это продолжалось минут  двадцать, потом девушка уснула, писатель вынес ее на улицу, положил на скамейку и опрометью домой/
П. Спасибо дружище!!! Теперь буду знать как от назойливых баб избавляться.
Ф. /гордо и с пафосом/ Если нужно избавиться от женщины, то я всегда готов помочь! /С этими словами философ замолкает, смотрит в пол, о чем-то думает, и начинает плакать./ - Вот и от  жены избавился... писатель, скажи, почему к тебе женщины пристают, а от меня бегут.
П. А ты не догадываешься?
Ф. Нет.
П. Да, нелепый вопрос. Как тебе догадаться. Женщины не просто не любят слова, они их не понимают.
Ф. Как не понимают?
П. Вот так!
Ф. Скажи, писатель, а что женщины понимают?
П. Они понимают действие, поступки. Они понимают ласку, лесть, грубость.
Ф. Погоди, погоди, а что, лесть - это не слова?
П. Лесть - это облизывание души.
Ф. О! Облизывание души! Абсурд?
П. Нет, пост-модерн.
Ф. А что тогда грубость?
П. Грубость - это внимание к человеку, но не в самой изящной манере.
Ф. Хорошо быть писателем.
П. Не жалуюсь.
Ф. Пошли, выпьем.
П. Пошли.

Пьют.

Ф. Писатель, тебе нравится эта девушка, ну та - официантка?
П. Не-ет, она старая слишком.
Ф. Ты ослеп?! Ей всего-то лет семнадцать.
П. Да хоть семь. Понимаешь, молодая девушка требует мало, и еще доверчива, но с возрастом доверие пропадает, и запросы растут. А у этой от рождения запросы на миллион, а доверия на кружку пива.
Ф. Что ж так грубо?
П. Не грубо, а внимательно.
Ф. Понял, наливай.

Пьют.

Писатель наработанным жестом выдергивает салат из под "лица" философа, девушка-официантка проходит мимо и презрительно смотрит на эту картину.
Ф. Дддевушшшка. Я хочу вас... польстить...
Д. Не умеете Вы пить, господин Философ.
Ф. Я все умею! Я Вам сейчас объясню строение Вселенной.
П. Девушка, я же просил Вас не говорить умных вещей, неужели Вы не помните?
Ф. Что?!!! /Девушка подвигает тарелку обратно и Философ падает мордой в салат/
/хором/ Браво!!!

После кафе Философ и Писатель идут на улицу и смотрят на звезды. Философ стоит со скрещенными на груди руками, Писатель сидит рядом на скамеечке.
Ф. Писатель, от тебя одни неприятности.
П. Не надо, сам напился.
Ф. Почему ты не смотришь на звезды?
П. А почему ты не смотришь вон на ту девушку?
Ф. Она мне не нравится.
П. Откуда ты знаешь, может понравится?
Ф. Я знаю.
П. Что ты знаешь? А черт... сейчас начнет говорить что он знает...
Ф. Я-а, зна-ааю...   

Трезвеют.

