Повар Петер перевоспитывается

Пьяные пираты плавали подле побережья Пиренейского полуострова, паля пушками по прохожим, произнося проклятия, пугая пальбой послов посольства Перу. Прохожие-паникеры попадали под палубу, перетаскиваемые пиратами по парам.
Полиция, пока пули попадали послам по пряжкам, предпочитала подремывать. Поговаривали перевешать подлецов, попробуй пираты попалить по посольству.
— Послушай, приятель, — проговорил повар Петер, погнувшись прямо пополам, прикоснувшись пола. — Почему пули попадают послам по пряжкам? Попробуй прострелить парик, плащ...
— Потому, — поведал Петеру попугай приятеля, — почему пиастры.
— Пиастры приплетаешь, — повар поправил поседевшую прядь, попросил прикурить. — Почему пиастры? Про попадания прошу поведать!
Приятель Петера посмеялся, похохотал, покашлял, потом посадил попугая «посидеть-подумать»; пригубив пива, произнес:
— Послушай, Петер, пряжки — преогромные, понимаешь? Преотличный пункт попадания.
— Понятно, — поблагодарил повар, постучав поварешкой по полу. — Пора пойти пообедать, прошу последовать примеру попугая: последний поел, попил, потом принялся петь.
Пока происходили помянутые переговоры, побережье перестали простреливать. Передышка.
Подполковник полиции пользовался подзорным прибором, произнося проклятия:
— Подлые предатели, повесить проклятых пиратов! Пусть подохнут, поедаемые пираньями! Почему, почему прекрасные Пиренеи подверглись поистине потрясающей пальбе пришельцев? Парадокс парадоксальных парадоксов... Педагоги поняли: пора помирать. Помните псалом пятнадцатый? «Пока покойники просят пить — подавайте. Покуда пишется — пишите. Приидет правление прославленных. Покайтесь, православные...»
Пришли психиатры, повели подполковника под персты. Последний просмотрел правую половину порта, прослезился, принялся плакать... Пришлось применить психотропные препараты.
Пора посетить пиратов. Пиратская посудина покачивалась: прилив пришел.
— Пусть пролетят пули! — промолвил Повелитель побережий. — Приказываю: пушкари, палите!
Пушкари подожгли паклю, протолкнули патроны.
— Пли! — проорал Повелитель.
Послышалось: «Пух!», потом — плеск, потом — плач посла: «Пряжка продырявлена!»
— Подумаешь — пряжка! — презрительно плюнул Повелитель. — Повар, принеси пинту пива, патоки, пару плавников пираний, поджаренного пескаря; плоскозубого пластонога, приправленного персиковым повидлом! Погорячее! Пошевеливайся, призрак погибшей планеты, прах пустых пепельниц, палисандровый полип!
Повар протер поварешку полотенцем, поклонился.
Прилетевшей пулей прибило пирата по прозвищу Пакгауз. Принялись плакать. Поплакав, принялись поминать, потом — постановлять петицию похорон посредством погребения покойного.
— Предлагаю поместить покойника под половицу.
— Плохо. Помогу получше преобразовать план: пусть побережье похоронит.
— Презираю предложенные планы! Подделка! Подобие похоронного процесса! После попадания пули покойник попросил предложить: пусть пламя похоронит прах. Печь погребет Пакгауза!
— Прекра-а-асно! — понеслось поперек палубных постаментов.
Покойника перенесли печи поближе.
— Побаловался, пошалил... Подстрелили Пакгауза, покой праху! Презренные пули!..
Подняли. Подтолкнули. Помолились. Прикрыли последнее пристанище пламяупорным покрывалом.
— Прощай, приятель!..
Пока пираты предавали пламени покинутого пророками Пакгауза, побережье переполнилось птицами. Почуяв покойников, подбитых пиратскими пулями, пернатые подняли переполох. Пасмурная погода покрыла порт.
Попугай приятеля повара презрительно поругивался, поминутно покусывая плечо Петера. Повар помешивал поварешкой подливу, поругивая попугая. Подзорный прибор показывал: прохожий прохаживается по побережью, постукивая палочкой по песку. Пудреный парик прохожий потерял, пролетевшей пулей перебило подтяжки, поотрывались пуговицы. Панталоны плавают подле побережья, пробитые порохом. Прохожий полугол, перепуган, почти покойник.
— Петер! — позвала повара память. — Почему плаваешь посреди пиратов, подлец? Подсудная практика! Помнишь папу? Помнишь, последний поговаривал: «Прилежно послушай преподавателя, потом производи попытку поступления по профессии»? Помнишь! Потому покраснел. Пираний побаиваешься? Правильно. Пора покинуть пристанище порока!
— Прекрати поднадоевшую проповедь, проклятая память! Пойми: пришлось поступить по-плохому. Папа почил, пришлось продавать поместье, пойти подрабатывать портовым погрузчиком. Пьянки, покер, потасовки... Пропал Петер.
— Пропал Петер! — передразнила память. — Поддался порочному падению. Попытаешься подышать — перегар поструится по пространству. Попытаешься подумать — понижен потенциал полушарий. Пробегись — проявится порок печени.
— Помолчи про печень! — проскрежетал повар, почувствовав приступ.
— Припомни происшествия последнего получаса! Припоминается? Память подводит повара…
Петер покрутил пальцем по правому полушарию, попробовал подливу:
— Пересолил!..
Пока повар пробует подливу, посетим Пункт Полицейского Правосудия.
— Подполковник проходил? — поинтересовался подпоручик Пинкфлойд.
— Почему просите поведать про подполковника? Пьяны, подпоручик?
— Позвольте, почему пьян? Просто полковник приказал позвать подполковника. Понятно?
— Понятно... Поправьте портупею, подпоручик, потом поговорим, — пошутил поручик Перпл. — Подполковник — псих. Передавайте привет полковнику.
Прибежал посол Перу.
— Послушайте, произведите поддержку! Пираты прострелили последнюю пряжку. Потом последует пальба по посольству. Попадут — погибнем!..
— Погибнете? — переспросил Пинкфлойд, поглаживая погон, покручивая пуговицу, поковыривая петлицу, подергивая портупею. — По-гиб-не-те?..
— Простите, почему пряжки? — поинтересовался Перпл.
— Преогромные — потому. Преотличный пункт попадания!
«Преинтересно, — подумал поручик. — После погрома посольства появится причина повешения пиратов. Пока посольство процветает, процесс правосудия приостановлен. Петля, помост, пенька, погост — поэзия придет. Поручик Перпл помнит пост, пусть песенки поет. Покуда плавает пират — палит по пряжкам пусть. Полковник — просто психопат, поручик Перпл... Перпл... пусть... признаю: поэзию прогоняет проза, простите».
— Прогоните посла под приличным предлогом, — прошептал Перпл Пинкфлойду. — Приказываю!
Погрустневший посол, поддерживая панталоны, понуро побрел по побережью.
Послышалась прощальная пальба. Пираты покидали Пиренеи, предоставляя подобострастным поручикам, полоумным подполковникам, пугливым послам, полуголым прохожим покой. Попалили, повеселились, потеряли Пакгауза; правда, повар Петер перевоспитался: пересаливает пищу...


ПОСЛЕСЛОВИЕ

Правдивое повествование писателя — проза. Пройдет полвека — предложенную повесть позабудут почитатели. Потомки придумают повесть получше. Пусть пробуют — пусть получится. Простите, прерываюсь.