Цикл Как небо средь осколков тает

* * *

Вечного нет под бездонной искомостью неба.
Сколько ты видело в прахе немых Атлантид?
Сколько империй великих горело и тлело,
Сколько ещё их бездарно-бесследно сгорит?

Идолам клонимся, толку-то что, не идёт
В прок нам суровое это ученье-мученье,
То, что со временем времени горе-теченье
Всё, что ни есть в этом мире, увы, пожерёт.

Слава царей, свитки разума библиотек,
Грозные стены дворцов и изысканных храмов,
Всё, что ни есть, ух, не строил, не строил бы я бы,
Просто сидел бы, мечтал или ел чебурек.


* * *

Я подошёл к Пизанской башне,
Она отвесила поклон,
И, отживая день вчерашний,
Клонясь, колонился балкон.

Он говорил мне италийским
Немного сладким языком
О всех, кого считал я близким
В вчерашнем веке отжитом.

Ну, а вокруг ворчала Пиза
С названьем резким для ушей,
И с ненадёжного карниза
Сдувало напрочь голубей.

В наклонной матрице ступеней,
Спеша, споткнулся Галилей,
С тех пор почти что каждый гений
Спешит сюда, как дуралей.


* * *

Про то, как я тебя люблю,
Я никому не разболтаю,
Как небо средь осколков тает,
И я летаю наяву.

О том, как ты во мне нашла
В глубинах снежных лютик талый,
Ты никому не разболтала
И сквозь молву не пронесла.

И тем, которым всё равно,
Мы ничего не нарисуем
Про то, как любим Бога всуе
И рассуждаем про кино.

И тех, кому важней успех
Невразумительного танца,
Мы не покроем коркой глянца
И не дадим погрызть орех.

И для того, который нам
Не позволял учить прелюдий,
Мы не пойдём селиться в люди
И не раздарим милый хлам.


* * *

Есть времена расхристанно любить,
Не замечая крыш, текущих на пол,
И красотой поверженный оракул
Нам не посмеет судьбы изменить.

Есть времена, простуженные в страх,
Когда заставить слушать невозможно
Ни всплеск Гомера вёсел осторожных,
Ни ямб весёлый на моих устах.

Есть время петь, и есть - повременить,
Есть время дарствий, и есть время кражи,
Есть время слов, молчания, и даже
Есть время это время пережить!


* * *

Предаваться унынию грешно,
Но грустить никогда не грешно
И о том, что казалось, конечно,
Всем вокруг хорошо и смешно,
И о том, что селилось под крышей
Неопрятных, но милых домов,
И о том, чем смеешься и дышишь
Меж промасленных серых годов.
Даже ложечкой тусклого чая
Утоляя стремленье к морям,
Не пристало кричать: «Я отчаян!»
Так не принято у северян!
Надо знать свое место и веру,
Провожать без ужалий плоты,
Где сидят разномастные меры
Этой жизни простой красоты.