Дядя Мумия

Хмурый осенний день 15.. года разорвал погребальный звон церковного колокола. Хоронили потомка древнего богатого рода, титулованного барона герра Отто Иеронима фон Дрэбимор-Эдиша. Вся деревня собралась у входа в фамильный склеп Эдишей, чтобы проводить барона в последний путь. Слышались рыдания.
— Теперь, после смерти моего отца, замок переходит ко мне, — говорил Филиппо Эдиш студенту Медицинского университета Мэрри Кариусу. — Ума не приложу, что с ним делать. Может быть, вы согласились бы купить его? Он в хорошем состоянии, и я мог бы продать его вам вместе со всей обстановкой, включая привратника.
— Да, но ведь замок стоит кучу денег! Моя бабушка в гробу перевернется, узнав, как я трачу ее наследство.
— Ну, в таком случае, я советую вам впредь кремировать своих родственников. А замок я могу уступить вам и за полцены, если пожелаете.
— Что ж, я, пожалуй, приобрету его в качестве достопримечательности здешних мест. Хотя…
— Отлично! Сделку можно оформить прямо сейчас. Можете не сомневаться — товар стоит этих денег! — Эдиш засмеялся.
— Подождите немного, я только сбегаю за сундучком коей бабушки… — сказал Мэрри и ушел.


Барон Филиппо Эдиш, трясясь в гербовой карете, думал про себя:
— Наконец-то я избавлюсь от замка и уеду из этой проклятой страны! Право, мне немного жаль этого юнца Кариуса, но так завещал отец — продать замок сразу после его смерти…
Студент Мэрри Кариус, сидя в трактире «У Казимира» за кружкой пива и опустив подбородок в тарелку с заливной говядиной, строил планы на будущее:
— И вот, замок мой. Этот Эдиш даже не догадывается, какие сокровища хранятся там! — он с благоговением достал из кармана какой-то пожелтевший от времени свиток. — Да, вот оно: капелла, тринадцатый камень сверху… Клянусь адом, это стоит всего состояния моей покойной бабушки!
Хлебнув еще рома из горлышка, Мэрри взобрался на стол и закричал:
— Все сокровища мои! Я буду править миром! (ик!) Править миром! (ик!) Буду править миром!..
Трактирщик равнодушно вытряхнул карманы Мэрри и выкинул его на улицу.


— А теперь, герр барон, я хотел бы осмотреть замок.
— Не вижу причин для возражений, — Эдиш вручил Мэрри огромную связку ключей. — Разрешите откланяться.
В окно Мэрри увидел удаляющуюся карету. Он остался один, не считая привратника, спавшего у себя в каморке.
Оглядевшись, Кариус заметил на столе смятый листок, лежащий рядом с подсвечником; большая часть его уже сгорела. Он успел прочитать лишь несколько строк:

«Мэрри, запомните: ни в коем случае не ходите в комнату под чердаком, иначе…»

В левом верхнем углу стоял вензель в виде буквы «Э».


На следующий день Мэрри первым делом позвал привратника, благообразного старичка по имени Фредерикуш Штадтбург, гордившегося тем, что прислуживал трем поколениям Эдишей.
— Ну что, Фредерикуш, не покажешь мне родовые захоронения?
— Конешно, герр Кариуш. Ишвольте шледовать жа мной.
Подойдя к задней стене замка, Фредерикуш огромным ключом отпер старую заржавевшую дверь, которая со скрипом отворилась.
— Ишвольте, это гапелла, а там, внижу — шклеп. Правда, там еще покоитша шэр Дыбимор-Корпула, тальний родштвенник Этишей…
— Ты хотел сказать — Дрэбимор-Горбула, младший сын Фердинанда Гербула-Фишера?
— Та, та, Шипимор-Порпула, шын Шердинанда Керпула-Шишера!
Отослав верного Фредерикуша под благовидным предлогом, Мэрри кинулся в склеп, съехав по осклизлым ступеням и больно ударившись о чью-то могильную плиту. Там, отсчитав дрожащими пальцами тринадцатый камень сверху, он в судорогах упал на пол — ибо в тайнике лежал только старый пасхальный псалтирь в обложке с золотыми пряжками, заложенный на тринадцатой странице, где был псалом «Да не воскресятся они из мертвых».
— Дело всей жизни! — истошно закричал Кариус и истерически захохотал. — Бедная бабушка, ну почему у тебя такой невезучий внучек?! — Мэрри заплакал.
В дверях снова показалась голова надоедливого ключника:
— Шэр, и у ваш была папушка? Шмею жаметить, што мертвые не люпят, кокта их бешпокоят. Лучше пы фам уйти.
Кариус не видел причин, чтобы не послушаться совета привратника.