П. Философ, а от тебя  жена ушла по теоретическим, или по практическим соображениям?
Ф. По философским.
П. Такое бывает?
Ф. Бывает.
П. Погоди, погоди... /осознание страшной догадки отразилось на лице Писателя/ Она что, тоже философ?
Ф. Вобщем-то да. По образованию. Но женщина философ - не философ.
П. А мужчина философ - не мужчина?
Ф. /Осознание страшной догадки отразилось на лице Философа/ ... да, видимо... Почему все писатели такие сволочи?
П. Нечего на зеркало пенять, коли рожа крива.
Ф. Вот и я про то же. Кому нужно твое зеркало,  Писатель?
П. Не знаю. Я просто не могу по-другому.
Ф. Вот и я не могу по-другому. Слушай, может быть мы с тобой ущербные люди, может быть нам не повезло в жизни? Знаешь что, пошли работать - ты грузчиком, а я плотником. Или наоборот. А?
П. Я это уже проходил. Надоело. Мне нравится зеркалом работать. Конечно, иногда бывает, обижаются, но чаще наоборот - письма пишут и просят еще чего-нибудь написать.
Ф. Я тебе завидую.
П. Ладно, перестань. Я тебе тоже завидую. Слушай, а ты действительно знаешь как устроена Вселенная?
Ф. Ну, в общих чертах... только, можно я сейчас не буду рассказывать.
П. За что не люблю философов - вы всегда не вовремя.
Ф. Мы-то вовремя, но у нас время другое.
П. Какое?
Ф. Философское.
П. Господи, как с тобой трудно...
Ф. Никто не неволит. Иди домой.
П. Обиделся?
Ф. Ох ты! Может мне стоит сказать все, что я о тебе думаю? Тогда ты обидишься.
П. Начинай.
Ф. Ну смотри, сам напросился. Вот ты думаешь, что все понимаешь, что все правильно видишь. И людей вокруг тебя много, и жизнь прекрасна, и ананасы в шампанском. Но что ты будешь делать когда постареешь?
П. Буду мемуары писать.
Ф. О своих девицах?
П. И о них тоже.
Ф. Они никому не нужны кроме тебя.
П. Ага. /зевает/ Только я не обиделся. Скажи еще что-нибудь.
Ф. А еще ты пытаешься написать большой роман, но тебе сказать нечего. Потому ты и якшаешься с философами.
П. И хочу проникнуть своим взором в глубины Вселенной. Очки только надо подобрать.
Ф. Только и можешь иронизировать.
П. Могу. А ты что можешь?
Ф. Тебе этого не понять.
П. И то верно. Я пошел.
Ф. Обиделся, писатель?
Писатель остановился, постоял немного склонив голову, потом выдал:
П. Ха! Молодец. И правда немного обиделся. Слушай, ты мне одно скажи. Ты можешь вспомнить, чтобы твои философские разработки изменили чью-то жизнь к лучшему? Не надо рассказывать, просто скажи да, или нет.
Ф. Я не знаю. Правда не знаю. Но я в это верю.
П. Надо же! Он сказал "не знаю"! Хоть чего-то он не знает! Не ожидал! Круто. Порадовал, порадовал. Пошли, выпьем.
Ф. Надоело.
П. Тогда прощай.
Ф. Счастливо.

Через пару дней встречаются на улице. Писатель с девицей, философ с книжкой.
П. Привет, философ.
Ф. От привета слышу. Как дела?
П. Как видишь, не плохо. А ты?
Ф. Читаю Хабермаса.
П. У-уу! И что Хабермас?
Ф. Ничего... Пишет про человеческое общение.
П. То есть оно существует?
Ф. Да, еще как существует, только мы его не осознаем.
П. Совсем?
Ф. Совсем. Общение бывает разное. Например....
П. Погоди, погоди. Девушка не поймет.
Ф. Поймет. Вот Вы, девушка с этим проходимцем давно встречаетесь?

Девушка жмется к Писателю, а он громко смеется.
П. Это он от большой любви, не обращай внимания. Продолжай, Философ.
Ф. Вы думаете, что Вы общаетесь с человеком. А это не так. Он просто к Вам человеческой стороной повернулся. А как повернется своей творческой стороной, то Вы испугаетесь. Он Вам говорил про красоту жизни, про любовь, про музыку, про счастье и дружбу?

Девушка удивленно смотрит на Писателя, потом на Философа, потом еще сильнее жмется к Писателю. Философ продолжает:
П. Он использует девушек для своих сюжетов. Но ему быстро становится скучно. Вы почитайте его рассказы - там же одни женщины, любовь, слезы, расставания, и новые встречи. Но Вы же не сможете встречаться с ним несколько раз. Встретились и расстались, так?

Девушка удивленно смотрит на Писателя и нервно дергает коленом. Потом смотрит на Философа и вдруг отталкивается от Писателя и жмется к Философу. Писатель громко хохочет, но в глазах у него тревога. Философ дико смотрит на это все и в глазах у него отчаяние. Писатель:
- Ну ладно, красавица, оставайся с ним. Он тебе понравится. А я за пивом сбегаю.
- /они двое хором медленно, удивленно как во сне/ - До сви-да-ни-я ...............

Первый диалог Философа и Девушки.

