В. Г. ван Фоккенброх. Размышления в шлюпке. Перевод Е. Витковско

ВИЛЛЕМ ГОДСХАЛК ВАН ФОККЕНБРОХ
(1640-1670)

РАЗМЫШЛЕНИЯ,
ИЗЛОЖЕННЫЕ ВО ВРЕМЯ ПРЕБЫВАНИЯ В ШЛЮПКЕ
СРЕДИ ВОЛН МОРСКИХ,
ВБЛИЗИ ОТ ЗОЛОТОГО БЕРЕГА (ГВИНЕЯ),
ДЛЯ МОЕГО ДРУГА Н. Н.

В сопровожденьи четырёх
Солдат и не вполне пригожих
Одиннадцати чернокожих
Плывёт по морю Фоккенброх,

За каравеллою враждебной
Спешит, чтоб изловить воров,
Чтоб оным всыпать будь здоров
И тем исполнить долг служебный.

Грозит тайфун, грозит мушкет,
Ужо сейчас заварим дело...
Однако где же каравелла?
Смоталась. Жаль: была – и нет.

Ну что ж: заминку не премину
Использовать. Покой вокруг, –
Письмо примите, милый друг,
К окну присядьте, иль к камину,

Иль в тень древесную, к ручью,
Где прежде вместе мы сидели,
Импровизируя рондели,–
Оплачьте же судьбу мою.

Вдыхая дым любимой трубки,
В родном краю грустите вы;
Я тоже закурил,– увы,
Не дома, а в казенной шлюпке.

О да, презреннейший металл
Перепадать мне начал ныне:
Немало золота в пустыне.
Я бедным – был, богатым – стал.

Но кровь всё так же бьётся в жилах;
И мучает меня, как встарь,
Очаровательная тварь,
Которую забыть не в силах.

По десять и по двадцать раз
Её желаю ежечасно,
И в мыслях столь она прекрасна,
Что недостойна смертных глаз.

Печалюсь: Боже всемогущий!
Когда же отдохнуть смогу
На милом сердцу берегу
От здешних мавританских кущей?

Чудесным стало мниться мне
Всё, пережитое когда-то,–
Мой друг, я вас люблю как брата,
На расстоянье же– вдвойне.

Судьба моя, судьба дрянная!
Скорблю во сне и наяву.
Забавно: я ревмя реву,
Былые шутки вспоминая.

Из памяти, из родника
Пью с вожделением и дрожью:
Свиданья с нашей молодежью
Жду, кажется, уже века.

Но, столько лет проведши в зное,
Пускай не обратившись в труп,
Ведь я сойду за старый дуб,
А не за что-нибудь иное!

Всему, всему жара виной –
Здесь жарко, словно пекло рядом:
Я скоро стану карбонатом,–
Вернее, тощей отбивной.

Так я пишу, в тоске по дому,
Представьте мой плачевный вид:
Полдневный зной меня коптит,
Как пересохшую солому.

Шесть лет без женщин проторчав,
На что останусь я способен?
Я буду мумии подобен,
Пусть, как и прежде, величав!

Но нужно ль напёред срамиться,
Покуда в сердце у меня
Толика юного огня
И шарма прежнего частица?

Я верю, будет нам дано,
Доверясь божескому дару,
Пожить, порифмовать на пару,
Смеяться, ежели смешно.

Дождаться б только дня отплытья
Из этой чёртовой страны,
Когда её со стороны
Смогу безжалостно бранить я!

Лишь довести б домой металл,
Испив до дна сей мерзкий кубок!
Пускай струится дым из трубок,
А я гореть уже устал.

Надеюсь, вы теперь не хворы.
Когда вернусь, любезный друг,
Жду встретить всё такой же круг
Приятелей; тот круг, который

Ещё цепочку дней и лет
Нам славно скоротать поможет.
Богатство счастья не умножит,
И радости без друга нет!

Но кто-то, озирая воды,
Вскричал (а я-то грыз перо!):
“Корабль по курсу!” – Ну, добро:
Стихи останутся без коды.

Ужо теперь в конце концов
Сумею подойти впритирку,
Поймаю и возьму за шкирку
Проштрафившихся наглецов!

Не дам, не дам ни дюйма спуску
Ни каперам, ни кораблю:
С товаром вместе изловлю
И перцу выдам на закуску!

Не сносят воры головы!
Нам будет их корабль наградой!
Адью! Да станет вам отрадой
Всё то, к чему стремитесь вы.

Перевод с нидерландского Евгения Витковского

WILLEM GODSCHALK VAN FOCQUENBROCH
(1640-1670)

GEDACHTEN,
gehouden in een Canóa, op
ZEE.
Aen mijn
Vrind N.N.

AL sittend' in een Holle Boom,
Beswangert met een troep Soldaten,
En met Elf Swarte Potentaten,
Gaet Focq vast dobb'ren langhs de stroom,

Om seeck're Zeeuwsche Caravelle,
Die hier voor Lorren-drajer speelt,
En 's Compagnies Octroy besteelt,
Te gaen vermeest'ren, en beknellen.