Темнело. Скудно поужинав тем, что он смог найти в леднике, именуемом Фредерикушем «наш покреп», Мэрри отправился спать в огромные холодные апартаменты графа. А привратник, начертав на двери спальни пентаграмму, повесил табличку:

«Шэр ишволил пощивать. Прошу не бешпокоит».

Мэрри заснул поздно, беспокойным сном. За окном бушевала гроза, лил дождь. Вспышки молнии с треском рвали ночное небо. Земля стонала.
И было ему видение.


Старик привратник лежал в огромном черном гробу и хохотал, указывая ссохшейся рукой на центр склепа Эдишей, откуда исходило какое-то призрачно-бледное свечение.
Подойдя к центру погребальной камеры, Мэрри увидел серую, местами почерневшую и потрескавшуюся могильную плиту, на которой были еле видны полустершиеся буквы:

«Кавалер Мальтийского Ордена Посеребренного Креста Императора
герцог Аглинор-Скифера,
урожденный Тюрингхен XVII.
1207 год».

Мэрри, как загипнотизированный, подошел к плите. На ней лежал тот самый пасхальный псалтирь, который он уже видел в этом могильнике. Текст тринадцатой страницы, написанный от руки, гласил:

«Помянем усопших и иже с ними.
Яко и ближних наших, и нас самих.
Да не откроется дверь сия вовеки.
Аминь».

В гробу кто-то зашевелился и застонал, когда Мэрри взял псалтирь в руки.
— Лучше гроб на руках, чем душа в облаках! — поэтично воскликнул он и кинулся прочь.


— A-a-а-а-а-а-а-а-а-а-a-a-a! — заорал Мэрри и проснулся. Был третий час ночи, погода прояснилась, и лишь луна кротко освещала спящую деревню.
— И чего это я испугался? — удивился он. — А не выйти ли мне проветриться? Я почту за истинное удовольствие прогуляться по окрестностям без этого зануды привратника. Тем более, сегодня полнолуние…
К его удивлению, внешняя дверь замка была открыта. Из склепа, тоже почему-то открытого, тянуло холодом и сыростью.
«Надо бы позвать привратника, чтобы он закрыл двери», — подумал Кэрри, но Фредерикуша нигде не было.
— Не ночует же этот чудак в склепе, — сказал Кариус вслух. — И вообще, давно пора продавать этот чертов замок и убираться отсюда. Бедная, бедная бабушка!..
Он вышел во двор и, пройдя несколько шагов, в удивлении остановился. Его внимание было привлечено кустом вербы, верхушка которого слабо мерцала в темноте. Оказалось, что этот эффект производит луч света, падающий из окна, расположенного под самой крышей замка.
— Странно, почему только в этом окошке горит свет? По меньшей мере, это лишняя трата свечей… А, знаю! Это каморка Фреди, где он коротает свои бессонные ночи, уже в который раз переписывая начисто родословную поколения Эдишей. Говорят, что, сделав в рукописи хоть одну помарку или кляксу, старик сжигает все написанное до этого и начинает сначала. Как бы то ни было, надо сходить проведать Фредерикуша…
После часового блуждания по бесконечным коридорам и переходам замка Мэрри вышел из себя:
— Да где же, черт возьми, эта треклятая дверь? И ни одна лестница почему-то не ведет на верхний этаж. Может, это было видение?.. В любом случае, сейчас лучше отправиться спать. И поскорее бы снять этот дурацкий камзол (прах возьми этого старикана — напялил на меня эту дерюгу и заставляет соблюдать какие-то баронские манеры)!
Поплутав еще с часок по коридорам, Кариус наконец добрался до своей опочивальни, в центре которой стояла древняя готическая кровать с черным балдахином на палисандровых витых колоннах и бронзовыми фигурами львов по краям. Там он повесил камзол на свободный крючок в платяном шкафу и уже собирался было закрыть его, как вдруг задняя стенка шкафа со скрипом отодвинулась и в том месте, где полагалось быть толстой каменной стене, оказалась дыра. Узкая лестница вела вверх.
— Однако, этот Эдиш был практичный человек! — крикнул Мэрри в темноту. — Он умел хранить секреты!
В конце лестницы был коридор, освещаемый несколькими свечами в канделябрах, укрепленных на стенах. Стены же состояли из одних только дверей, причем никакого промежутка между ними не было.
— Однако! — подумал Кариус, рассматривая табличку, укрепленную на одном из канделябров и гласившую:

