Святые

Печален удел созданий,
Живущих в юдоли сей.
Бояться весь век страданий,
Стремиться плодить детей...

Еды да питья исканья,
Да будней тягучих сны –
Вот только в чём их призванье...
О, чем их кишки полны!

Но есть в них искра стремленья,
Невнятная им самим,
К тому, что лежит вне зренья...
Инстинкт неземных глубин...

В мяуканье, лае, пеньи
Порой поразит он нас,
В немыслимом поведеньи,
Во взгляде нездешнем глаз...

И есть единиц явленье,
Сперва лишь заметных чуть,
Которым дано взнесенье,
Чрез  данный им Богом Путь.

Растёт в них, даря страданья,
Животность в себе круша,
Изюминка мирозданья,
Божественный дар – Душа!

Как в коконе, в жалкой плоти
Из искры Душа растёт,
В отчаяньи, в смертном поте...
Но тот, кто её несёт...

Сверяя свой путь по звёздам,
Тоскою свободы полн ,
С презрением к тёплым гнёздам.
Один средь безумья волн,

В то место, где Море с Небом
В Душе его можно свесть,
За самым насущным хлебом,
За Сутью всего, что есть,

За Истиной бег стремит он,
За Солнцем великих Душ
И с каждым мгновеньям слит он,
Уходит в бессмертья глушь!

Коцит ледяной страданий
В безмерных пространствах зла,
Тяжёлый песок признаний
И Истина, как игла,

Пронзающая мгновенно –
Вот к Богу ведущий Путь,
К тому, что одно нетленно,
К тому одному, в чём Суть!

И пусть он всё выше всходит
Спиралью крутых дорог,
И пусть за собой уводит
Всех тех, кто б  хотел и смог!

И может хоть там найдётся
Источник сиянья глаз...
Он к Вечности прикоснётся
И ей осенит всех нас...

И всё ж и они созданья
Печальной юдоли сей...
Им также страшны страданья,
Плодят и они детей

К еде и питью стремятся
И будни не чужды им...
Посмертно их вносят в святцы...
Но, что им посмертный нимб?