Д. А Вы правда философ?
Ф. Да...
Д. Это трудно, быть философом?
Ф. /смеется/ - нет. Это скучно.
Д. Странно, я бы никогда не стала заниматься тем, что скучно.
Ф. Но зато это очень полезно.
Д. Как это полезно? Какая может быть польза от философии?
Ф. Самая существенная, но невидимая. Все, что важно, то незаметно. Философия создала науку, а наука создала машины, дома, и все-все.
Д. Ух ты! Значит это Вы все создали, и дома, и троллейбусы, и мою кошку?
Ф. /Философ расправил было плечи и гордо приосанился, но после ее последних двух слов поник и  загрустил/. - Кошка - это живая природа. А  наука и техника имеет дело с неживой природой.
Д. Как это скучно - иметь дело с неживой природой.
Ф. Вот и я говорю, что скучно...
Д. / делает несколько шагов вперед, поворачивается и говорит воодушевленно/ - Я знаю! Надо это все поменять! Пусть философия изучает живую природу! Я хочу, чтобы философы создавали кошек, собак, крокодилов и страусов!!!
Ф. Зачем же страусов?
Д. Какая тебе разница? Почему бы и нет! Создали же паровоз, теперь создавайте страусов!
Ф. Их не нужно придумывать. Их уже Бог сотворил, их и так много.
Д. Как это Бог сотворил? Он разве есть?
Ф. Ну не Бог, а нечто, что вне нас. Мы обычно называем Богом то, что нам неизвестно, но от чего мы зависим.
Д. Как интересно. Мне кажется, что я ни от чего не завишу.
Ф. Еще как зависишь.
Д. Например?
Ф. Например, а это как правило самое главное, мы зависим от того, каких людей встречаем. Вот встретила ты человека, влюбилась, вышла замуж - и счастлива. А могла бы и не встретить.
Д. Это случайность.
Ф. Ты никогда никого не любила?
Д. Не знаю. Я всех люблю.
Ф. Понятно. Тогда Бог тебе не нужен. Ты сама божество.
Д. Да-а... я божество-о /поет и  танцует/.  Скажи, а ты любишь кого-нибудь?
Ф. Не знаю. Любить трудно.
Д. Как это! Любить легко. Мне легко. Я вижу человека, я ему радуюсь и люблю.
Ф. Я могу согласиться, что ты радуешься, но ты не видишь человека.
Д. Как это не вижу? Вот ты стоишь передо мной, я вижу тебя.
Ф. Ты видишь мое тело, руки, ноги и голову. А человек - это другое.
Д. Что?
Ф. Желания и воля.
Д. И какие у тебя желания?
Ф. Я хочу управлять миром, а еще я хочу тебя поцеловать.
Д. / останавливается, удивленно смотрит на философа, кривит губки, хмурит брови и нервно дергает коленом/
Ф. Что увидела меня?
Д. Ха! /смеется/ я не буду на тебя смотреть, ты страшный.
Ф. Вот-вот. Мы не хотим смотреть друг на друга. Это страшно. Или скучно.
Д. С тобой не скучно.
Ф. А с Писателем скучно?
Д. А-а... Когда он говорит со мной, мне кажется, что он меня облизывает. Такой ласковый, милый, нежный... и все время просит меня рассказать, что я думаю.
Ф. /Философ задумчиво смотрит на ее красивые ноги и бормочет себе под нос "Вороне где-то Бог послал кусочек сыра..."/.
Д. А еще, он все время что-то записывает, и не дает читать.
Ф. Жадина.
Д. Жадина, точно. Скажи, философ, а ты пишешь что-нибудь?
Ф. Да, пишу. Непристойные слова на стенах в туалете.
Д. Фу.
Ф. Чтобы что-то написать надо много прочитать. Это Писатель может сочинить роман про увядшие листья на тысячу страниц.