«Будь ты странник, иль барон,
Иль какой заморской крови, —
Слыша погребальный звон,
Знай: кого-то шут хоронят.

Ф. Дробула».

На каждой двери висела такая же табличка с похожим изречением.
— Видимо, граф любил сочинять стихи и решил таким способом оставить сии произведения в назидание потомкам, — размышлял Мэрри, почесывая затылок. — Интересно, Фредерикуш это уже переписал?..
Так, бродя по этому дробуловскому музею, он наконец дошел до главного экспоната — вечного фонтана, знаменующего собой неотвратимость смерти. Подойдя ближе, Кариус споткнулся обо что-то и упал в воду. Видимо, это был специальный рычаг, потому что уровень воды в бассейне начал медленно опускаться, и когда ее уже совсем не осталось, Мэрри обнаружил, что вылезти никак невозможно, так как бассейн очень глубок.
К счастью, вскоре он увидел в полу небольшую плиту с кольцом; лестница вела куда-то вниз, и ему ничего не оставалось, кроме как идти туда.
Предварительно поставив изнутри плиту на место, Мэрри наощупь пошел вниз, а наверху сразу же послышался шум прибывающей воды.
— Черт! — закричал Кариус, убедившись, что сдвинуть плиту невозможно. — Не надо было ее закрывать — теперь давление воды не даст мне выйти отсюда. Впрочем, остается еще какая-то дверь впереди…
Дверь эта долго не поддавалась. В конце концов, разбежавшись, он чуть не сорвал ее с петель. Вскоре ему в голову пришла оригинальная мысль попробовать открывать на себя, взявшись за ручку, что незамедлительно дало результат.
Только после того, как он вошел и закрыл за собой дверь на засов, Мэрри успокоился. Теперь можно было и осмотреться.
Это была небольшая квадратная комнатушка с очень высоким потолком, по форме такая же, как те пирамиды в Египте, что он посещал в прошлом году. Вдоль стен стояли два ряда полок, шириной с обычную кровать. Полки, друг над другом, уходили вверх, до самого потолка.
— Интересная конструкция! — крикнул Мэрри. — Только зачем все это нужно?
Заглянув на одну из полок, он без ужаса отшатнулся — в глаза ему смотрела мумия. На груди мумии лежал дубовый венок и пергамент с именем титулом.
И на всех, на всех полках, как книги, лежали они.
— Симпатичный дядя, — Мэрри скривил губы в усмешке. — Не скажешь мне, как отсюда выбраться?
Ответа не было. Он подумал:
— Если рассудить логически, то как клали покойников на самые верхние полки? Не забирались же они сами наверх! В конце концов, Эдиш был практичным человеком и вряд ли лазил каждый раз под потолок с этими милыми узелками… Да, там должен быть люк!
И точно, в потолке виднелось нечто, похожее на дверку. Мэрри от радости чихнул и что есть силы проорал:
— Потолок!!!
От сотрясения, вызванного могучим тембром его голоса, мертвецы начали падать со своих полок. Как высохшие осенние листья, прошелестели они мимо Кариуса, и он оказался заживо погребенным под непогребенными мира сего. Тяжесть их не давала ему сделать ни малейшего движения.
И тут в полуомертвевшем мозгу Мэрри пронеслась мысль о недавнем научном открытии:
— А ведь это не случайно… Мумии хранились в этой пирамиде… Сама форма усыпальницы способствует мумифицированию… Это как у фараонов в Египте… Особенно, если находиться в центре… Тысяча чертей, я ведь тоже в центре… Значит, все…
Это была последняя мысль заживо мумифицировавшегося.