Память

Слышишь…
Несомненно он слышал. Стоял, смотрел через стекло, чуть присыпанное меловой пылью, думал.
Слышишь?
Он мне уже хотел ответить да, но, промолчал. Мы вместе молчали. А за стеклом сгущалась ночь, кошмарами и воздушными шариками – по небу…небу. А небо? Небо было красным.
О чём он думал? Я прикоснулся к его вискам и точно узнал ответ на этот вопрос. Он думал, зачем же небо было сделано красным. Его мыслями. Он посмотрел на свои ладони, на секунду представив, что они стали прозрачными. И они стали прозрачными. С лёгким удивлением он видел вены, текущею по ним кровь, размешанные в крови буквы. ЕЁ.
Ночь все сгущалась, превращая воздух в густое, сладкое месиво. Трудно было проходить домой, всё обволокло. Мысли разных людей тут и там зависали бесформенными кусками, падали, смешивались, разбивались – отскакивали, оставляя нелепые следы. Только сейчас он заметил что у людей КРАСНЫЕ шарфы. У всех – красные. Разные оттенки красного. У каждого – по красному шарику…Шарики вырываются и заполняют собою небо. От красного рябит. Красная музыка – по красным плеерам…красные провода наушников.
Красные чувства, крадутся за следом – красными тенями.
 Он вздохнул и закурил сигарету. Дым ровными кубиками разбивался на миллиарды мелких кубиков об стены, об пол, стекло.
Он думал о том, какой нелепый мир им был выдуман. Нелепые шары, нелепые красные зрачки.
Он решил уйти в него ещё год назад. За 60 минут до предела он пожалел, но, было слишком поздно. Он не выдумал конца, не выдумал начала. Все люди – копий его реальных друзей, вперемешку с нелепым дополнением. Он любил красные цвет и решил, что его мир будет именно таким – красным. Но, как позже выяснилось, его мир стал бесцветным, поскольку в нем не существовало никаких цветов, кроме красного. И красный потерял своё значение. Здесь, в этом мире всё перестало иметь значение. Это был один день земной жизни, который превратился в бесконечность.
Он выдумал окно, с меловой пылью – он единственный знал, что она меловая. Он вдыхал её, поскольку сам это процесс выдумал. Ему уже казалось, что он не здесь, он видит себя со стороны, он спит. Но, пробуждения не наступало. Вскоре – время тоже потеряло значение, точно так – же, как и всё остальное. Не надо было есть, не надо было пить, не надо было принимать ванну и спать – ничего, кроме как смотреть в окно. А в окне, бесконечным потоком шли с работы люди, шли, не доходя до дома…
Я долго к нему шёл, по своим снам. Я пришёл к нему, что бы освободить его. Я стал будить его память, что бы напомнить ему о существований слов и их значений. Он смотрел в окно. Всё потеряло смысл, даже освобождение. Первое время он помнил и хотел освободиться. Но, я не успел. Он забыл об этом. Он забыл обо всём – буквах, живущих в его крови, о меловой пыли, о стекле. О красном цвете и даже о том, что он сам есть. И есть что – то кроме. Завис в одной точке. Я понял, что ничем не могу помочь, и вернулся назад. Часа два я неподвижно смотрел на потолок, лёжа на своём диване. Потом уснул. В моем сне я увидел его – живым, с подвижным лицом. Он попросил:
- Напиши обо мне!
- Зачем?
- Я хочу жить.
- Скажи мне, зачем тогда писать – вернись…
- Я буду жить, нужно всего – лишь, что бы помнили...