Появляется Писатель.  Одной рукой он протягивает Философу пиво, а другой пытается обнять Девушку. Она медленно и задумчиво его отталкивает. Писатель ухмыляется.
П. О чем разговор?
Ф. О страусах.
П. Это ты у Хабермаса вычитал? И как же страусы общаются?
Ф. Сначала они здороваются посредством ногопожатия, а потом бегут в разные стороны.
П. Почему бегут?
Ф. От страха.
П. Что за чушь?
Ф. Это жизнь. Ты же сам спросил про страусов. Я тебе объяснил.
П. Ты с девушкой о том же говорил?
Д. Нет, мы про любовь говорили.
П. О! Отлично! И кого он любит? Ты выяснила?
Д. Я тебе не шпионка. Сам выясняй. Но он говорит, что любить трудно.
П. Он прав. Потому он и предпочитает воздерживаться.
Ф. Я предпочитаю молчать. А ты трепло. /Отворчивается в полоборота/
П. Прости, ты же знаешь, что я не со зла. Может я помешал? Так я уйду.
Д. Не уходи. Лучше объясни почему любить трудно.
П. Ему лучше знать.
Ф. Я не смогу объяснить. Попробуй ты, у тебя лучше получится.
П. Спасибо за доверие. Видишь ли, милая моя девушка, любовь - это такая сложная штука, что каждый ее понимает по-своему, а философия - это еще более сложная штука, и если человек мыслит по-философски, то любовь для него - это созидательная сила, а не радость общения. Для него любовь - это творящая божественная духовная субстанция (я правильно излагаю, философ?)
Ф. Главное - красиво.
П. Ага. Так вот, любовь то бишь... /девушке/ Ты меня любишь?
Д. Я всех люблю.
П. Да? И того вонючего бомжа тоже?
Д. Я всех люблю по-разному.
П. Ну, и кого ты любишь больше всего?
Ф. Не мучай человека. Неужели не понятно, что она не хочет отвечать. Может быть она меня любит.
Д. И не мечтай!
Ф. Буду мечтать.
П. Вона вы как разговорились! Ладно, пойду еще пива принесу. /Философу тихо/ Ишь, пострел! Везде поспел!

Второй диалог Философа и Девушки. Сидят на скамейке.

Д. У меня такое чувство, что Писатель все время голодный. Ему все время надо с кем-то говорить, кого-то слушать, и пива ему всегда не хватает.
Ф. А ты все время сытая?
Д. Я?... Да. А ты?
Ф. Человек не должен быть сытым, а то он уснет.
Д. Я не усну! Мне Писатель не даст уснуть.
Ф. Ты знаешь, мне кажется, что это не ты всех любишь, а тебя все любят. Потому ты и не хотела отвечать на его вопросы.
Д. /задумчиво и слегка потягиваясь/ мо-ожет бы-ыть... А ТЫ меня любишь, философ?
Ф. Нет.
Д. Ох! А целоваться хотел!
Ф. Я тебя обманул.
Д. Нет, ты сейчас обманываешь, я по глазам видела, что хотел. Значит ты меня любишь!
Ф. Ты не можешь говорить с человеком, если он тебя не любит?
Д. Ну, ...могу...
Ф. С продавщицей в магазине? А и правда, ты смогла бы долго говорить с человеком о его проблемах, но при этом зная, что ты ему не нужна, что ему нет дела до тебя?
Д. Зачем? Зачем говорить с таким человеком?
Ф. А если ему плохо?
Д. Значит сам виноват.
Ф. Значит ты жестокая.
Д. Да, я жестокая! Ах! Нет, я не жестокая. Это ты злой. /встает, садится, опять встает/

Появляется Писатель верхом на каком-то пластмассовом тракторе, орет!
П. Во! Смотрите! На прокат взял!
Д. Ха-ха-ха!
Ф. Это же детский, кто тебе его дал?
П. / басом в распевку/ И если не будете как дети, то не войдете в царствие небесное.
Ф. /с ухмылкой/ Это все, что ты из Библии запомнил?
П. /ездит по кругу на тракторе/ Нет, я помню еще, что нельзя желать жены ближнего своего.
Ф. У-у-у! Ну тогда тебе хоть завтра помирать! Все заповеди выучил, ждут тебя в раю с распростертыми объятиями.
П. Меня туда не возьмут, а вот у вас я вижу уже прекрасный шалаш для двоих, и Библию читать не надо, чтобы в рай попасть.
Д. Не надо глупых шуток. А он злой /указывает на философа/, и с ним скучно.
П. /Философу/ Нельзя одного оставить! Что ты ей наговорил?
Ф. /хмуро/ Она тебе сама расскажет.
Д. Ничего я не буду рассказывать. Поехали! /садится в трактор к Писателю, нежно обвивает его шею, и смотрит на философа уничижающе/.

Они уезжают, философ остается на скамейке, меланхолично смотрит перед собой в пространство, но через некоторое время начинает покачивать головой, улыбаясь. Тут появляется Писатель.