Soo loopt hy, en gevaer van Zee,
En dat van Koegels, en Musquetten,
Die meenigh stijve Kop verpletten,
En Schinckels smacken uyt haer steê.

En wijl ick dus vast legh te talmen
Soo sit ghy light, mijn waerde Vriend!
By 't soete Dier dat ghy Bemind,
Of streelt uw Veel met soete Galmen.

Ghy sit light by mijn goeje Neef,
In schaduw van die selfde Bomen,
Of op de kand der selfde Stromen,
Daer men wel eer Rondeelen schreef,

Daer sit ghy light gerust te Dampen,
Wijl ick het selfde sit en doe,
In Zee, ontrent het Vleck Botrou',
Doch dick verselt van Smart, en Rampen,

Want schoon het Gout my redelijck,
Ja ruym genoegh word toe gesmeten,
Wijl ick een dingh niet kan vergeten,
Soo ben ick Arm, al word ick Rijck.

Steets speelt 'er noch door al mijn sinnen
Het Beeld van dat bevalligh Dier,
Dat door haer Oogs betoverend Vier
My drongh voor eeuwigh haer te minnen;

Geen Uur passeerter op den Dagh,
Of 'k denck wel tienmael aen dat Maetje;
Dat Net-gevormde Potentaetje,
Wiens weer-ga noyt de Wereldt sagh.

Steets denck ick, of ick van mijn Leven
My uyt dit droevigh Mooren-Landt
Wel eens sal wed'rom sien geplandt,
Ter steê daer 't Hart noch is gebleven?

Dat is, by Haer, en oock by U,
Mijn waerdste Vrind van al mijn Vrinden,
Die 'k altijdt meer als Broeder Minde,
En nimmermeer soo seer als nu:

Nu segh ick, dat ick u moet derven
En al dat soet vermaeck met een,
't Geen onder Duysent Koddigheên,
Ons vaeck schier deê van lachen sterven.

Ach! hoe speelt daeglijcks mijn gedacht,
Op al de Geuren die wy samen
Soo vaeck by onse Kinders namen,
Wiens weer-ga ick noyt weer verwacht.

Want, schoon ick al weerom moght komen
Van hier, in 't waerde Vader-land
Dan ben ick licht al van den Tant
En al verdort als ouwe Bomen.

Want, schoon dat ick hier Venus schouw
Gelijck een pest, van alle Pesten:
E dat ick meê, tot mijnen besten,
Niet heel veel van Silenus houw:

Soo meen ick dat de Tracassade,
Die 'k vaeck langhs Land, en Water doe
En 't roosten van de Son daer toe
My maecken sal tot Carbonade.

Gelijck ick nu in dees Canò
Wijl ick dit Schrijf, kan ondervinden;
Wijl dat de Son, spijt Zee, en Winden,
My braed, soo Geel als Haver-stroo.

Denck eens wat ick dan wel sal lijcken
Na 't afzijn van een vijf, ses Jaer?
Gewis, ick loop wel light gevaer
Dat men my laet voor Mumie kijcken.

Doch 't schaedt niet; Ick heb noch wel moedt,
Dat ick noch in mijn Hart en Aaren,
Wel een Restantje sal bewaren
Van 't oud Galand, en Geurigh Bloedt.

Op dat wy, op mijn weder-keren,
Noch menighmael, gelijck wel eer,
Te samen rymen, keer, om keer,
En lachen dat ons' Oogen keeren.

Nu magh ick hier, noch voor een tijdt,
Wat leggen talmen by de Mooren
Maer 'k sal den Dach noch sien geboren
Dat ick dit Land sal schelden quyt.

En dat ick redelijck geladen,
Met 't Minerael van dit Quartier,
Weer sal gaen Dampen by het Vier,
In plaets van in de Son te braden.

U hoop ick in die oude staet
Noch eens gesond weerom te vinden,
Met al het tal der goeje Vrinden
Daer 'k noyt voor dees van wierd versmaedt.

Om noch een koppeltje van Jaren,
Vol Vreughd te slijten in een Land,
Daer al mijn hoop aen is verpandt,
En 't geen mijn luck kan op doen klaren.

Maer saght: wat 's dit? Ick hoor, terwijl
Ick dese Regels sit te malen
Een van ons Volck, tot twee drie malen
Uytroepen, 'k sie een Zeyl! een Zeyl!

't Geen my sal dwingen nu te enden,
Om met het schip Zeelandia,
Daer ick soo stracks in stappen ga,
De Steven Zeewaerd in te wenden.

Vermits dat wy de Caravel,
Van verre diep in Zee beoogen,
Die 'k wensch dat w'attrapperen mogen,
Om hem te brengen in de Knel.

Adieu dan Vrind! wy gaen laveeren,
En veet'ren 't Zeeuwtjen na zijn Vleys,
Den Hemel geeft hem ons tot prijs,
En u al wat ghy kund begeeren,
Focquenb.

* По всей видимости, последнее стихотворение В.Г. ван Фоккенброха, присланное им из Западной Африки (где он и умер).