На осенне-хмельных Воробьевых горах...

На осенне-хмельных Воробьевых горах,
На Андреевских, Богом забытых, прудах,
На крутом оплывающем склоне застыл
Белокаменный древний
мужской монастырь.
Вечерами, задумчивой
звездной порой,
Лишь погаснет заря
над Москвою-рекой
В тишине поднебесной
чеканит узор
Сладкозвучный, как детство,
малиновый звон!

Ах, звонарь, ну, звонарь,
чародей и хитрец!
Посмотрите, во что превратил благовест!
В звездном небе звучит
колокольный оркестр,
И близки, и едины Земля и Творец,
И не видно вокруг современных дворцов,
И не строится шумное третье кольцо.
Звон летит над землей,
над Москвою-рекой,
Отражаясь от звезд, отражаясь луной,
Обовьет купола
и прольется на крест
В Новодевичьем храме
Христовых невест . . .

Над обрывом, где строится третье кольцо
Мы стояли, болтая о том и о сем . . .
В темном парке еще не зажгли фонари,
Мы хотели уйти, но уйти не смогли.
Чистый звон, как родник,
прямо в душу проник,
Ворожил он и звал,
нас к земле приковал,
А душа, потерявшая времени счет,
Ненасытно просила еще и еще!