Ф. А где девица? Сбежала?
П. За борт ее бросил. В набежавшую волну.
Ф. Тоже мне, Стенька Разин.
П. Ну как она тебе, понравилась?
Ф. Откуда ты их берешь столько?
П. Я их клонирую. А что, Философ, давай девушек создавать. Я буду их с тобой знакомить, а ты будешь их духовно и морально наполнять.
П. Как они с тобой таким циником общаются?
Ф. Так и общаются, они же Хабермаса не читали, не знают что такое общение и какое оно бывает. Видишь как - ты раскрыл ей глаза - она к тебе и прижалась.  Вот только дико любопытно, что ты ей наговорил, что она от тебя сбежала?
Ф. Видимо раскрыл глаза еще больше.
П. Зануда. Не умеешь вовремя остановиться.
Ф. Не умею. Не хочу наверное.
П. Верно, не хочешь. Пива хочешь?
Ф. Слушай, когда ты лопнешь?
П. Завтра. Вот выпью еще бутылочку.
Ф. А, почитай мне какой-нибудь свой новый рассказ. Твои рассказы хоть и пошлые, но от них жить хочется.
П. / тонким голоском припеваючи/ Все из жизни, милай. Сам понимаш, грамотный - каково бытиё, таково и житиё. Ась? /вынимает блокнот из кармана, читает/

Первый рассказ Писателя.

Маленькой девочке подарили такого же маленького синего попугайчика. Девочка посмотрела на него и сказала:
- Зачем мне такой крохотный?! Я хочу большого.
- Если тебе дадут большого, то он будет размером с тебя, и тогда получится, что он опять маленький. Но когда он меньше тебя, то значит ты больше, и значит ты большая. Ты можешь держать его в руках, ты можешь кормить его, ты можешь любить его, ухаживать за ним. А он будет тебя слушаться.
- Какой хороший попугайчик. А чем его кормить?
- Попугайчики питаются такими же попугайчиками, только маленькими, которых продают в магазине...

 Философ перебивает:
- Что за бред! Картасара начитался?
- Сам ты бред! Не надо сравнивать! Ну, не нравится - другое прочитаю.

Второй рассказ Писателя.

Жил был человек, который очень боялся своего отражения в зеркале. Он и сам не помнил, когда появился этот страх, но всегда помнил об этом страхе.
Друзья этого человека посоветовали ему обратиться к психологу, и человек пошел к психотерапевту, заплатив за сеанс немалую (по его карману) сумму. Терапевт задавал ему массу вопросов, он спрашивал, с чего все началось, что самое неприятное, спрашивал про детство, про юность, про то как человек смотрит на других, но человеку совершенно непонятно было зачем вникать в эти подробности. Ему просто хотелось запретить все зеркала. "В конце концов", - думал он, "Почему нельзя просто запретить все зеркала?".
Так и ушел от терапевта ни с чем, то есть ушел с пустым кошельком и с чувством пустоты в сердце.
"Почему мне так страшно?", - думал он и печально брел по улице.

П. Дальше я пока не сочинил. Может ты посоветуешь что-нибудь?
Ф. Что так сурово с психологами? Получается, что они и помочь не могут с простой фобией?
П. Могут, но во-первых, это не простая фобия, а во-вторых, так было бы слишком банально.
Ф. Пожалуй ты прав. А завязка ничего, интересно. Но мне надо время, чтобы подумать.

Сидят сосредоточенно и молча. Потом философ выдает:
Ф. Я понял, у него был нарциссизм, а потом отражение ему изменило.
П. То есть вдруг упала самооценка?
Ф. Точно.
П. Гений! Ты все правильно понял, только от такой правильности умереть хочется. В литературе нужна интрига, сюжет, мотив и напряженное ожидание.
Ф. Вот не думал, что попаду на мастер-класс по литературе... ладно, прости, ты прав. Я совершенно не умею врать и интриговать.
П. Иная простота хуже воровства.
Ф. Так что делать с человеком?
П. Как что? Будем поднимать самооценку.
Ф. Начинай.

Продолжение второго рассказа Писателя.

