Сын человеческий

Пролог

В тот момент
не видел я глаз твоих,
моя милая,
но слышал голос твой -
звучал он в самом сердце, -
и говорила ты,
что мир этот
(твой да плюс мой)
обречен,
обречен на распад
и, в конечном итоге, на смерть.
В тот момент
не слышал я голоса твоего,
моя милая,
но уже чувствовал,
чувствовал, что любовь к тебе
низвергнет все внешнее в ад,
чтобы все внутреннее поднять до небес,
небес души вечной,
души человеческой.
В тот момент
со звездами, железнодорожным переездом,
и товарняком
не чувствовал я твоего присутствия,
моя милая,
но уже клялся,
клялся душой своей,
в которой ощущал присутствие Господа
и понимая, что в какой-то мере сам являюсь Богом,
клялся,
что спасу жизнь мира нашего
пусть даже ценой собственной...
маленького неокрепшего
мира
собственной ценой.

1
И было НИЧТО:
исчезли все ощущения,
все, кроме боли -
так, словно меня избили и бросили умирать.
Лежал я
в абсолютной темноте,
не зная, что предпринять,
оттого в панику впадая.
И еще - одиночество.
И тоска -
потому что даже ты,
моя родная, была далеко от меня.
Необходимо было решиться сделать один маленький шажок вперед, сделать только одно - отдать зрение.
И отдал я зрение. И стал свет.

2
Не видел я мира этого, так как ослеп в этой бесконечности пространства и времени, но,
словно стал частью его или же,
рассыпавшись на миллионы миллионов "я", начал ощущать его -
каждой частичкой себя,
целиком.
А мир был
наполовину затопленный водами разлившимися, наполовину сгоревший в пожаре великом, безжизненный,
с городов осколками,
дорог обрывками,
тихий-тихий...
И отдал я дыхание свое.
И пошевелил ветер волосы мои.

3
И расставался я с частями самого себя.
И оживал мир сей,
похожий теперь на новорожденного.
Свез я сгоревшие деревья за город, после чего к корням присмотрелся: нет, не все они погибли!
Кое-где жизнь проглядывает - маленькие
зеленые побеги
сквозь мертвую кору пробиваются.
Пахал я землю,
больше похожую на пепел,
сеял улыбки,
на лучшее надеясь,
поливал потом и слезами радости, пока не понял: достаточно.
Теперь земля сама справится, не умрет она,
не исчезнет.

4
Сделал я запруду, и вот -
воды в старое русло влились;
а та часть земли,
что затоплена была,
начала обсыхать,
травой обрастать,
цветами наряжаться.
Даже бурьян
себе на платье примерила
и, кажется,
нет, точно -
улыбнулась.

5
И отдал я душу свою.
И начали жить на земле люди и звери, птицы и рыбы, твари разные. Зашевелилось все вокруг, запищало, толкаться начало, спешить куда-то.
И вскричал тогда я,
что не смогу жить в мире этом, душу ему отдав -
без души...
А ты, милая, сказала, чтобы не печалился я, поскольку
не лишился я души своей, а напротив, бессмертие обрел, что в мире этом есть и твоя душа.
И что всегда так было и всегда будет так: соединение двух душ
(твоя да плюс моя равно реальности) рождает на свет
маленький мирок,
этакую любознательную реальность.
И подумалось мне:
"Земля...
Человек по образу и подобию моему...
Или же я - по его".

Эпилог

Очнулся я и понял,
что лежу под ночным небом,
зажимая на груди рану кровоточащую,
сплюнул на снег слюну темно-красную
и осознал,
что забуду со временем
о том,
как троица эта -
и лиц-то в темноте не разглядеть -
ловко подрезала меня
в двух шагах от переезда железнодорожного,
и один из них,
более высокий, более злой, нежли остальные,
с ног меня сбил
жестким ударом в лицо,
и они все,
втаптывать меня
в чернозем начали,
ломая,
круша,
уничтожая
все то,
что внутри находилось:
и привязанности,
и любовь,
и теплоту душевную.
Лежал я, понимая,
что исчезнут из памяти
звезды яркие,
способные в темноте видеть
и разглядевшие расправу кровавую в деталях,
да и товарняк никогда уже не возвестит гудком о своем приближении...
но,
если
когда-нибудь, -
через сто,
две сотни,
тысячу лет
в другой,
третьей,
еще какой-либо жизни -
вернусь я на место это,
то вспомню
только о том,
что однажды
морозной ноябрьской ночью
принял на себя злобу,
выманив и уведя за собой трех нелюдей,
за короткое время из людей выросших,
увел их,
оставив в подворотне
НЕЗАМЕЧЕННЫМИ тебя, родная, и еще, посапывающую на твоих руках, маленькую, дрожащую от холода (моя душа да плюс твоя) реальность, которую тем самым я спас...
Или воссоздал.