Молока!

О-о-о-о молока бы!..
и сквозь раскалённую память…
Город и пыль, пальцы,
стена, соты камней,
акация опутана намагниченной лентой,
как музыкой я.
В воздухе кальций,
бивни улиц врезались
в мясо кварталов, ко мне
бежит стая собак; летом

чувствую гениальность от того, что
на ветвях плоды.
Ветер и столько скрипучих петель.
Сутолока подбирает зёрна, квохчет,
запрокидывает голову для воды
и рассыпается в пепел.

О-о-о-о молока бы!..
Сердце трепещет под пальмами…
Трамвай идёт по маршруту,
стуча обшивкой. Да, на таком
не поплывёшь! Вода сочится
по стыкам и ливень свисает бананами.
Солнце выходит и шутит,
тут и там, тайком,
вылизывает сумрак чисто,
истекая золотом по канавам.

О-о-о-о молока бы!..
Время припасло для меня камни…
Вспомнил твои губы молочные,
пересекаемые звуком вплавь,
пытающимся освободится от крови,
но только створоженные клочья.
Эти пузыри влей, вплавь
в меня. А он отчаянно плывёт кролем.

О-о-о-о молока бы!..
На Малакабе
день стеной, не обойти.
в нескольких шагах, легко пропасть,
может потому что у каждого
свой чёрт за спиной?!
Тщательные бинты,
на теле, прорывают кроны
рецепторов, раскрывающие пасть,
чтобы отведать жизни.
Мы потерялись там с тобой.

О-о-о-о молока бы!..
Негр стучит кандалами,
желая пить. Он видит женщину,
отягощённую плодами
груди, которая спешит сцедить,
и он отдаёт меньшему
глоток, глотая
только смерть. Он спит.

О-о-о-о молока бы!..
Пока мы были мальками,
там, в резервате рогатых,
опытными руками мама
извлекала из вымени…
Столько дней богатых
слилось в пятно, что мало
будет любого имени.

 О-о-о-о молока бы!..
От вырвавшегося вокала
першит в голове и горле.
Узел на галстуке, узел на языке,
белую рубашку, акКАРДИОн
и затянешь пришедшую с гор ли,
с равнины, запечатанную в кизяке,
песню, собирающую стадион.

О-о-о-о молока бы!..
Жизнь снимается на студии Каламбур
Пикчерс, на стадии
странных превращений:
личинка-куколка-имаго…
Обходим сзади
действительность, сквозь щели
в заборе, создавая магию.

О-о-о-о молока бы!..
Да если бы, да кабы…