Человеку стало жаль себя. Но больше всего он злился на свое отражение. Отражение было ДРУГОЕ. То есть это было ЕГО - настоящее отражение, но человек чувствовал некую фатальную ошибку. Или это было отчаяние? Почему так страшно? Кто он? Почему достаточно было посмотреть в зеркало, увидеть свои волосы, лицо, руки (О! Господи, ужас!), и понять, что это ты сам - живой, настоящий и одновременно не реальный. В детстве ( это была правда, которую человек нехотя рассказал психологу) он иногда останавливался перед зеркалом и чувствовал ужасающую нелепость своего существования. Глядя на себя в зеркало, он понимал, что отражение так же нереально, как и он сам. Он подходил вплотную, щупал свой нос,  уши, волосы, смотрел, смотрел и удивлялся, размышляя "Почему я еще живой? И живой ли я? И кто передо мной? Эти волосы, эти глаза, ресницы, или это я сам?"
Так человек думал, думал...

Ф. Начинается роман про опавшие листья.
П. Вечно ты все испортишь. Потерпи, сейчас интересно будет.

-  Тогда человек решил, что если он не справился с помощью психолога, то справится сам. Он решил бороться со своим отражением. Для начала надо было выбрать позицию и цель. С позицией оказалось проще. Если стоишь на одном месте, то смотришь с одной стороны и видно то, что надо. Отражение (если стоять прямо и не двигаться) всегда одно, оно не так страшно. Но с  целью оказалось хуже. С отражением трудно договориться. Отражение меняется, причем неуловимо, и это самое страшное. Вот! Ах! Появилась голова. Потом волосы. На обращать внимание?! Ужас. Может спрятаться? Убежать? Но оно опять появится. Не думать, не думать... скорее бежать что-то делать.

Ф. Типичный шизофренический бред.
П. Похоже на то.
Ф. Самооценка все ниже и ниже.
П. Хорошо, меняем пластинку.

-  А потом человеку надоело. Вышел порох. Он представил призраков, с которыми борется. Конечно, на себя смотреть порой противно, а порой противно оттого, что приятно, но человек, слава Богу, забыл об этом всем, устроился на хорошую работу и в свободное время ходит с женой в театр.

Ф. Слишком быстро. Как у тебя все просто - сошел с ума, да назад забрался.
П. Ты не понял, он не с ума сошел, он с сердца сошел. Жил как человек куда-то стремился, боролся, а потом начал думать о том, о чем лучше и не вспоминать. А мыслям не важно о чем думать, они любое...извините за выражение...переварят. Но когда сердце молчит, тогда крышка.
Ф. /почесывая подбородок/ Ты пиво глушишь тоже от сердца или от ума?
П. /Угрюмо/ От привычки.
Ф. Нет, у тебя сердце в другом месте.

Появляется девушка - подкрадывается сзади и громко хлопает в ладоши у них над головой.
Д. А-а-а!!!! Что, сидите умничаете?
П. Вернулась...

Писатель поджал губы и посмотрел в небо, а философ заулыбался.
Ф. Он сказал, что бросил тебя в реку.
Д. Он бы бросил, кабы речку нашел.
Ф. Я бы не бросил.
Д. А жаль./смеется/
Ф. ???!!!
П. Чтобы девушку куда-то бросить, ее надо сначала поднять на руки, а она страсть как любит, когда ее на руках носят. Готова ради этого удовольствия хоть в жерло вулкана, лишь бы ее туда на руках занесли.

Девушка обнимает Писателя и говорит ласково:
Д. Уж ты бы не стал надрываться, ты бы в колодец сразу.

Писатель продолжает молчать, покачивая ботинком.
Д. О чем говорим?
Ф. Он прочитал свой рассказ про человека, который сходит с ума, то есть с сердца.
Д. Он об этом каждый день пишет. Пытается сделать красочно, сочно, правдиво и убедительно. Но у него не получается. Он слишком умственно здоровый. Ты думаешь, почему он пиво пьет как слон в пустыне? Это эксперимент. Изучает образ мысли алкоголиков.
Ф. Правда?!!!
П. Правда, правда. Покажи мне хоть одного алкоголика, который пил бы не ради пьяных мыслей.
Ф. О как! Значит они все экспериментаторы?
П. Да. Химики-натуралисты.
Ф. Ну и до какой стадии алкоголизма ты уже добрался?
П. Я пока на месте топчусь. Химической зависимости еще нет - здоровье подводит - слишком крепкое. А психическая зависимость еще не пришла. Так что приходится себя заставлять.
Ф. Пить?
П. Да, пить. Пошли  в кафе посидим.
Ф. Не-е. Я салаты не люблю.
П. Тогда мы пошли, а то засиделись ужо.
Ф. Счастливо.
П. и Д. Пока.
Они уходят. Философ открывает книгу, читает пару минут, потом закрывает, задумчиво смотрит вперед и вверх, встает, садится опять, потом ложится на скамейку и засыпает. Ночь.

