Меня бьёт осень ветром по лицу

Меня бьёт осень ветром по лицу,
Но не ищу я, где смогу согреться,
И думаю, что всё идёт к концу,
Хотя ещё уверенно бьёт сердце.

И, кутаясь в промокшее пальто,
Хожу средь тех, кому не заблудиться.
И оттого, что я для них никто,
Я без стесненья вглядываюсь в лица.

Кому из них я мог бы рассказать,
Как я сбегал от глаз к слепым глазам,
Кормил собой невидящих и сытых
И стал воспоминаньем для забытых.

Мой собеседник, слушая всё это,
Вчера просил быть более конкретным,
Потом, допив шестую кружку пива,
Махнул рукой и улыбнулся криво.

И все-таки он произнес: «Пора».
Боюсь я этого чужого слова.
Боюсь, когда потёртое «вчера»
Вдруг облик свой во мне чеканит снова,
Чтоб ощутил я профиль мой суровый.
Кто его лепит? (с ночи до утра...)
Когда и как услышу я: «Готово»,
Чтоб самому уже сказать: «Пора»…

Ну а пока… Пока и я иду.
Мой путь нелеп. С него не жалко сбиться.
Друзья, как отстранённы ваши лица!
О, дай… вам радости хотя бы день в году.

Но день кончается. Бывает ли у Вас
День начат раз, а кончен тыщу раз?
И вечер тянет тьму сырую хмуро.
Взгляните! как сутулая фигура
С моим лицом врезается в пейзаж.
Дома продрогшие пытаются уснуть,
Деревья, потерявшие надежду,
Не видят ничего (не то, что прежде)
И только прошлым солнечным живут.

Все сами по себе: тень – тротуар,
Киоск простуженный (где нечего купить),
Забор (его украсил бы пожар).
С какого дерева слетел репертуар
К нему приклеившись? (проходят мимо, жаль).
Газон устал (не может больше пить).
Все сами по себе (и млад и стар).
И всех нас хочет тьма объединить.

Рвусь из объятий, пусть я и беглец
Лишь потому, что никуда не деться.
Ах, осень скверная напомнит про конец,
Хотя ещё уверенно бьёт сердце.