Песня надежды рубен дарио, 1867 - 1916, никарагуа

Воронье в синем небе – грязно-черные стаи.
И в дыханье столетья страх чумы нарастает.
Далеко на Востоке смерть трудиться устала.

Апокалипсис грянул? Народился Антихрист?
К чудесам и знаменьям взоры все обратились.
В возвращеньи Христовом - видят неотвратимость…

Боль во чреве планеты столь глубокая зреет,
Что мечтатель, парящий высоко в эмпиреях,
С сердцем мира проносит его горькое бремя.

От убийц идеалов только горе осталось.
И затворником бездны человечество стало.
Грубый молох вражды и войны вырастает.

Боже мой, Иисусе! Отчего же ты медлил
Протянуть свою руку этим  хищникам бедным,
Озарить свои флаги солнца отблеском бледным?

Он является рано, жизни вечную сущность
открывая безумным и безрадостным душам,
сладость утра забывшим и во мраке заблудшим.

Боже мой! Да придешь ты, да грядет твоя слава!
Да придешь в звездной дрожи, в катаклизмах кровавых!
Мир неси и любовь нам, милосердный и правый!

И, мечтателя видя, белый конь твой примчался,
Божество  в необычной песне трубной звучало.
В сердце углем пылает твой огонь величавый.
 

CANTO DE ESPERANZA

Un gran vuelo de cuervos mancha el azul celeste.
Un soplo milenario trae amagos de peste.
Se asesinan los hombres en el extremo Este.

¿Ha nacido el apocalíptico Anticristo?
Se han sabido presagios, y prodigios se han visto
y parece inminente el retorno del Cristo.

La tierra está preñada de dolor tan profundo
que el soñador, imperial meditabundo,
sufre con las angustias del corazón del mundo.

Verdugos de ideales afligieron la tierra,
en un pozo de sombras la humanidad se encierra
con los rudos molosos del odio y de la guerra.

¡Oh, Señor Jesucristo!, ¿por qué tardas, qué esperas
para tender tu mano de luz sobre las fieras
y hacer brillar al sol tus divinas banderas?

Surge de pronto y vierte la esencia de la vida
sobre tanta alma loca, triste o empedernida,
que, amante de tinieblas, tu dulce aurora olvida.

Ven, Señor, para hacer la gloria de ti mismo,
ven con temblor de estrellas y horror de cataclismo,
ven a traer amor y paz sobre el abismo.

Y tu caballo blanco, que miró al visionario,
pase. Y suene el divino clarín extraordinario.
Mi corazón será brasa de tu incensario.