* * *

Философ просыпается уже дома, с закрытыми глазами ставит чайник, затем плетется в ванную, откуда раздается плеск холодной воды и крики тела, вспоминающего о жизни земной взамен жизни тонкой (сонной).
Философ пьет крепкий чай и размышляет о смысле жизни. За этим занятием его застает бодрая летняя муха. Она пытается сесть ему на шею, на руку - желает познакомиться. Философу явно не до нее, но природная наблюдательность уже запечатлела в его мозгу сей трогательный образ бесцветного насекомого. Философ отмахивается от назойливого живого существа. Муха не унимается. Философ бьет по ней газетой. Муха умирает.

Ф. Вот неразумное создание, не умеешь жить, оттого и погибла.
Муха /умирая, закатив глазки/ Я не могла иначе - моя жизнь в моем потомстве!
Ф. Но тебе надо было искать кучу дерьма, а не человека. Нельзя путать великое с низким.
Муха Посмотрим, что от тебя через сто лет останется, великий ты мой.
Ф. Кто не умеет человека от дерьма отличить, того всегда бить будут. Радуйся, что я с тобой вообще разговариваю.

Радостная муха отдает Богу душу. Философ идет в кафе на поиски Писателя. Находит его в компании с бутылкой.

Ф. А где Девушка?
П. Пошла тебя искать.
Ф. Правда?
П. Правда. Она так сказала. Вечно кого-то ищет. Тебя хорошо искать - ты всегда под рукой, но говоришь мудрено, так что вроде тебя и нет. И вообще, философствующий мужик - это не менее эротично для женщин, чем их короткие юбки для нас.
Ф. Все сказал?
П Нет, не все, на завтра оставил.
Ф. Слышь, Писатель, мы вчера в том рассказе человеку самооценку так и не подняли.
П. Хочешь еще раз попробовать?
Ф. У меня не получится, давай ты.
П. Ох, тяжелая это работа... Что там у нас было? Страх своего отражения? Запущенный нарциссизм?
Ф. Что-то вроде.
П. Ну?
Ф. Ну! Как лечить будем?
П. Никак не будем. Пусть помирает!
Ф. Он не умрет, он будет жить вечно!
П. Зачем тогда лечить?
Ф. Чтобы нам жить не мешал своими прокисшими мыслями, вонючим настроением и гнилыми идеями.
П. Может его тогда легче убить? (в моральном смысле)
Ф. Не те времена! Ницше сегодня не популярен, и потом, мировые войны - вещь грустная.
П. Что же делать?
Ф. Что-что! Лечить, поднимать самооценку, вдохновлять, любить!
П. Не хочу я психов любить!
Ф. Тогда таким же станешь. Либо ты их, либо они тебя, но действовать надо любовью, пониманием и терпением.

Писатель подозрительно вглядывается Философу в лицо, потом взгляд его проясняется, он хохочет:

П. /громко/ Философ, а ты часом не сектант? Может тебя свидетели Иеговы обработали?
Ф. Во-первых, они не сектанты, во-вторых они не обрабатывают, а разговаривают с людьми, а в-третьих, они знают истинную любовь, а ты нет!

Лицо Писателя вытягивается:
Ф. /Вдохновенно/ Если бы ты знал, как это здорово - верить и жить, и главное, знать Истину, знать, что Бог любит тебя!
П. /хмуро/ И давно это у тебя?
Ф. Бог приходит к человеку один раз. И если ты не услышал как Христос стучится к тебе - это твоя беда, но я буду стучаться в твое сердце, пока оно не услышит, пока не примет Господа!
П. В церковь ходишь?
Ф. Конечно! Я приглашаю тебя на проповедь в воскресение!
П. Церковь свидетелей Иеговы?
Ф. Ну, конечно!
П. Вот ты и прокололся. Они не говорят слово Господь, они говорят Иегова или Бог!

Философ улыбается до ушей.
Ф. Купился, поверил! Ха-ха-ха!
П. Напугал... ух... А я уж подумал - еще один человек решил отдать Богу душу.
Ф. Моя душа - кому хочу, тому и отдам.
П. Кому она нужна твоя душа? Только бесам.
Ф. /мечтательно/ А все же, так хотелось бы написать одну книгу, чтобы все всё поняли и стали счастливыми.
П. Иди лучше в церковь - там тебя быстро счастливым сделают. Или пой Хари Рама Хари Кришна.
Ф. Тебе помогло?
П. Нет, кришнаиты пива не предлагали, а то бы помогло.

Появляется девушка.

Д. Гуляем?
П. Поднимаем себе самооценку.
Д. Получается?
Ф. Пока выбираем варианты?
П. Он предлагает религию, а я - водку.
Ф. /задумчиво/ общение с красивыми девушками тоже поднимает самооценку.
Д. То есть вы выбираете - выпить, либо со мной провести время? Я пошла.
Ф. Этот вариант отпадает,... пиво надоело,... пойду в секту.
П. Надоест.
Ф. Что же делать?
П. Придумай собственную религию. Тогда будет и пиво, и девушки.
Ф. Это мне не пришло в голову! С чего начнем?!
П. /машет руками/ Я тут не причем! Я не духовный лидер! Сам действуй! Тоже мне, Рон Хаббард нашелся!
Ф. Опять ругаешься?
П. Рон Хаббард - основатель одного из крупнейший религиозных движений. В народе известен как автор крылатого выражения: "Хочешь заработать много денег - создай собственную религию". По-моему он прав.
Ф. /тихо, подобострастно, с юмором/ Мне денег не надо, мне бы самооценочку приподнять.
П. Отлично! Ты на правильном пути! Когда совсем себя уважать перестанешь, тогда и начнешь на каждом углу говорить свою истину и ругать чужую веру, потому что больше тебе ничего не останется.
Ф. Я не знаю истину. А и узнаю, то не смогу объяснить.
П. Ну, брат, тогда не заработать тебе денег. Впрочем,  на тебе заработают. Мир не без хитрых людей. Бог даст - и с тобой поделятся. Надоела мне эта тема. Лучше расскажи, как у тебя с женой.
Ф. С женой?.. Ах, с ней. Все в порядке, то есть не знаю как. Не звонит.
П. Ты бы лучше про жену думал, а не про истину.
Ф. Надоело думать!
П. Тогда выпей.
Ф. О-ох!!! /выбегает из кафе/

В парке сидит девушка и плачет.

Ф. Прости, я обидел тебя.
Д. /сквозь слезы/ Ты не причем, то есть вы все не причем! /всхлипывает/ Я знаю, женщины нужны только для красоты!
Ф. Именно, для красоты!
Д. …Странно. Ты не боишься говорить, что думаешь. А он говорит слова нежные, а думает гадости.
Ф. Откуда ты знаешь, что он думает?
Д. Я вижу. Это ты научил меня смотреть на человеческие желания.
Ф. Да уж, не самое приятное зрелище. Лучше смотри на руки и ноги.
Д. Я вообще смотреть не буду. В секту уйду!
Ф. Не уходи, он без тебя совсем сопьется.
Д. Философ, миленький, забери меня отсюда. Я так устала. Все меня любят, но мне так грустно, так одиноко.
Ф. /в сторону/ Эта точно уйдет в секту. /Девушке/ Ты никого не любишь, потому тебе и грустно.
Д. Научи меня любить.
Ф. /поспешно/ Это не ко мне, это к Писателю. Это он специалист.
Д. Он не говорит про любовь, он только пристает со своей любовью. А ты говоришь, ты непонятно говоришь, но мне интересно с тобой. Я знаю, когда-нибудь ты будешь известным человеком, тебе будут верить, ты будешь всех учить как правильно жить, как правильно думать...
Ф. Господи, и она туда же!!!

Философ хватается за голову и убегает. К Девушке подходит Писатель, они начинают разговор. Писатель заглядывает ей в глаза, что-то шепчет на ушко. Девушка сердится, сопротивляется, плачет, но потом успокаивается. Писатель ее обнимает, целует в щечку, потому в шею, потом...

Эту картину стыдливо закрывает занавес.